Затянувшееся послесловие - Чингиз Абдуллаев

Дронго невесело усмехнулся.

– Я помню, – негромко произнес он, протягивая руку, – завтра утром я уеду. Ты приедешь меня провожать?

– Нет, – ответила она, – будут мои сотрудники. Боюсь, что если я поеду тебя провожать, то ты снова вернешься лет через семь или восемь. А может, через десять. К тому времени я буду напоминать бабушку Тариэла, и ты не захочешь даже разговаривать со мной.

Дронго взял ее руку, поцеловал.

– Мы не властны над временем, – убежденно произнес он, – но и оно не властно над нашими воспоминаниями. Для меня ты навсегда та молодая Тамара, которую я впервые увидел в батумской гостинице «Интурист». Ты знаешь, что вызывает у меня грусть? Две такие гостиницы, однаковые, похожие друг на друга, были построены в Баку и в Батуми. Бакинская гостиница была просто легендой города. Ее стали называть «Старым Интуристом», после того как построили на набережной рядом с домом правительства «Новый Интурист». В «Старом Интуристе» останавливались почти все выдающиеся люди, когда-либо приезжавшие в Баку в середине прошлого века. Туда ездили обедать все известные люди города, там назначались свидания и деловые встречи, там играл лучший джазовый оркестр. А когда наступили новые времена, отель просто снесли, построив на его месте обычную бетонную коробку. И сейчас лучшие воспоминания об этой гостинице остались только в Батуми, где сохранилось аналогичное здание, как две капли воды похожее на наш «Старый Интурист».

– Грустная история, – согласилась Тамара. – Странно, что ты ни разу не приглашал меня ни в Баку, ни в Москву, ни в Рим. Ну, в Рим – понятно, нельзя. Там твоя семья. А в другие места ты мог бы меня пригласить.

– Считай, что я уже пригласил.

– После того, как я напросилась?

– Нет. После того, как ты снова мне помогла.

– Тогда еще через десять лет, – улыбнулась она. Кажется, на ее глазах были слезы. – Иногда ты появляешься в моей жизни для того, чтобы напомнить мне мою молодость. Это были счастливые воспоминания, господин эксперт. И я благодарна тебе за них. – Она поцеловала его в голову. – А теперь уходи, иначе я расплачусь, а это будет просто неприлично. В конце концов, я на службе.

– До свидания, – сказал он, выходя из салона.

– До встречи! – крикнула она ему на прощание.

Он пошел в свой отель. И услышал ее возглас за спиной. Обернулся. Она вышла из автомобиля и спешила за ним следом.

– Я подумала, что до менопаузы мне еще далеко, – сказала она, чуть задыхаясь, – да и ты, кажется, в неплохой форме. Может, действительно приедешь через десять лет, когда я превращусь в дряхлую развалину, а ты будешь противным плешивым стариком.

– Я уже сейчас плешивый, – пробормотал он.

– Именно поэтому я решила остаться, – прошептала она. – Только ничего не спрашивай. Кивни мне, если ты не возражаешь.

– Сейчас я начну кивать как китайский болванчик, – пообещал он. – И знаешь – ты совсем не такая старая, какой кажешься с первого взгляда.

– Хам, – радостно произнесла она. – Вам никто не говорил, что вы настоящий хам, господин эксперт?

Глава 11

Утром Дронго вылетел в Париж через Франкфурт. В полдень он уже был в Париже, в аэропорту имени Шарля де Голля. После реконструкции аэропорт стал значительно больше, в нем теперь было шесть терминалов, но прежняя неупорядоченность и неразбериха, на удивление, остались, словно перейдя сюда из прежнего старого аэропорта.

Еще из Франкфурта Дронго позвонил Горчилину, чтобы узнать номер телефона советника российского посольства, и теперь звонил по номеру, который продиктовал ему Горчилин. Но его телефонный звонок был безуспешным. Ему никто не ответил. Прибыв в Париж, эксперт снова позвонил по этому номеру. И снова никто не ответил. Это был домашний номер Субботина. Сегодня суббота, и посольство не работало; следовательно, утром советник должен был быть дома. Но домашний упрямо не отвечал. Дронго набрал номер мобильного телефона Субботина и услышал, что он отключен.

Взяв такси, он поехал в отель «Лотти», в котором часто останавливался во время своих приездов в Париж. Отель был расположен в исключительно удобном месте, напротив сада Тюильри, в нескольких минутах ходьбы от Лувра, на улице Кастильон. Напротив находился знаменитный «Мерис», в котором так любила останавливаться российская элита позапрошлого века, включая царских особ и известных меценатов. От «Лотти» можно было чуть ли не за одну минуту дойти до Вандомской площади, на которой располагался не менее известный «Ритц», который обессмертили сначала Коко Шанель, затем Хемингуэй, а уже в конце века – принцесса Диана и ее пылкий возлюбленный, трагические погибшие в тоннеле недалеко от Эйфелевой башни.

Разместившись в номере, Дронго снова попытался дозвониться до Субботина, но все было безрезультатно. Домашний номер не отвечал, а мобильный был отключен. На часах было около трех, когда из Тбилиси позвонила Тамара. Им удалось получить фотографию прибывшего в Грузию Тауфика Сабри, которого сразу опознал Тариэл Хубутия. Выяснилось, что визу ливанский бизнесмен получал в посольстве Грузии в Анкаре. Затем Тауфика Сабри опознал и Баграт Богдасарян, который узнал в нем посетителя больницы, навещавшего два дня назад какую-то девочку, попавшую в автомобильную катастрофу. Весь секрет был в том, что об этой девочке написали все грузинские газеты, и сюжет о ней показали по телевизору. При этом Тариэл вспомнил, что рассказывал об этом происшествии своему новому знакомому, который и нанес свой визит в больницу, якобы чтобы узнать о самочувствии девочки. Очевидно, Дронго правильно рассчитал логику действий убийцы, и тот действительно нарочно послал ничего не подозревающего Тариэла в больницу, чтобы проследить за ответными действиями тех, кто пытался спасти Чиладзе.

Фотографию переслали в «Лотти». На ней был запечатлен пожилой человек с глубоко запавшими глазами, почти идеально выбритым черепом и крупными чертами лица. Не нужно было даже сличать его фотографию с фотографиями Саламбека Музаева. Этот мужчина был явно крупнее и не походил на исчезнувшего чеченца. Дронго решил переговорить с Горчилиным и переслать ему фотографию неизвестного ливанского бизнесмена. Но тот тоже не узнал в этом пожилом человеке кого-то из своих знакомых.

Из Стамбула перезвонил Эдгар Вейдеманис. Они выехали за город и взяли два номера в тихом трехзвездочном отеле, находившемся далеко от центра Стамбула. Кроме Дронго, никто больше не знал их адреса.

Тариэл под контролем грузинских спецслужб пытался выйти на ливанского бизнесмена, но все было безрезультатно. Телефон последнего был отключен. Если убийца оказался в Баку, то он попытается найти следы исчезнувшего Чиладзе. А если поймет, что его игру удалось просчитать, то примет решение отправиться либо в Париж, либо в Москву – словом, к последним участникам этой трагической истории. Дронго снова перезвонил Горчилину.

– Может, вы просто забыли? – осведомился он. – Возможно, бриллианты принадлежали ливанскому бизнесмену. Если ему сейчас под шестьдесят, то тогда было около сорока. Или это сын владельца драгоценных камней.

– Нет, – возразил Горчилин, – ни о каком ливанце речь не шла. Бриллианты принадлежали той афганской семье, которую мы пытались спасти. Мужчине и женщине, которых предал собственный водитель. Нет, нет, ни о каком другом владельце не может быть и речи. В этом я уверен.

– Тогда откуда взялся этот ливанец? – зло спросил Дронго. – Или вы опять забыли мне что-то рассказать?

– Нет. Ничего не забыл. Я сам не понимаю, что именно происходит. Может, Саламбек нанял этого ливанца, чтобы отомстить нам всем?

– Почему он должен мстить грузину Чиладзе и белорусу Гордицкому, которые не имеют никакого отношения к чеченским войнам?

– А я имею? – уже не сдерживаясь, закричал Горчилин. – При чем тут мы все? Если он сошел с ума, то почему его не отправляют в сумасшедший дом? Я хочу вам сказать, господин эксперт, что после случившегося в Тбилиси я теперь точно знаю, что это оставшийся в живых Саламбек. И я хочу сообщить вам, что удвою ваш гонорар, если вы не просто его выследите, а еще и убьете. Алло, вы меня слышите?

– Я не киллер, – сухо ответил Дронго, – и не нужно мне предлагать ничего подобного. Это противозаконно и неправильно. Если вы попытаетесь еще раз намекнуть на нечто подобное, то я сразу расторгну наш контракт. Я взялся помочь вам найти убийцу и защитить вас и ваших товарищей, а не убивать несчастного человека, который, возможно, несколько не в себе. И еще один важный момент, Горчилин, который вы обязаны знать. Если вы попытаетесь меня обойти и нанять какого-нибудь киллера, то и в этом случае наш контракт будет считаться расторгнутым. При этом я сдам вашего киллера правоохранительным органам, которые быстро установят заказчика убийства. Вы хотите отправиться в тюрьму лет на пятнадцать?

– Не хочу, – зло ответил Горчилин. – Вы нехороший человек. Я плачу вам деньги, а вы так грубо разговариваете со мной.