Переписка. Письма митрополита Анастасия И.С. Шмелеву - Антон Владимирович Карташев

И спасение наше – в относительности. А кругом – мир пляшет!

Ну, целуем Вас все трое. Олечка просит простить ее, что не черкнула: Павла Полиевктовна, говорит, поймет меня. Ну, а я, как присяжный писать, – расписался.

Любящие Вас – Ольга, Ив. Шмелев и на довесок Ивик.

26/13. VII. 1930.

Bagnoles

Дорогой Иван Сергеевич!

Начну со справки. «Черниговская» – это скит новой, великолепной красно-кирпичной постройки рядом (подальше на север, поглубже) со скитом Гефсимания109, который лежит к северу от «Троицы» (в версте–двух? – забыл, пешком ходил). Жемчужиной Гефсимании является деревянная церковь постройки св. игумена Дионисия XV в. (!), обновленная в XVII, пощаженная огнем польского нашествия – очень интересно быть в ней (будто в гостях у самого Сергия Преподобного, во всеобъемлющей древесной стихии). Подальше, только через каменную ограду, новую железно-решетчатую калитку – к Черниговской. Тут на «буржуазном» кладбище под черным мраморным крестом, с золотой надписью на черном камне лежит К. Леонтьев. Розанов В.В. хотел лечь рядом, не знаю, исполнили ли его волю110? Храм новый, шаблонная имитация стиля конца XVII в. шатровой формы. Чтимая икона в подспудной часовне – весь день открытой. Пришел я туда помолиться в начале августа 1918 г. перед бегством из России, а направо в уголке земно молится А.Д. Самарин (бывший обер-прокурор Синода111), и я знаю – о том же. Я приложился и, «не заметив его», вышел. Он выехал с поездом на Оршу и на границе был схвачен, долго сидел. Но Богородица пощадила – выпустили. Потом снова дважды сидел за патриарха Тихона, и опять выпущен. Долго стоял на страже православия против живоцерковников в Москве112; не знаю, устоял ли, не сослан ли113? Вместе с М.А. Новоселовым, П.И. Новгородцевым114, В.А. Тернавцевым115. Последний давно в Сибири…

Вот человек, который поразил бы Вас своим пророческим ясновидением и, может бы, обогатил116.

А Вифания117 – это большой монастырь с белокаменными корпусами и знаменитым храмом, построенным в самом конце XVIII – начале XIX в. знаменитым митрополитом Платоном (Лёвшиным), со зданием Вифанской духовной семинарии (второй для Московской епархии, 1-я в самой Москве на Садовой-Каретной118). Это прямо на восток от Посада119, верстах в 6-ти. Это граница Московской губернии и Владимирской. Поэтому часть духовенства Владимирской губернии учила своих детей в Вифании. Тут близко уездный город Владимирской губернии Александровск120, бывшая Александровская слобода, куда уезжал из Москвы Грозный перед объявлением опричнины.

А на север от Посада по железной дороге, станции через четыре, станция Арсаки и от нее в двух верстах Зосимова пустынь121. Там я тогда же говел, исповедовался у старца Иннокентия122 и соборовался в день Преображения. Это таинство елеосвящения, в первый раз мною принятое, я пережил и как броню духовную против большевицкого меча и пули, и как напутствие в иную жизнь, ибо готовился к бегству. На юг не удалось, на восток не удалось. Почти сказочно, без моих забот меня перевезли на северо-запад: с 18 на 19 декабря (новый 1919 год нового стиля) я очутился в «счастливой» (против советского ада) Финляндии123. И потом долго, годами ощущал на себе защитную броню елеосвящения. Для чего-то Бог пощадил и дал еще вторую жизнь…

С болезнью и отрывом от всего мы еще не видали ваших «Солдат». Но заранее понимаю и приветствую Вашу потребность «идти с фонарем по раскопкам» и… «Россию пораскрыть». «Растратить на это всего себя» – стóит!! Бояться не надо. Бог даст сил. «Тихое, свое»… придет само собой как отдых от трагедии. Ведь цель – не бури, не апокалипсис, а «благоденственное и мирное житие». А апокалипсис нечего накликать, – он приходит сам собой, как смерть историческая и иная уже жизнь, за историей.

Вот «стяжать Духа Святого», как говорит преп. Серафим124 или – «сердце новое» (Иеремия125 и Иезекииль126) это задача наиобязательнейшая. И исполнимая – в капельке. Но «мал квас все смешение квасит», говорит Павел. Где найти эту каплю «дрожжей»? Где «тихая пристань»? Не у свв. отцов, как у книги. Они могут литературно и психологически даже раздражить кажущейся мертвостью. Ибо – люди иного времени, иной психики (даже чисто исторически). Но и к ним дорога только через Церковь (в простецком смысле), т.е. через обедни и всенощные, через богослужение, через слова богослужебных книг и через их церковное пение и чтение. Вот книги – всем книгам книги!! И само священное писание в богослужебном же произнесении и перепевах. Эти слова пленяют душу и дают ей иную родину, иную мать родную, иное золотое детство нашей душе-младенцу, иные блаженные сны, мечты и радости юности духовной, иные слезы счастья, иное родство, иной крепкий, нестареющий дом вековой. Это не только «пристань», но твердыня неразрушимая, покой души навеки, «у Христа за пазухой». С поселением в сей обители просто исключается всякое «удручение» духа, всякая «слабость и тревога», всякая «стена и тьма». Никогда, никакой тьмы, особенно «тьмы» – Боже сохрани! Уныние, сомнение – да! Но «стен и тьмы» – нет!! Конечно, человеческая психология и физиология свое возьмут. Но это плотское не перельется в духовное отравление и духовной трагедии никогда уже не будет. Не может быть, душа уже отдалась в плен красоте церковной, ибо там огни и свет не угасают. А в минуту искушения, когда лукавый эту «тьму» незаметно сгущает, когда вдруг чувствуешь, что уже упал в яму, и хочется зверино завыть от уныния, тогда (как упавший в колодец напряжет же через силу мускулы и удержится на брошенной ему веревке) с усилием и натугой до боли надо ухватиться за молитву, да, начитавшись святых слов, переломиться, да намолиться до сна и молитвенно заспать удушье дьявола. Это все на крайний случай. Обычно легче и проще. Надо следить за собой. И когда уныние еще за 100 верст – бежать скорее в церковь или немедленно впиваться в красно-черные слова богослужебных книг, и часто вмиг, как на крыльях, ангел отнесет тебя с рельс черного дьяволова поезда с тьмой, «с души как бремя скатится».

Молиться проще простого, если смириться. Возгордившись над простым, теряют все пути к молитве. Это сектантская гордыня – всегда молиться своими словами, всегда экстатически. Это недоступно, и потому сама молитва становится недоступной. Плотин лишь два-три раза в жизни испытал экстаз погружения в «Не-Сущее»127. А сектанты, сбившись с дороги, вынуждены добиваться