Ночная тьма - Агата Кристи

Он положил руки ей на плечи. Руки у него были очень худые и неестественно белые. Выглядел он очень плохо.

— Если бы я мог, дитя мое, я бы присмотрел за вами, — сказал он, — но у меня нет на это сил. Мои дни сочтены. А вам пора научиться самой заботиться о себе.

— Хватит наводить страх, вы совсем как та цыганка, Сэнтоникс, — вмешался я. — Покажите-ка нам лучше дом. Все до последнего уголка.

Мы обошли весь дом. Некоторые комнаты еще стояли пустыми, но основная часть купленных нами вещей — картины, мебель и шторы — были уже развешаны и расставлены.

— Мы до сих пор не придумали, как назвать наш дом, — вдруг вспомнила Элли. — Не называть же его по-старому — «Тауэрс». Это было бы глупо. Как, ты говорил, еще его называют? — обратилась она ко мне. — Цыганское подворье, верно?

— Только не это, — воспротивился я. — Мне это название категорически не нравится.

— Местные жители все равно всегда будут называть его только так, — заметил Сэнтоникс.

— Потому что здесь живут недалекие, суеверные люди, — буркнул я.

Затем мы уселись на террасе, любуясь закатом и открывающейся перед нами панорамой, и начали придумывать название для нашего дома. Получилось что-то вроде игры. Начали мы всерьез, а потом стали придумывать одно глупее другого: «Конец пути», «Сердечная радость» или на манер названия пансионатов: «Морское побережье», «Чудесный остров», «Сосны». Но тут вдруг стемнело, стало холодно, и мы вошли в дом. Занавешивать окна не стали, только прикрыли их. Еду мы привезли с собой. А на следующий день в дом должны были прибыть слуги, нанятые нами за большие деньги.

— Им, наверное, здесь не понравится, скажут, что тут одиноко, и потребуют расчета, — сомневалась Элли.

— Ничего, удвоите им жалованье, и они останутся, — успокоил ее Сэнтоникс.

— Вы считаете, что каждого можно купить! — засмеялась Элли.

Мы привезли с собой паштет, французский батон и большие красные креветки. Разложив все это на столе, мы стали пировать, весело болтая и смеясь. Даже Сэнтоникс заметно взбодрился, глаза его загорелись от возбуждения.

И тут вдруг произошло нечто неожиданное — зазвенело стекло, и в окно влетел, упав прямо на стол, камень. Разбился стакан, и осколком Элли поцарапало щеку. Какое-то время мы сидели в оцепенении, затем я вскочил, бросился к окну, распахнул его и выбежал на террасу. Никого не было. Я вернулся в комнату.

Взяв бумажную салфетку, я наклонился над Элли и вытер струйку крови, которая появилась у нее на щеке.

— Ничего страшного, дорогая. Крошечная царапина от осколка.

Я посмотрел на Сэнтоникса.

— Почему это произошло? — спросила Элли. В глазах у нее было недоумение.

— Мальчишки, — ответил я, — начинающие негодяи. Узнали, наверное, что мы въезжаем. Тебе еще повезло, что они бросили только камень… Могли выстрелить из духового ружья.

— Но зачем они это сделали? Зачем?

— Не знаю, — ответил я. — Просто из баловства. Элли вдруг встала.

— Я боюсь. Мне страшно.

— Завтра во всем разберемся, — пообещал я. — Нам ведь пока еще ничего не известно про тех, кто тут живет.

— Может, это потому, что мы богатые, а они бедные? — добивалась Элли. Она обращалась не ко мне, а к Сэнтониксу, словно он лучше знал ответ на этот вопрос.

— Нет, — медленно произнес Сэнтоникс, — не думаю…

— Наверное, потому, что они нас ненавидят… Ненавидят Майка и меня. Потому что мы счастливы? — старалась угадать Элли.

И снова Сэнтоникс покачал головой.

— Нет, нет, причина в чем-то другом… — согласилась с ним Элли. — А в чем, мы понятия не имеем. Цыганское подворье. Всех, кто тут поселится, будут ненавидеть. И преследовать. Вполне возможно, что в конце концов им удастся выгнать нас отсюда…

Я налил стакан вина и протянул ей.

— Молчи, Элли, — упрашивал ее я. — Не надо так говорить. Выпей вина. Конечно, это очень неприятно, но это всего лишь дурацкая выходка, грубая шутка.

— Интересно, — сказала Элли, — интересно… — Она пристально посмотрела на меня. — Кто-то хочет выгнать нас отсюда, Майк. Выгнать нас из дома, который мы построили, из дома, который нам так нравится.

— Мы не позволим, — заявил я. И добавил:

— Я сам буду опекать тебя, так что ничего не бойся. Она снова посмотрела на Сэнтоникса.

— Может, вы знаете? Вы ведь были здесь все время, пока строился дом. Неужто вам никогда ничего не говорили, не кидались камнями, не мешали строительству?

— Иногда трудно отличить случайность от злого умысла, — сказал Сэнтоникс.

— Значит, несчастные случаи имели место?

— Обычно, когда идет строительство, несчастных случаев не миновать. Ничего особо серьезного, никаких трагедий. Кто-то упадет разок с лестницы, кто-то уронит себе на ногу что-то тяжелое, еще кто-то занозит палец, который начинает нарывать.

— Но не более того? Ничего такого, что могло бы считаться настоящей бедой?

— Нет, — ответил Сэнтоникс. — Нет, клянусь вам!

— Помнишь ту цыганку, Майк? — повернулась ко мне Элли. — Как странно она вела себя тогда, как уговаривала меня не переезжать сюда.

— Она не совсем нормальная, эта цыганка.

— Мы все-таки построили дом на Цыганском подворье, — сказала Элли. — Мы ее не послушались. — И, топнув ногой, добавила: — Пусть только попробуют выжить меня отсюда. Никому не позволю!

— Никто нас отсюда не выживет, — поддержал ее я. — Мы будем здесь счастливы.

Наши слова прозвучали как вызов судьбе.

Глава 6

Так началась наша жизнь на Цыганском подворье. Нового названия дому мы так и не подыскали. С того первого вечера за домом закрепилось прежнее название.

— Пусть называется Цыганским подворьем, — сказала Элли, — докажем, что мы ничего не боимся. И бросим им всем вызов, правда? Оно принадлежит нам, и к черту всякие цыганские проклятия.

На следующий день она пришла в себя, повеселела, и вскоре мы занялись устройством на новом месте, стали знакомиться с округой и с соседями. И как-то отправились к коттеджу, в котором жила старая цыганка. Хорошо бы, подумал я, застать ее в саду. До этого Элли видела ее только один раз — в тот день, когда та нам гадала. Хорошо бы ей увидеть, что это самая обычная женщина, которая копает картофель у себя на огороде. Но старой цыганки мы не застали. Дом был заперт. Я спросил у соседки, не умерла ли она, но та покачала головой.

— Наверное, уехала, — объяснила она. — Время от времени она куда-то уезжает. Она ведь настоящая цыганка. И поэтому не может долго сидеть на одном месте. Уезжает, а потом снова возвращается. — И, дотронувшись до виска, добавила:

— У нее тут не все в порядке. Вы из этого нового дома, да? Который только что выстроили на вершине холма?

— Угадали, — отозвался я. — Мы переехали вчера вечером.

— Очень хорошо, ничего не скажешь, — похвалила женщина. — Мы все ходили смотреть, как его строят. Одно удовольствие видеть такой дом — верно? — вместо старых мрачных деревьев. — И, обернувшись к Элли, робко спросила:

— Говорят, вы из Америки?

— Да, — ответила Элли, — я американка или, точнее, была ею, но сейчас я замужем за англичанином и потому теперь англичанка.

— И что же, надумали жить здесь постоянно?

— Да, — хором ответили мы.

— Что ж, очень надеюсь, вам у нас понравится. — В ее голосе послышалось сомнение.

— А почему нам может здесь не понравиться?

— Уж больно тут одиноко. Редко кто, знаете ли, любит жить в уединении, когда кругом одни деревья.

— Как на Цыганском подворье, — добавила Элли.

— Так вы слыхали, как это место у нас называют? Но сам-то дом, который там раньше стоял, назывался «Тауэрс». Не знаю почему. Никаких башен там не было, по крайней мере в мое время.

— По-моему, «Тауэрс» — нелепое название, — заметила Элли. — Мы лучше будем называть наше поместье по-старому. Цыганским подворьем.

— Тогда нужно сообщить об этом в почтовое отделение, — сказал я, — иначе к нам не будут доходить письма.

— Наверное.

— Хотя, если вдуматься, — продолжил я, — так ли уж это важно? Не лучше ли вообще не получать никаких писем?

— Это может осложнить нашу жизнь, — засомневалась Элли. — А куда нам будут присылать счета?

— Без них мы точно прекрасно обойдемся, — весело ответил я.

— Что тут прекрасного? — удивилась Элли. — Явятся судебные исполнители и будут тут крутиться. И, кроме того, — добавила она, — совсем без писем плохо. Я хочу получать письма от Греты.

— Только не надо опять про Грету, — попросил я. — И пойдем дальше.

Мы обошли Кингстон-Бишоп. Славный городок, в лавках вежливые продавцы. Ничего предвещавшего беду мы не приметили. Правда, нашей прислуге это место почему-то пришлось не по вкусу, но мы договорились, чтобы их в выходные дни отвозили в ближайший приморский город или в Маркет-Чэдуэлл. Особого восторга по поводу расположения нашего обиталища они тоже не выражали, но к самому дому претензий не было. Никто не посмеет утверждать, что в доме водятся привидения, объяснил я Элли, потому что дом только что построили.