Добровольцы на заклание (СИ) - Леонов Дмитрий Николаевич

– Нет, Паша, это не бред! Месяц назад Нечаев был награждён орденом «За заслуги перед отечеством» четвёртой степени. Вот только состав акционеров его банка немного изменился. Но, как ты понимаешь, в газетах про это не написали.

– То есть ты хочешь сказать, что Нечаев поделился золотом партии с государством, а ему за это орденок подкинули? А что – вполне в духе сегодняшней политики. Но какое отношение это имеет ко мне?

– Паша, а ты ещё не понял? Ты покрываешь этих ребятишек – путешественников в 91-й, а что они там делали, ты знаешь?

– Серёга, говори прямо! Надоели твои загадки.

– Эта ботва про поддержку ГКЧП – сказочки для дурачков. Нечаев на это деньги давать не будет. Его интересовало совсем другое. И вот странное совпадение – через несколько дней после путча погибает управделами ЦК КПСС, который и заведовал золотом партии. А через месяц у Нечаева вдруг появились деньги на банк. Вот только убийц партийного чиновника не нашли, признали самоубийством, хотя дело там шито белыми нитками. А я тебе скажу, почему не нашли виновных. Их там уже не было!

– Их ликвидировали? – не понял Павел.

Лисицын снисходительно улыбнулся.

– Тогда бы остались трупы. Но не осталось ничего. Кроме банка Нечаева, который спустя годы проспонсировал путешественников во времени. Которые в 1991-м разъезжали по Москве на БМП. А может, они напоследок заглянули в гости к управделами? Чтобы никто не узнал – откуда Нечаев взял деньги на банк. А может – не только Нечаев? А ты и этот подполковник из управления этих ребятишек покрываете. С чего бы это, а?

Павел схватил его за грудки.

– Ты на что это намекаешь?!

– Тише, Паша! – Лисицын даже не пытался сопротивляться. – Своими выходками ты только выдаёшь себя.

Павел неохотно отпустил его.

– Ты мне не веришь?

– Веришь, не веришь – это к делу не пришьёшь. Меня интересуют только факты. Факты с железными доказательствами.

– И где ты их возьмёшь?

Лисицын загадочно улыбнулся.

– В первоисточнике. То есть в 1991 году.

– Это как?

– Машина времени, Паша! Я хочу переместиться в 1991-й год и лично проверить эту версию.

«Не версию ты хочешь проверить, а получить деньги на свой банк вместо Нечаева!» – мелькнуло у Павла. Он спросил:

– А зачем ты мне это всё рассказываешь?

Лисицын стал серьёзным.

– Я один не справлюсь, мне нужен человек. А ты, насколько я знаю, с этими ребятами знаком.

«Наверняка следил за мной, гадёныш!» – подумал Павел. А Лисицын продолжал:

– Мы этих ребят слегка прижмём на эпизоде с деньгами Нечаева. Про версию с управделами говорить не будем, пока нет доказательств. Ребятишки, конечно же, пойдут в несознанку. Тогда мы предложим им такой вариант – они отправляют меня в 1991-й год, чтобы я убедился в их невиновности. Проблема в том, что без них не обойтись – только они умеют управлять машиной времени. А там уж я накопаю и про управделами, и когда вернусь – им уже не отвертеться. Ну и тогда докладываем начальству, а там новые должности, звания, всё такое. Сечёшь?

– Я должен подумать, – процедил сквозь зубы Павел.

– Когда надумаешь – звони, – Лисицын сунул ему в карман визитку.

Вернувшись в свой кабинет, Павел разложил на столе бумаги и попытался сосредоточиться. Но в голове были совсем другие мысли. Со слов Лисицына получалось, что ребята только строят из себя бескорыстных идеалистов. И даже просьбу банкира Нечаева подчистить документы не стали выполнять. А может действительно они выполнили другую его просьбу – более важную?

Павел включил ноутбук и вбил в поисковую строку «управделами август 1991». Первая же найденная ссылка была озаглавлена многозначительно: «Августовский путч. Самоубийства должностных лиц СССР». Он стал читать, и поразился – министр внутренних дел Пуго застрелился, на месте происшествия найдено три гильзы. Трижды застрелился, для верности?! Маршал Ахромеев повесился в своём кабинете в Кремле. Офицер, участник войны – и повесился как простой заключённый?! Всегда офицеры стрелялись из личного оружия, и у маршала оно было. А вот и про управляющего делами ЦК КПСС – ранним утром 26 августа 1991-го года выпал из окна пятого этажа и разбился насмерть. Да тут просто готовые основания для возбуждения уголовных дел!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Павел читал дальше: «Согласно данным журналистов «Московских новостей», на кресле у рабочего стола управляющий делами оставил толстую папку с документами, содержащими подробную информацию о нелегальной коммерческой деятельности КПСС и КГБ, в том числе о создании оффшорных предприятий на деньги партии за пределами СССР за последние годы».

А может, именно документы из этой папки просил уничтожить банкир Нечаев? Продолжая размышлять, Павел вбил в поисковую строку «Андрей Николаевич Нечаев Н-банк». Нашлась куча ссылок на статьи про возбуждение против него уголовного дела. Между ними затерялась ссылка на биографию банкира. Павел ткнулся в неё. «Нечаев Андрей Николаевич, 1945 года рождения, владелец банка «Н-Банк». Окончил высшую школу КГБ, участвовал в специальных операциях…» А вот про этот факт из его биографии Павел не знал: «Отец – Нечаев Николай Иванович, полковник КГБ. В знак протеста против роспуска КПСС покончил с собой в августе 1991 года».

Как-то всё один к одному выходит. Но Нечаев – тот ещё фрукт: вместо того, чтобы попросить предотвратить самоубийство отца, он беспокоится о каких-то бумажках! Впрочем, не «каких-то» – именно на основании этих бумажек он получил все свои нынешние богатства! Но какова во всей этой истории роль малолетних путешественников во времени? Нечаев попытался использовать их втёмную? Нет, ребятишки не производят впечатление дурачков. Наивных – может быть, не никак не дурачков. Когда они оттуда вернулись – в конце августа? По датам совпадает.

Павел снял трубку телефона и набрал номер.

– Капитана Лисицына. Серёга? Это Павел Данилин. Я надумал.

Глава 28. Безысходность

На этот раз собрались втроём – Иван был на работе.

– Твой деньгу зарабатывает? – спросил у Ольги Лёха. – А что, твой отец не поможет?

– Да он давно уже предлагает оплатить нам первый взнос! – возмущённо ответила Ольга. – Говорит, когда сможете – отдадите. А Ванька упёрся – я сам! Гордый он, видите ли!

– Это плохо? – осторожно уточнил Лёха. Он спроецировал ситуацию на себя – смог бы он, как Ванька, вкалывать днём и ночью из-за ипотеки? Нет, наверное, не смог бы – всё-таки здоровья у него поменьше. Пробовал уже как-то не спать ночью – потом два дня никакой. А Ваньке хоть бы что!

Ольга сердито ответила.

– Может, и хорошо. Только цель какая-то дурацкая – заработать деньги. Не все деньги мира, а всего лишь на первый взнос по ипотеке.

– Тебе нужны все деньги мира? – хихикнула Светка.

– Мне нужен муж с амбициями, а не который «пятак слагает к пятаку»!

– Семейная лодка разбилась о быт? – предположил Лёха.

– А ты что – сторонник традиционной семьи? – резко обернулась к нему Ольга. – Место женщины – на кухне? Три К – киндер, кюхе, кирхе? Извини, я на это не подписывалась!

– А на что ты подписывалась в ЗАГСе?

Ольга растерялась.

– А сами-то чего не расписываетесь? Вот то-то! Лучше скажите – у вас-то с музеем как дела?

– Никак, – ответила Светка. – Министерству культуры это триста лет не упёрлось, отвечают – обращайтесь к местным властям. А этот сельский Пиночет…

– Глава администрации полковник Зубов, – подсказал Лёха.

– Я же и говорю – Пиночет! Когда нас видит – сразу кричит: «Я вам всё уже сказал, больше не ходите сюда и не мешайте работать!»

– Короче – тоже полная фигня! – подвела итог Ольга. – Чего ещё плохого в мире?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Стабильности нет, – процитировал Лёха фразу из фильма. – Террористы захватили самолёт…

– Хватит придуриваться! – Светка пихнула его локтём в бок. – Я тут звонила родственникам в Черкассы. У них там намечаются серьёзные события – хотят отделяться от России.

– А чего у нас по зомбоящику об этом не говорят?