Записки грибника #2 - Алексей Федосов

Пока она развлекалась, я замерил глубину коробочки и спокойно нарезал прямоугольных заготовок, залепил шов, пересыпал содержимое из кулька. У меня получилась овальная трубочка, растер восковую обмазку, периодически подогревая над свечой.

За моими манипуляциями внимательно следила Агрипа и незаметно для неё, вошедший в избу тихой мышкой, Силантий. (Угу, Малюсенькая такая, на шесть пудов весу)

Закончив приготовление, стал давать пояснения, — В сравнении с твоими кульками, моих пакетов будет в два раза больше. Жаль, краски нет, а то красный пакет, кровь затворить. Зеленый, чтоб рана не загноилась, желтый от боли, синий еще от чего ни-будь…

Надобно чтоб такие коробушечки у кажного стрельца на поясе были, а в нем два бинта, присыпки на рану и шнурок кожаный, кровь остановить и от боли пакетик. На поле боя думать и искать некогда, достал рулончик, зубами бумагу порвал, шнуркой руду унял и повязку наложил. Ежели сразу все сделать, то жить будет и даже без увечий, если повезет. Но сильно туго вязать нельзя ибо…

По лицу Агрипы скользнула гримаса типа — Это знаю.

Я сменил направление своих рассуждений.

— Пока вспомнил, из бараньих кишок, надо ниток понаделать, иголку кривую… Агрипа, мак нужно купить, отвара с него наварить и по склянкам разлить.

— На кой тебе зелье сонное?

— Если раненому дать испить, то он уснет и боли не почувствует, когда ты ему руку али ногу зашивать будешь.

Дальше она спросить не успела, за её спиной (Я видел) кто-то вздохнул и произнес, — Федор, так ещё и лека…

Договорить ему не дала внучка, взвизгнув от испуга, она ломанулась прочь от кровати, опрокидывая все на своем пути. Еле-еле успел поймать свечку и задуть, на всякий случай. Отскочившая в другой конец комнаты девушка, оглянулась, увидела деда, и разозлилась не на шутку. Так бы и наступил последний день Помпеи, да судьба смилостивилась над стрельцом и прислала еще одного, нет двух посетителей. Они, сами того не знаю, спасли от расправы старого стрельца. Надо будет ему намекнуть, что Димке по малолетству еще рано, а мне и Алексу, вино не повредит.

— Доброго здравичка, — Поздоровался Алекс, переступая порог нашего дурдома номер шесть (изба и, правда, шестая с краю) а когда выпрямился, притолока то низкая, узрел пред собой злобную фурию со скалкой в руке.

— Ты кто таков и что тебе здесь надобно, немчура…

— Я дан, но не есть немец, — Блин, оказывается, если Алекса шугануть у него акцент прорезается. Бедняга оторопел от такой встречи и даже отступил на шаг назад. Наступив при этом Димке на ногу, тот зашипел от боли и толкнул наставника вперед. Агрипа видя, что на неё надвигается незнакомый мужик, замахнулась своим оружием. Силантий успел перехватить руку, не дал свершиться злодеянию — Агрипа погодь, не буйствуй

Я поддержал его, — то ко мне… Я себя уже лучше чувствую, ты просто… — Что уж у неё там у неё переклинило… Но досталось всем.

— Да что вы, мужики вообще понимаете? — Моя радость в своем возмущении была похожа на богиню.

(утром перечитал, хмыкнул и оставил как есть)

— Вам только кому под юбку залезть, да сопатку расквасить… — Фыркнула, остановилась напротив кровати и уперла маленькие кулачки в бедра. Щеки раскраснелись, глазки блестят…

«Что не может радовать, то, что не надо жрать помаду и слизывать поцелуями тонну штукатурки… А то, что осталось… Довольно недурно на вкус… Тьфу. Блин. Не туда понесло, это же совсем из другой оперы, как ни-будь и до неё доберусь…»

— как зима придет, опосля кажного воскресенья, рожи в порядок привожу. Приползает, глазки заплыли так, что токмо щелочка малая осталась, нос как репка, с два моих кулака, губищи словно оладушки, на подбородке лежат. Иной бы горевал, а ентот, лыбиться во всю щербатую пасть, как же — слободских с поля погнали, — Она спародировала бас неизвестного героя.

— Федя! Дай зарок, что не пойдешь по зиме на Москва реку, а не то к другому уйду.

— Милка моя, да куды мне итить-то? — я развел руками.

— Эт сейчас… Побожись.

— Вот те крест.

— Дед, — повернулась к Силантию, — у тебя вино есть?

— А… Э… Да! — Вот сколько не смотрю на такое, всегда ловлю кайф. Человек, от имени которого, наша банда головорезов дрожит мелкой дрожью и мочится в штаны, мечется по избе в поисках спрятанной им заначки…

— Этому не давать, — Указала на меня пальцем, — тебе седмицу пить нельзя. — И вдруг подмигнула…

Громогласно высказавшись, Агрипа поправила на голове платок, подтянула узел и, подхватив стоящую рядом с кроватью кошелку, стремительной походкой прошла через толпу мужиков, как ледокол сквозь льдины.

Димка замешкался и был удостоен короткого рыка в свой адрес. Отпрыгнув к стенке, аж перекрестился, и я по губам прочитал — «Спаси и сохрани что Машка не такая…»

На пороге Агрипа вскинула маленький кулачок и погрозила, всем собравшимся. — У — у, кобели клятые…

Когда за ней закрылась, в избе воцарилось молчание, только Силантий, отклячив сухопарый зад, увлеченно ковырялся в огромном сундуке окованном широкими железными полосами. По характерному стуку и позвякиванию стало понятно — где он хранит заначку, под шматьем прячет.

— Дим, Алекс, есть будете? — Спросил у ребят, сам сидел на кровати, опустив босые ноги на пол, потянулся за портами.

Мелкая (по возрасту) наготовила жрачки на роту солдат, каша, кура, яичница на сале с луком, в два десятка штук, зеленуха с огорода, огурцы свежие, хлеба не початый каравай.

Через пять минут после озвученного приглашения, было слышно только чавканье (Придется поучить Димыча хорошим манерам) и хруст куриных косточек.

Я за компанию поклевал немного, запивая все отваром. Милка сказала, — Три раза в день.

Как скажете мэм, токмо медком молодым сдобрим, чтоб не так горчила… Уже под самый занавес, пришла вчерашняя жертва, Клим. Не обращая внимания на Силантия, как на самого старшего и даже не поздоровавшись (у кого он только таких манер набрался, сукин сын, покажите мне… В меня пальцем не тыкать) хорошо хоть шапку снял, подошел к столу, — Жрем значиться? Пока я загибаюсь под гнетом…

— Клим, ядрена кочерыжка, не маячь, садись на лавку и помолчи немного, эвон огурец пожуй… Чутка позже поедешь.

— Силантий, надобно одного, а лучше парочку, твоих дармоедов (он скривил лицо) что пострахолюднее, нашему завхозу… Заведующий хозяйством, — Дал пояснение на невысказанный вопрос.

— В сопровождение дать, он ишшо дитя малое (Теперь еще этот морду воротит) с ним ни кто словом молвится не захочет али обидеть захотят. Чтоб шугануть там, заступиться, помочь одним словом, найдутся такие?

Он на миг задумался и кивнул, — Цельных трое. С оружьем посылать?

— Пожалуй… Да, так даже лучше будет.

Встал из-за стола, достал из бюро папку со списками и чистыми листами бумаги. Протянул Климу один, со списком лиц и адресов, второй пустой, — Сюда будешь писать чего и сколько взять сейчас надобно. Записывай, вата — Еще один берковец привезешь, ртуть на торгу поищи, ежели нет, пройдись по златокузнецам у них спроси, может, кто продаст. Сколько будет, всю бери. Кожи, десяток шкур воловьих али коровьих. Адресок шорника тебе дал, к нему свезешь, вот писулька для тебя, чего и сколько пошить нужно. Не потеряй, там выкройка внутри. Да погоди, успеешь еще прочитать. Вот с толку сбил. А вспомнил… Заночуешь дома, раньше, чем завтра к вечеру тебя ждать не будем. На заднем дворе, за классом, на сарае, здоровый бак и под навесом куча глиняных горшков… Короче все, что там есть, вези сюда. Вот теперь отправляйся.

Клим собрал бумаги, аккуратно сложил, свернул, убрал в загашник. Встал и пошел, уже в дверях, вспомнило чадо, — А деньги?

— Ты так быстро побежал, так я подумал — у тебя есть и тебе не надо. — С улыбкой протянул ему кошелек.

Клим вернулся, забрал гроши и вышел вместе со стрельцом. Проводил их взглядом и, дождавшись, когда закроется дверь, обратил свое внимание на Димку и Алекса.

— птички мои, лесные, у нас наступает самое тяжкое время. То что было до оного дня, так, детский лепет. Надобно, за два месяца оборужить пять десятков стрельцов, это ежели по малому брать, а так, настраивайтесь на сотню. Даю вам полторы седмицы, чтоб сделали вот такое. — Из под кровати вытащил сколоченный из тесаных досок ящичек, вынул из него обжимку под патроны. Собрал и водрузил на стол.

— Нужно еще девять штук. Алекс!

— Да Федор.

— Говорю лично тебе, размеры не должны отличаться ни на йоту. Чтоб не было вопросов, это для изготовления гильз. Ежели Ваши поделки, — Выделил словом. — Будут отличаться от моей, нам всем придется очень плохо. Особенно мне… — Добавил вполголоса, залезая в заветную папочку разыскивая лист с чертежом деталей для «костолома» Переломку решил не делать, с длинным стволом при отпущенной защелке, будет следовать резкий клевок вниз, балансировать, задачка еще та будет, а укорачивать… Не хочу дальнобойность терять. Мне не меньше сотни метров прицельную и убойную на трехстах надо.