Воспоминания дипломата - Николай Новиков

Утром 27 октября наша делегация переправилась на пароме из Русе в румынский порт Джурджу, откуда присланная за нами машина полпредства за час доставила нас в Бухарест. Здесь мы, все пятеро, поселились в забронированном для нас трехкомнатном номере люкс в «Атене-Палас», одном из лучших столичных отелей. В нашем распоряжении были две двухместные спальни и гостиная с широчайшим диваном, доставшимся переводчику Семенову.

После завтрака все мы отправились в полпредство, чтобы заручиться согласием недавно назначенного полпредом Анатолия Иосифовича Лаврентьева на техническую и иную помощь, какая может понадобиться делегации.

Беседа с ним о положении полпредства произвела на нас гнетущее впечатление, хотя информация, поступавшая из Бухареста в НКИД, в какой-то мере и подготовила нас к этому. Анатолий Иосифович поведал нам, что условия их работы – и прежде далекие от нормальных – теперь, после переворота Антонеску, стали совершенно невыносимыми. За каждым из сотрудников полпредства по пятам неизменно шагает шпик, нагло, нисколько не таясь; за каждой советской автомашиной неотступно следует полицейская машина. Ведется эта слежка под видом «охраны личной безопасности» советских дипломатов. Все протесты полпредства против такой «охраны» никакого эффекта не принесли. Но «охрана» – это еще полбеды, подчеркнул Лаврентьев. Сотрудники полпредства сплошь да рядом подвергаются враждебным выпадам со стороны распоясавшихся легионеров – при полном безразличии полицейских «ангелов-хранителей».

Полпред рекомендовал нам всемерно соблюдать осторожность: не ходить поодиночке, избегать мест, где появляются зеленорубашечники-легионеры или происходят фашистские манифестации, часто сопровождающиеся уличными беспорядками и насилиями над прохожими. Его предостережения мы приняли со всей серьезностью.

* * *

28 октября состоялось открытие конференции. Открыл ее от имени МИД Румынии генеральный секретарь Александр Крецяну. Выступив с приветственным словом к делегатам, он отметил ее большое международное значение и выразил пожелания успеха в ее работе. С аналогичными речами выступили представитель Германии доктор Марциус и представитель Италии посланник Силенци. Свою лепту в этот обмен протокольными приветствиями внес и А. А. Соболев. Промолчал только румынский делегат, посланник Пелла, дорогу которому перебежал А. Крецяну. Все выступавшие, кроме Соболева, говорили по-французски. Их приветствия, как и дальнейшие деловые выступления, переводились на русский секретарем нашего полпредства в Бухаресте Михайловым. Речи Соболева, произносимые на родном языке, переводились для остальных делегатов одним из сотрудников румынского МИД. Выработав рабочий регламент, делегации разошлись до следующего утра.

Поздно вечером румынское радио передало сенсационную новость: фашистская Италия, перебросившая в последнее время крупные вооруженные силы в Албанию, вторглась оттуда в пределы Греции. Еще один акт агрессии! Еще одно кровавое доказательство того, что державы «оси» бешено рвутся на Балканский полуостров, торопясь превратить его в обширный плацдарм для нового продвижения на юг – в страны Ближнего Востока и… и, по логике агрессоров, на восток – против Советского Союза. Но куда сначала? И когда? Пожалуй, только в этом и заключалась неясность.

29 октября, перед тем как занять места за овальным столом конференции, члены четырех делегаций вели между собою неофициальные беседы, но ни в одной из групп, насколько мог уловить мой слух, самой животрепещущей темы дня – нападения Италии на Грецию – никто, точно по молчаливому уговору, не касался. Дипломаты, естественно, соблюдали правило – в разговорах не касаться присутствующих, чтобы, по словам бессмертной басни, гусей не раздразнить. «Гусем» в данном случае был посланник Силенци, с физиономии которого не сходило едва прикрытое торжествующее выражение.

Заседание началось с выступления А. А. Соболева. Сделав краткий обзор положения, которое сложилось в бассейне Дуная в результате политических и территориальных изменений в 1939–1940 годах, он подробно остановился на проблемах Морского Дуная и внес на обсуждение конференции проект Советского правительства, предусматривающий решение этих проблем. (Я не излагаю здесь основные положения этого проекта, ибо намерен осветить их ниже – одновременно с дальнейшими перипетиями конференции.)

Вслед за Соболевым слово взял румынский представитель Пелла. Он заявил, что своим проектом советская делегация затронула очень много важных вопросов политического и технического порядка, притом под таким углом зрения, который, как ему на первый взгляд кажется, резко противоречит имеющимся соглашениям по Морскому Дунаю. В связи с этим румынская делегация, прежде чем высказать свои соображения, должна досконально изучить все пункты советского проекта, для чего ей понадобится не менее двух дней. Его просьба об отсрочке обсуждения была, разумеется, принята.

Вечером следующего дня мы присутствовали на обеде, данном министром иностранных дел Румынии Михаем Антонеску в честь участников конференции. Во время обеда наблюдалась определенная скованность и среди гостей, и среди хозяев приема. Оживленнее прошла его вторая часть, когда все перешли в гостиную и, разбившись на группы, беседовали между собой с рюмками и бокалами в руках.

Посланник Пелла познакомил меня с членами румынской делегации – чиновниками МИД и Администрации Морского Дуная. В их компании я и провел остальную часть вечера. Беседа шла по-французски, в сдержанно дружелюбном тоне, заданном моими собеседниками и приятно контрастировавшем с царившей в Румынии антисоветской истерией. В числе других тем коснулись мы и вопроса о вторжении Италии в Грецию. Мои собеседники с явным сочувствием говорили о Греции как несчастной жертве агрессии, но сразу же переменили тему, едва лишь к нашей группке подошел один из итальянских делегатов.

* * *

Двухдневный перерыв в работе конференции оставил нам свободное время, которое мы не потеряли даром. Первый день был посвящен знакомству с Бухарестом. Соблюдая рекомендованные нам А. И. Лаврентьевым предосторожности, мы колесили по городским улицам и бульварам в автомашине полпредства, вдвоем и втроем неплохо освоили топографию центральной части румынской столицы.

Ее главной артерией считалась Каля Викторией (Проспект Победы), названная так в память освобождения Румынии от турецкого ига после того, как в 1877–1878 годах Турция была разгромлена Россией. Но красивее и импозантнее ее, на мой взгляд, были бульвары (точнее, проспекты) Братиану и Королевы Елизаветы. На бульваре Братиану особенно обращал на себя внимание 14-этажный «Карлтон» – фешенебельный жилой дом, нижний этаж которого был занят крупными торговыми предприятиями. Здесь находился деловой центр столицы. Вокруг него на широких, хорошо озелененных проспектах размещались роскошные буржуазные особняки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});