Арлекин - Бернард Корнуэлл

— Этот дом — мой! — прорычал он по-английски. — Идите поищите других цыплят для ощипывания. — Он снова повернулся к Жанетте. — Видите, мадам, как я вас защищаю?

— Значит, на войне существует рыцарство?

— На войне существует удача, мадам. Вы богаты, вы вдова, и вам нужен мужчина.

Она посмотрела на него огромными пленительными глазами, словно не веря в такую беззастенчивость, и просто спросила:

— Зачем?

— Зачем? — Вопрос удивил сэра Саймона, и он указал в сторону окна. — Послушайте эти крики! Вы женщина, а что, по-вашему, делают с женщинами в павшем городе?

— Но вы сказали, что защитите меня.

— Да.

Он начал теряться в этой беседе и подумал: «Эта женщина при всей своей красоте удивительно глупа», — а вслух сказал:

— Я обеспечу вам защиту, а вы позаботитесь обо мне.

— Каким образом?

Сэр Саймон вздохнул.

— У вас есть деньги?

Жанетта пожала плечами.

— Внизу есть немного, милорд, спрятаны на кухне.

Рыцарь сердито нахмурился. Она принимает его за дурака? Думает, что он заглотит эту наживку и уйдет вниз, чтобы она вылезла в окно?

— Я кое-что понимаю в деньгах, мадам. Деньги никогда не прячут там, где их могут найти слуги. Их прячут в жилых комнатах. В спальне.

Сэр Саймон вытянул сундук и вывалил на пол белье, но там больше ничего не было, и тогда в приливе вдохновения он начал простукивать стенные панели. Он слышал, что такие панели часто скрывают тайники, и почти тут же был вознагражден сладостно гулким звуком.

— Нет, месье! — воскликнула Жанетта.

Пропустив ее слова мимо ушей, сэр Саймон вынул меч и стал рубить известняковые панели. Они раскололись и вывалились из креплений. Он вложил клинок в ножны и схватился руками в перчатках за деревянные рамы.

— Нет! — вопила Жанетта.

Сэр Саймон остолбенел. За панелями были спрятаны деньги, целый бочонок монет, но главной добычей были не они. Главной добычей были доспехи и оружие, о которых сэр Саймон мог только мечтать. Блестящие латы с гравировкой на каждой пластине, инкрустированной золотом. Итальянская работа? А меч! Когда он вынул его из ножен, ему показалось, что он держит в руках сам Экскалибур[2]. Клинок отливал синевой. Он был легче старого меча сэра Саймона и чудесно сбалансирован. Возможно, из знаменитых кузниц Пуатье, а то даже испанский.

— Они принадлежали моему мужу, — взмолилась Жанетта, — и это все, что у меня осталось от него. Они должны перейти к Шарлю.

Сэр Саймон не слушал. Пальцем в перчатке он провел по золотой инкрустации нагрудника. Один он стоит целого состояния!

— Это все, что осталось у него от отца, — умоляла Жанетта.

Рыцарь расстегнул перевязь. Старый меч упал на пол, и он опоясался мечом графа Арморики. Потом обернулся и посмотрел на Жанетту, любуясь ее гладким, чистым лицом. Он давно мечтал о такой военной добыче и уже начал опасаться, что она никогда не встретится на его пути: бочонок монет, поистине королевские доспехи, клинок, выкованный для победителя, и женщина, которая вызовет зависть во всей Англии.

— Доспехи мои, — заявил он, — как и меч.

— Нет, месье, пожалуйста!

— А что вы сделаете? Купите их у меня?

— Если надо, то куплю, — сказала Жанетта, кивнув на бочонок.

— Это тоже мое, мадам, — ответил сэр Саймон и в доказательство отодвинул от двери заграждение, открыл ее и кликнул своих стрелков.

— Спустите все это, — велел он, указывая на бочонок и доспехи, — и чтобы все было в сохранности. Только не думайте, что я не пересчитал деньги. Ступайте!

Жанетта смотрела на этот грабеж. Она хотела заплакать, чтобы разжалобить его, но заставила себя сохранять спокойствие.

— Если вы украли все, что я имела, как же я выкуплю доспехи?

Сэр Саймон снова придвинул детскую кроватку к двери и обворожительно улыбнулся.

— У вас есть кое-что, чтобы выкупить доспехи, моя милая, — проворковал он. — То, чем обладает всякая женщина. Можете воспользоваться этим.

Жанетта закрыла глаза и в течение нескольких секунд слушала, как бьется ее сердце.

— И все рыцари Англии таковы? — спросила она.

— Во владении оружием не многие сравнятся со мной, — с гордостью проговорил сэр Саймон.

Он уже хотел рассказать о своих триумфах на турнирах, уверенный, что это произведет на нее впечатление, но она ледяным тоном прервала его:

— Я хотела узнать, все ли английские рыцари воры, трусы и грубияны.

Сэра Саймона удивило это оскорбление. Женщина, похоже, просто не понимала, как ей повезло. Он отнес это на счет ее прирожденной глупости и потому объяснил:

— Вы забываете, мадам, что победители на войне получают добычу.

— И я — ваша добыча?

«Нет, это хуже, чем просто глупость», — подумал сэр Саймон. Но кому нужен в женщине ум?

— Мадам, — сказал он, — я ваш защитник, покровитель. Если я покину вас, если сниму свое покровительство, то на лестнице выстроится очередь, чтобы вспахать вас. Теперь вы наконец поняли?

— Я думаю, — холодно проговорила Жанетта, — что граф Нортгемптонский обеспечит мне лучшую защиту.

«Боже правый! — подумал сэр Саймон. — Да эта сучка совсем тупая. Бесполезно пытаться ее образумить, поскольку с такой тупостью она все равно ничего не поймет, так что надо проламывать брешь».

Он быстро прошел через комнату, выхватил Шарля из рук матери и швырнул в кроватку. Жанетта закричала и попыталась оттолкнуть обидчика, но сэр Саймон перехватил ее руку и перчаткой ударил женщину по лицу. Когда она замерла от боли, он разорвал завязки у нее на плаще и грубо разодрал сорочку от груди донизу. Жанетта закричала и попыталась прикрыть наготу, но сэр Саймон развел ее руки и застыл в изумлении. Она была безупречна!

— Нет! — рыдала Жанетта.

Сэр Саймон грубо швырнул ее на кровать.

— Вы хотите, чтобы ваш сын унаследовал доспехи вашего изменника-мужа? Или его меч? Тогда, мадам, вам лучше быть поласковее с их новым владельцем. Я готов быть с вами добрым.

Он отцепил меч и уронил его на пол, потом задрал кольчугу и стал нащупывать завязки своих рейтуз.

— Нет! — вопила Жанетта, пытаясь выбраться с кровати, но сэр Саймон схватил ее за сорочку и так дернул, что ткань сползла до пояса.

Мальчик кричал, сэр Саймон возился со своими ржавыми перчатками, и у Жанетты было такое чувство, что в ее дом вошел дьявол. Она попыталась прикрыть наготу, но англичанин еще раз ударил ее по лицу и снова задрал свою кольчугу. За окном треснувший колокол в церкви Богородицы наконец затих. Пришли англичане, у Жанетты появился поклонник, и весь город рыдал.