Как я как бы забеременела (сборник) - Антонина Глушко

– А потому. Ты ведь постоянно читаешь детективы, разбираешься в преступлениях. Вот и разберись, почему Иван решил утопиться? А вдруг ему в этом кто-то помог?

– Как это помог?! – воззрился я на неё.

– А так! Вдруг, ни с того ни с сего, человек не бегает топиться. Ясно, что здесь что-то нечисто, – задумчиво уставилась моя любопытная подруга куда-то в область моего уха. – Вот я и думаю: возьмись-ка ты, Санёк, сам за это дело, да выясни всю подноготную идиотского поступка своего дружка. В полиции так ничего конкретного и не сказали Лидке, как могло такое случиться, что её муженёк добровольно кувыркнулся в речку. – Светка с отсутствующим взглядом принялась барабанить пальцами по моей обнажённой груди.

– Ты считаешь, если я увлекаюсь чтением детективов, так уже способен стать сыщиком? – изумился я до крайности её заявлением.

И тут меня шарахнуло! А почему бы и нет?! То есть, почему не заняться выяснением причины Иванового утопления?

– Давай, Санёк, прояви свои детективные способности, утри сыщикам сопли! Пусть покусают коленки! – подливала моя боевая подруга масла в огонь моих мыслей.

Но к Светкиным рассуждениям, как и к своему мыслительному шараханью, я отнёсся с некоторой насторожённостью и внутренней задумчивостью.

Однако ночной разговор породил все последующие события.

Иван, о котором рассуждала супружница, действительно мой друг с самого рождения. Родились в одном акушерском пункте, «прошли» общие ясли-сады, школу.

По случаю подработки на летних каникулах помощниками трактористов, овладели навыками вождения колёсных «Беларусей» – ЮТЗ-80, что определило в дальнейшем нашу с Иваном армейскую судьбу. Распределили нас в танковую дивизию, водителями грозных машин.

Из рядов вернулись готовыми трактористами, и с Иваном, до его утопления, самостоятельно рулили по полям на ЮМЗ с тележками.

Надо же такому случиться, чтобы Иван добровольно, вот так взял и утопился!

Да самое главное – в первый день своего отпуска. Только и нашли на берегу, что осталось от мужика: замызганные штаны, извазюканая соляром застиранная футболка, да старые кеды с дыркой, в районе большого пальца правой ноги.

Потом, где-то дней через шесть, нашли утопленника, едва ли не за десяток километров вниз по течению. Лидка даже не пошла на опознание, потому как, рассказывали очевидцы, там не на что было смотреть. Положили в ящик то, что выловили из речки, и отнесли на погост. Экспертиза ничего криминального не установила. Смерть была не насильственной.

Обо всём этом я узнал, вернувшись через неделю после его утопления. В то время я бороздил бескрайние Ставропольские просторы, мобилизованный военкоматом на уборку уродившегося в крае небывалого урожая зерновых.

Как бы я ни отмахивался от внутренне-поискового горения, однако Светкины слова не давали мне покоя. Они прочно обосновались в моей черепушке, и не собирались оттуда вылазить. Короче, мысли об Иване разрывали моё сердце на части, не давая спокойного существования.

Они лихорадочно митусились в моём мозгу, не находя ответа на вопрос: что могло послужить причиной Иванова самоутопления?

Наша Светлая, курам на смех, едва доходила нам до груди, и это в самых-то глубоких местах, а в остальных – и того мельче, пупа не прикрывала.

Да и Иван, если на то пошло, хоть и не рекордсмен по плаванью, однако свободно, бывало, переплывал водную гладь типа нашей речки, когда в Армии усталые машины отдыхали на берегу, а мы, танкисты, с разрешения командира орошали себя благодатной влагой.

И вот, нате вам, пожалуйста, мой закадычный друг, с которым я не один пуд соли съел, вдруг сиганул с берега, подобно сопляку-самоубийце.

Его поступок шарахнул меня, образно говоря, колуном по темечку. Да что говорить, Иванова гибель словно отрезала часть меня самого. Ведь он и был этой самой моей второй частью.

Светкина идея – найти причину утопления Ивана – была созвучна мыслям, где-то дремавшим внутри меня самого. Супругины слова будто распахнули передо мной дверь, за которую я жаждал попасть, да только не хватало собственной решимости её отворить. А Светка своей убедительной настойчивостью подтолкнула меня к поиску истины.

С чего начинать расследование, я уже знал, опираясь на почерпнутые знания из прочитанных книг. Прежде всего следует опросить тех, кто видел Ивана последним. Начинать расследование решил с Лидки – Ивановой жены.

Завтра у меня выходной, и я использую его на поисковую деятельность.

– Ты что, повредился умом?! – возмутилась Лидка, когда я сунулся к ней со своими вопросами. – Он, видите, спрашивает у меня об Иване! Да я сама спрошу у тебя о нём! Потому что он больше находился с тобой, чем со мною!

– Лида, я спрашиваю у тебя: в тот день, ну, когда он утопился, ты была дома? – искал я подход к вдове.

– Не считай себя сильно умным, хоть ты и читаешь книжки, эти, как их… ну, где ловят преступников. Ты хочешь выяснить, не я ли утопила своего Ивана?! – презрительно посмотрев на меня, со злым ехидством отрезала она.

– Лида, ты не кричи. Я просто хочу узнать, с чего это он вдруг решился топиться? Не мог он утонуть в нашей речке, вот я и решил попробовать выяснить это дело. А вдруг ему кто помог утопиться? – уныло уговаривал я женщину рассказать о последних днях жизни моего друга.

– Да кто ему стал бы помогать? – опустившись на кухонную табуретку, Лида неожиданно заголосила в голос. – Не-еее знаю-ююю, ничего не знаю-ююю и не понимаю. Как он оказался на этой речке. Утром, ну, он с этого дня пошёл в отпуск. Ты знал об этом, – успокаиваясь, вдова смахнула рукавом кофточки слёзы, и продолжила. – Ну вот, значит. Позавтракал он и говорит: пойду, получу отпускные…

– А почему он был одет в рабочее? – весьма нетактично перебил я её, зная, что Иван был в некотором смысле щёголем. И не сунулся бы в контору в чём попало.

– Так вот я и рассказываю. Утром он позавтракал. Оделся по-рабочему и говорит: зайду в контору, получу отпускные… – повторилась она. Я не стал перебивать женщину, а то снова накричит на меня. И всё же не удержался от вопроса:

– А почему он не получил деньги после работы?

– Потому что в тот день работал допоздна. Его попросил бригадир закончить перевозку «зелёнки» для телят, чтобы за ночь та не «загорелась». Вот он и возил её в телятник до девяти вечера. А бухгалтерия уже закрылась. Бригадир сказал ему, что получишь отпускные завтра. Вот и получил, – горестно вздохнула вдова и всхлипнула.

– Ты не сказала, почему он пошёл за отпускными в рабочем? – напомнил я.

– Иван сказал, что поздно поставил трактор на площадку, не успел привести его в порядок. Говорит, забегу в мастерскую, подшаманю, и оттуда зайду в контору. И ушёл. Вот и всё. С тех пор я Ивана не видела.

– А отпускные он получил?

– В том-то и дело, что нет. Когда Иван не пришёл к вечеру домой, я побежала в контору. Но там, кроме сторожа, никого уже не было. Я кинулась к Матвеевне домой, ну, нашей кассирше. А та сказала, что мой Иван денег не получал. Я шла домой ни жива, ни мертва. Не знала, что и думать.

– А на площадку он приходил? Шаманил свой трактор?

– Я не спала всю ночь, простояла у окна. Думала, вот-вот постучит в дверь. Но так и не дождалась, – женщина тихо заплакала. – А утром, едва рассвело, побежала в мастерские. Там был только сторож, ещё никто не пришёл. А потом мне механик сказал, что Иван вчера не приходил на площадку, и ещё он сердился, что тот не почистил прицеп от зелёнки, и не передал ему свой трактор. А потом Ивана нашли на берегу. Вернее, то, что осталось от него. Ну, одежду, – тяжко вздохнула Лидка.

– А кто её нашёл?

– Матвей Лукич, сторож из мастерских. Он-то и опознал, что это Иванова одежда. Дед с удочками утром отправился на речку. Там и нашёл то, что осталось от Ивана, – повторилась она.

Лидка разгладила на коленях юбку, и, всхлипнув, взглянула на меня. Невозможно передать, сколько в этом взгляде было тоски и страдания! Я больше ничего не спросил у неё и стал спешно прощаться.

– Ладно, Лида, пойду, поговорю с мужиками. Может, чего они дельного расскажут, – извиняющимся тоном пробормотал я.

– Да что с ними говорить? Со всеми уже говорено-переговорено следователями и полицией, пока не выловили его почти за десять километров отсюда, – провожая меня до калитки, с безнадёжностью в голосе проговорила женщина.

Ничего нового мне не сказали ни в мастерской, ни на площадке, когда назавтра обратился я к механизаторам со своими вопросами.

Закинув руки за голову, завалился на кучу «зелёнки», пока рабочие наполняли ею тележку моего трактора, и принялся рассуждать о странностях, произошедших с моим другом.

Но ни одна умная мысль так и не посетила меня, чтобы хоть как-то намекнуть, что же могло заставить Ивана пойти на утопление?

В мою голову лезли всевозможные фантастические абсурды. Мне стало казаться, что на Ивана напали инопланетяне и похитили его, а когда тот стал сопротивляться – утопили. Была даже такая фантазия, что Иван почему-то не пошёл получать деньги в кассу, а занял их у кого-то, с кем пришёл на берег, а тот утопил Ивана, а деньги забрал.