Охотники за прошлым - Лев Прозоровский

Проводив лейтенанта, Александр Степанович тоже ушел из гостиницы. Рядом разрастался молодой парк. И Савин направился туда. Сел на ближнюю скамейку, чтобы не пропустить Юхана, и задумался.

Поразительна была та легкость, с которой Серфик ориентировался в Таллине. Действует как дома. Без затруднений достал номер в гостинице. Девицу свою отыскал сразу. Звонил на память, за телефонной книжкой к администратору не обращался. С девицей явно была предварительная договоренность. Но когда он успел это сделать? Может быть, звонил еще из Янтарного? Кое-какой свет на все это может пролить личность самой невесты. Что же, будем ждать лейтенанта Тоома.

Тот вместо обещанных сорока минут приехал через час с лишним. Они опять поднялись в номер. Там Юхан Тоом подал майору папку. Майор вытащил вложенный в нее заполненный бланк. Быстро пробежал глазами, затем медленно повторил написанное:

– «О себе сообщаем следующие сведения... Серфик Виктор Леонидович», так, так... «Двадцать восемь лет», «в брак вступает впервые, геолог, адрес, паспорт, серия...» Стоп! Паспорт выдан Таллинским РОВД ровно два года назад. Любопытно. Выходит, что рижанином наш бородач стал совсем недавно? Но к этому мы еще вернемся. А пока познакомимся с невестой: «Мююр Лили Фридриховна, тридцать лет...» вы были правы, лейтенант, она старше. «В брак вступает вторично, экспедитор, место работы – транспортное предприятие...» Но почему она не указала название и адрес? Лейтенант, сколько в Таллине транспортных предприятий?

Юхан наморщил лоб, стараясь вспомнить побыстрее.

– Смотря каких, – начал нерешительно. – Крупных с десяток наберется... А мелких, затрудняюсь ответить, товарищ майор.

– Срочно установите, где работает Лили Мююр!

«Транспортное предприятие» – эти слова обеспокоили Савина. «Транспортное? Уж не собирается ли бородач исчезнуть из города на грузовике или автобусе?» – думал Савин, моделируя и разрушая разные версии.

Назавтра Юхан Тоом разбудил Александра Степановича не телефонным звонком, как они условились, а примчался сам. Он был настолько обрадован новостью, которую предстояло сообщить майору, что начал не так, как следовало бы:

– А я напрасно над невестой подсмеивался – девица-то наверняка с «жирком» в виде одной, а то и двух сберкнижек. Она работает не где-нибудь, а возит продукты на советские суда, уходящие в загранку.

«Жирок» и «загранку» Савин отметил, но в конце концов дело в сути. Невеста Серфика имеет доступ на суда, уходящие в загранплавание. Это была важная новость. С помощью своей Лили Серфик, возможно, попытается отправить Арвида?

– Рассказывайте, лейтенант. – Александр Степанович включил бритву. Юхан стоял рядом и рассказывал.

...Серфик заночевал у невесты, около восьми утра к дому подошло такси. Бородач и Лили, весело переговариваясь, сели и укатили. Бородач был со своим «дипломатом».

Таксист доставил пассажиров в близкий порту район Таллина. Это был странный уголок в современном, давно уже отстроенном после войны городе. Что-то среднее между автомастерской и «обезьянником», куда автоинспекция свозит разбитые машины. Мощенная брусчаткой небольшая площадь была обнесена двухметровой оградой из металлической сетки. На площади стояли десять или двенадцать грузовиков. У одних не хватало колес, у других отсутствовали кузова. Под старой трехтонкой, расстелив брезент, возился слесарь. Асфальтовая полоса шла вокруг ограды. Там, зажатые новыми соседями, стояли два приземистых серых дома, много лет назад пострадавшие не то от бомбежки, не то от пожара, да так по-настоящему до сих пор и не восстановленные. В этих двух домах были общие ворота, куда и нырнул таксист.

Лейтенант Тоом обошел вокруг ограды. Прочитал табличку на стене, узнал, что за контора здесь находится. Видно, оба дома были приспособлены под складские помещения. Юхан хотел повнимательнее разглядеть двор, но из ворот выехал таксист. Машина была пуста.

Какие-то два парня, судя по одежде, рабочие, вошли в ворота. Юхан пристроился за ними. Задержавшись, оглядел двор. Там было еще два склада с длинной рампой для грузовых машин. Крытый фургон-полуторка пятился к рампе, треща мотором и отравляя выхлопными газами воздух. В освещенной электричеством глубине распахнутых складов двигались люди. Дальше идти было рискованно.

– Значит, в данный момент оба они находятся на складе, – полувопросительно сказал майор. – Надо срочно сделать вот что. Справиться, какие суда уходят сегодня. Таких наверняка несколько, но и экспедиторов тоже не один. Надо узнать, на какое судно повезет продукты Лили Мююр.

– Первый вопрос я выясню сейчас, – быстро поднялся Юхан. – Позвоню пограничникам.

Переговорив по телефону, он доложил:

– Сегодня до нуля уходят семь судов. Из них советских – два: рейсовый пассажирский теплоход Таллин – Хельсинки, тот, что пришел вчера, и архангельский лесовоз «Илья Мечников», который идет в Гамбург.

– Что ж, отлично. Постарайтесь в течение часа выяснить остальное.

Ровно через час Юхан, явно в хорошем от точно выполненного задания настроении, рапортовал:

– Наша Лили сегодня свободна. А завтра она везет продукты на банановоз «Лариса Рейснер».

– Долго ждали, еще день подождем, – неторопливо ответил майор. – А куда направляется банановоз?

– На Канарские острова. Только вот...

– Что? – насторожился майор.

– Он отсюда идет на Ленинград. Там догрузится, а потом уж рванет на Канары за бананами.

Так. Лили Мююр – невеста бородача – связана с судном, которое идет на Ленинград, а потом за границу...

Что это?

Случай?

Ход?

Майор сел к Юхану в знакомый серенький «Москвич».

– Давайте к складу, – сказал Савин.

Они довольно долго колесили по городу. Проезжая по новому микрорайону, где все дома были похожи один на другой, как близнецы, Юхан указал на один из них.

– Вон на третьем этаже, три правых окна, двухкомнатная квартира Лили Мююр. В одной комнате она, в другой сестра с мужем.

– А что за люди сестра с мужем?

– Он буфетчик в вагоне-ресторане «Таллин – Москва», она продавщица, сейчас поправляется после операции – вырезали часть легкого.

– «Торговая семейка», – усмехнулся Савин.

Они опять колесили по Таллину, постояли под красными светофорами на перекрестках, попали в лабиринт каких-то узких улочек, вырвались из них. Александр Степанович издалека увидел сетчатую ограду автомастерской, которую так точно описал Юхан Тоом.

Кроме полуразобранных машин и двух рабочих, во дворе не было больше никого.

– А где же ваши люди?

Юхан выключил мотор, пожал плечами.

– Сам не пойму. Нашей машины нет. Значит...

– ...значит, – подхватил майор, – Мююр покинула склад, и они поехали следом за ней. Немедленно ступайте к заведующему базой, узнайте под благовидным предлогом, где Мююр.

Тоом не возвращался довольно долго. А ведь расторопный, толковый парень. Значит, есть какая-то причина, которая задержала.

Юхан показался из ворот.

– Все изменилось, – были первые его слова. – Заведующий сказал, что сегодняшний экспедитор заболел, и Мююр повезла продукты на пассажирский теплоход Таллин – Хельсинки вместо него.

Юхан хотел что-то добавить, но майор перебил его:

– Немедленно к теплоходу!

27

Сержант погранвойск Сергей Вихров дослуживал последние месяцы. Сегодня Вихров нес контролерскую службу у пассажирского теплохода, который два раза в неделю приходил из Хельсинки в Таллин и на другой день уходил из Таллина в Хельсинки. Теплоход был советский, а пассажиры – иностранцы, в основном граждане скандинавских государств.

На советских торговых судах контролер у трапа не ставится. После того, как члены государственной комиссии – пограничники, таможенники, работники карантинной службы – покинут судно, на нем полновластным хозяином остается капитан. Увольнением на берег, приемом гостей и другими элементами распорядка занимаются вахтенные помощники капитана.

Но на пассажирском судне порядок другой. К тому же на многих лайнерах современной постройки, кроме трапа, есть еще один выход на берег, через аппарель – большой своеобразный стальной мост, опускающийся у кормовой части и открывающий доступ внутрь судна не только людям, но и автомашинам. Продукты, которых, несмотря на короткий переход, требовалось немало, завозились на теплоход автомашиной через аппарель.

Всякий раз, отправляя на судно наряд из двух контролеров, офицер, руководивший сменой, ставил перед каждым свою отдельную задачу. Это и понятно: участки причала разные, да и суда тоже. Одно нависает над головой пограничника многоэтажным домом, а у другого палуба возвышается над причалом метра на два – тому, кто задумал, спрыгнуть с борта ничего не стоит.

Сержант Вихров знал, что на теплоход Таллин – Хельсинки должны привезти продукты, знал в лицо экспедиторов и шоферов, которые этим занимались. Никаких особых предупреждений насчет теплохода сегодня не было. И он спокойно ждал. Хотя спокойно ждал, это только если глядеть со стороны. В такую жару, какая выдалась в этом году в июле, выстоять у судна шесть часов было нелегко. Место было открытым, солнце тут пекло особенно нещадно. Уйти в прохладный глубокий полумрак аппарели нельзя, да и делать там, собственно, нечего. Почти вся команда, работники Интуриста уже на борту. Часа через два, незадолго до того, как начнется посадка пассажиров, вспыхнет свет, аппарель закроется, и все внимание будет переключено на трап. Участок причала, прилегающий к пассажирскому теплоходу, был хорош тем, что здесь в отличие от грузового района порта не стояло ни одного портального крана, не мельтешили перед глазами автопогрузчики и электрокары, а железнодорожная ветка и вовсе отсутствовала. Было тихо и спокойно. Оставалось ждать машину с продуктами. А вот и она, неспешно катящая со стороны проходной по совсем новой площадке, заасфальтированной к Олимпиаде-80.