Невеста каторжника, или Тайны Бастилии - Георг Борн

После довольно продолжительных поисков в склепе ему наконец удалось найти кем‑то когда‑то забытый гаечный ключ. С его помощью он быстро отвинтил винты, а затем снял и крышку.

— Я даже не могу себе представить горе и негодование Марселя, — задумчиво произнесла Адриенна, — когда он узнает, что мать погибла из‑за мерзких происков ее родного брата…

— Мы отомстим негодяю герцогу за все пережитые ею страдания! Я клянусь у этого гроба, что моя рука будет верной помощницей Марселю в этом святом деле — до тех пор, пока я сохраню способность владеть ею! — торжественно поклялся мушкетер.

— Я очень боюсь за вас, — в страхе произнесла Адриенна. — Ведь герцог всемогущ. Пока же я буду молить Святую Деву, чтобы Марселю удалось вырваться из Бастилии.

— Будем мужественны. В ночь с субботы на воскресенье все должно решиться, — сказал Виктор. — А пока — до свидания.

— Берегитесь, чтобы вас кто‑нибудь не заметил, — ответила девушка, подавая на прощанье мушкетеру свою маленькую ручку.

Виктор Делаборд вышел из капеллы, прошел через склеп и исчез во мраке.

Адриенна чутко прислушивалась. Но, слава Богу, все было тихо. Стало быть, мушкетера никто не заметил, и ему удалось благополучно скрыться в ночной тьме.

Адриенна снова осталась у гроба одна. Она не чувствовала особого страха, находясь возле тела той, которую привыкла любить и уважать с самого раннего детства.

Оставшись одна, Адриенна стала думать о Марселе. Он был ее первой любовью. Адриенна помнила его еще с тех пор, когда он учился седлать лошадь и брал первые уроки фехтования. Теперь ей предстояла новая встреча с ним. Адриенна знала, что он спрашивал о ней, интересовался, как она живет. Значит, он не забыл ее, даже, может быть, любит ее. Одна мысль об этом наполняла сердце девушки неизъяснимым блаженством.

Затем мысли Адриенны приняли несколько иное направление. Она вспомнила о загадочном письме, полученном Виктором. Если судить по почерку, письмо написано, несомненно, госпожой де Каванак. Не может быть, чтобы она написала его в промежутке между посещением Марселя в тюрьме и своей смертью. Но тогда как объяснить появление этого письма?..

Адриенна чувствовала, что не в силах понять ход событий. Она вообще чувствовала себя едва ли не больной после всех этих сложных интриг. Девушка присела на ступеньку алтаря, у самого гроба. Мало–помалу, незаметно для нее самой, веки ее сомкнулись. Усталость взяла верх. Голова ее склонилась к крышке гроба, и она уснула крепким сном.

X. ПРИДВОРНАЯ ОХОТА

Придворная охота, устроить которую герцог Бофор обещал королю, должна была состояться в старинном Венсеннском парке. Придворные вельможи не случайно выбрали для охоты именно это место. Громадный Венсеннский парк граничил с поме¬стьем богатого фермера д'Этиоля, супруга которого, прелестная Жанетта Пуассон, должна была, по желанию короля, присутствовать на охоте.

Герцог Бофор, генерал Миренон и королевский камердинер Бине прекрасно знали, с каким нетерпением ждет заинтригованный король этой охоты, и, со своей стороны, старались еще больше разжечь в Людовике XV новую страсть.

На охоту в Венсеннском парке был приглашен не только весь двор, но и все аристократическое общество Парижа.

Ростовщик д'Этиоль, получив вместе с супругой приглашение на охоту, очень возгордился выпавшей на его долю честью присутствовать на королевской охоте наравне с представителями самых аристократических фамилий. Что же касается госпожи д'Этиоль, то она хорошо понимала истинную причину этого неожиданного внимания к ее близорукому и тщеславному мужу, но до нужного момента хотела благоразумным молчанием обеспечить себе полную свободу действий.

Генерал Миренон лично заехал в поместье д'Этиоль, чтобы сопроводить супругов к месту охоты. Такое исключительное внимание высокопоставленного генерала окончательно привело в восторг тщеславного ростовщика.

Улучив удобную минуту, генерал сделал комплимент госпоже д'Этиоль и ее очаровательной амазонке.

— Сегодня вы — прелесть! Я — у ваших ног! — льстиво шепнул генерал, почтительно целуя руку молодой женщины, которая, по его мнению, в самом недалеком будущем станет фавориткой короля. — Как я счастлив, что на мою долю выпала честь проводить вас на сегодняшнюю охоту. По большому секрету могу сообщить вам, что его величество сгорает от нетерпения увидеть вас…

— Охотно верю вам, генерал, — лукаво улыбаясь, ответила госпожа д'Этиоль. — А помните ли вы, как на маскараде в городской ратуше ко мне подошел цыган–предсказатель?

— Я так внимательно следил за вами, что, конечно же, не мог не заметить этого…

— Так вот, этот странный цыган предсказал мне, что если на сегодняшней охоте со мной или с моей лошадью не случится какое‑нибудь несчастье, то я буду носить корону. Подумайте только, генерал, какие широкие горизонты, какое огромное поле деятельности развернется передо мной! Не скрою от вас, что не без трепета жду я результатов сегодняшней охоты: ведь меня ждет либо смерть, либо корона…

— Я надеюсь, вы разрешите мне все время быть подле вас, чтобы отвести от вашей прелестной головки малейшую опасность и помочь вам овладеть короной, — с изысканной вежливостью предложил генерал Миренон.

В эту минуту в гостиную вошел сам д'Этиоль и пригласил коменданта Бастилии перед отъездом на охоту отведать вина из своих собственных погребов.

Миренон предложил руку госпоже д'Этиоль, и все трое перешли в столовую. Лакей подал им бокалы, наполненные дорогим, хорошо выдержанным вином.

— Я пью за осуществление ваших прекрасных стремлений! — торжественно произнес генерал, обращаясь к госпоже д'Этиоль.

Между тем пора было отправляться в путь. Госпожа д'Этиоль попросила мужа распорядиться насчет лошадей.

— Не забудь! — крикнула она ему вслед. — Сегодня я еду на белом иноходце. — Затем, воспользовавшись отсутствием мужа, она поинтересовалась у господина Миренона: — Правда ли, генерал, что у нашего милостивого короля сердце… не совсем свободно?

— Если вы имеете в виду, что его величество женат, то, конечно, не свободно.

— Я вовсе не имею в виду брачную жизнь короля, — заявила госпожа д'Этиоль. — Мне говорили, что его величество давно уже подарил свою любовь одной женщине…

— Такого факта я не знаю, — ответил Миренон, пожав плечами.

— Говорят, что его величество до сих пор не в силах забыть предмет своей пылкой юношеской страсти. Говорят, он до сих пор верен этой первой любви. И, дескать, несмотря на всевозможные развлечения, балы и празднества, он не может забыть первую избранницу своего сердца, которую ему так и не суждено было назвать своей…