Консервация ненависти - Александр Тамоников

– Любой!

– Дверь закройте!

Женщина захлопнула дверь.

Павел принес стакан кипяченой воды. Она взяла его трясущимися руками и судорожными глотками выпила почти весь.

– Ты больна? – спросил Бакаров.

– Наверное, да, знобит сильно.

– А чего же одета не по сезону?

– Разве не видно, кто я?

– Не видно. – Он приложил руку к ее лбу. – У тебя жар, дорогуша. А ну-ка, вставай да снимай шубейку.

Женщина поднялась и тут же пошатнулась.

Павел поддержал ее, помог снять шубку, под которой оказалось черное короткое платье, а затем провел в комнату и усадил в кресло:

– Посиди!

Разобрал диван, застелил белье, из нижнего ящика мебельной стенки достал теплое ватное одеяло.

– Раздевайся и ложись.

– Вы оставляете меня у себя?

– Нет, выгоню больную на улицу.

– Но я… я не смогу обслужить вас.

– От тебя этого не требуется. Раздевайся и ложись!

Женщина сняла платье и легла, накрывшись одеялом. Даже под ним ее пробивал озноб.

Бакаров достал из ящика градусник:

– Померь температуру.

Женщина подчинилась. Он заглянул в аптечку, но там, кроме бинтов и йода, ничего не было.

– Так! Лечить тебя нечем. Давай градусник. Ого, сорок градусов! Надо «Скорую» вызывать.

– Не надо. Меня все равно не возьмут, а вам проблема – оформят ложный вызов.

– Это еще почему?

– Потому что я проститутка.

– Ты в первую очередь человек, и бригада обязана оказать тебе помощь.

– Не надо «Скорой», мне бы аспирин.

– Нет у меня лекарств, как-то не возникало потребности. Ну, если не хочешь «Скорой», то… подожди.

Павел достал сотовый телефон, набрал номер. Ему ответил знакомый голос:

– Да, Паша?

Это был врач, знакомый нынешнего начальника Бакарова, Димы Горбунова, Юрий Борисович Конеков. – Привет, Борисыч.

– Привет. Что-то ты поздновато сегодня звонишь, или случилось что?

– Помощь твоя, Борисыч, требуется.

– По голосу незаметно, что ты приболел.

– Я здоров, помощь нужна молодой женщине.

– Вот как? Это уже интересно. У тебя дома женщина?

– В этом есть что-то странное?

– В отношении тебя – да. Так что с дамой?

– Температура сорок градусов, озноб, неестественный румянец на щеках, больна она, и ей требуется квалифицированная помощь.

– Вызови «Скорую».

– Борисыч! Ты приедешь?

– Уже еду! – вздохнул врач.

Бакаров отключил телефон, присел на край дивана. Женщина больными глазами смотрела на него.

– Сейчас врач подъедет, он осмотрит тебя. Кстати, мы так и не познакомились, я – Павел.

– Ольга!

– Красивое имя, скажи, – как-то сам собой перешел на «ты» Бакаров. – Что ты делала в подъезде?

– Пыталась скрыться.

– Тебе некуда идти?

– Сегодня уже нет.

– Это плохо, когда некуда идти.

– Да, очень плохо.

– Ладно, потом поговорим, сейчас не напрягайся. Хоть немного согрелась?

– Согрелась. Спасибо вам, – попыталась улыбнуться Ольга.

– Давай на «ты».

– Вы старше меня.

– Это не имеет никакого значения.

Домофон пикнул.

– А вот и наш врач. Отличный, между прочим, врач, он поможет.

Бакаров прошел в прихожую, разблокировал входную дверь и вскоре впустил врача со старинным саквояжем в руке. Этот саквояж имел давнюю историю, он принадлежал еще прадеду Конекова, земскому доктору, и являлся гордостью Юрия.

– Ну и погодка. Дважды чуть не застрял, пока добрался до тебя. Строительную улицу почти всю в двух местах перемело. И, как всегда, в городе ни одной снегоуборочной машины. Я тачку у магазина оставил, ничего?

– Ничего. Никто ее не тронет.

– Ну, показывай больную. – Конеков быстро разделся и шепотом, наклоняясь к Павлу, спросил: – А кто она, Паш?

– Человек, – так же шепотом ответил Бакаров.

– Да? Интересно.

Конеков прошел в комнату.

– Здравствуйте! – поздоровалась с ним Ольга.

– Здравствуйте, – улыбнулся Конеков. – Ну, что у нас? Жар?

– Да!

– Голова болит?

– Болит.

– Суставы ломает?

– Да. Дышать тяжело, а насморка нет.

– Что с ней, Борисыч? – поинтересовался Бакаров.

– Ты свет полный включи и ступай на кухню, согрей воды.

– Много?

– Тазик! Горчица есть?

– По-моему, есть, в тюбике.

– Порошок горчичный!

– Откуда?

– Сода?

– Да на черта она мне нужна?

– Понятно. Тогда согрей воды и одевайся.

– Зачем?

– Пойдешь в дежурную аптеку. Или ты думаешь, я с собой аптечный склад вожу?

– Значит, воду и одеться. Понял. Но ты не сказал, что с Ольгой?

– Нашу даму зовут Оля? Ты смотри, как мою супругу. К сожалению, уже бывшую.

– По-моему, у вас с женой понятий «бывший» и «настоящий» не существует.

– А вот это не твое дело. А у нашей Ольги ангина. Причем в тяжелой форме.

– Ясно.

– Ты еще здесь? Надо же, меня сдернул с места, а сам резину тянет.

– Так, вода и одеться. Две минуты.

– Давай, а я пока рецепт выпишу.

Павел нагрел воду, оделся. Конеков передал ему рецепт.

– Возьмите деньги в сумочке, она где-то в прихожей, – проговорила Ольга.

– У меня есть деньги.

Бакаров пешком сходил в аптеку, набрал всевозможных лекарств. По возвращении он увидел, что его случайной гостье стало лучше.

– Я сделал ей укол, – объяснил Конеков. – Препарат снимает жар, но женщине, как минимум, необходимо трое суток постельного режима. Я расписал, как принимать лекарства.

– Но у нее нет ничего серьезного?

– Всякая болезнь, Паша, дело серьезное. Ангина опасна тем, что может дать осложнения. Но будем надеяться, что молодой организм справится. Проводишь меня?

– Конечно!

Конеков попрощался с Ольгой, пожелав скорого выздоровления.

Мужчины вышли в подъезд, и он несколько смущенно проговорил:

– Красивая дама, жаль, что проститутка. Ты вот что, Паша, сегодня к ней не лезь, я имею в виду секс, женщине надо окрепнуть. А вот послезавтра, думаю…

– Не о том ты думаешь, Борисыч.

– Ну, конечно, – усмехнулся врач. – Спать-то вам предстоит вместе! Я второго дивана в твоей квартире как-то не заметил.

– Повторяю, ты не о том думаешь.

– Ладно, в конце концов, твои личные дела – это твои личные дела. Ты попросил, я помог, чем смог.

– Вот за это спасибо.

– И все же жаль, что такая красавица – шлюха.

– Кто знает, что заставило ее пойти на панель…

– У тебя будет время узнать.

Бакаров и Конеков вышли на улицу.

– Опять пошел снег, – проговорил врач, – завтра до больницы на тачке уже не доедешь.

– Ты сказал, ей необходимо, как минимум, трое суток постельного режима?

– Как минимум. Возможно, для выздоровления потребуется больше времени.

– А что давать Ольге из еды?

– В этом ограничений нет. Только чтобы нехолодное. А вообще-то, твоей даме надо заняться горлом.

– Она не моя дама.

– Не цепляйся к словам. Ей лечиться надо серьезно.

– Это уже ее дело.

– Тоже верно.

– Сколько я тебе должен?

– А не пошел бы ты к черту, Паша?

– Ну, почему к черту, мне и дома неплохо, – улыбнулся Бакаров. – Спасибо еще раз, Борисыч.

– Не за что. Откажись я, ты бы сам за мной приехал.

– Верно. Удачи.

– Завтра позвоню.

– Вечером, днем я на работе.

– Знаю. Пока.

Конеков уехал. Бакаров перекурил во дворе, поднялся в квартиру, прошел в комнату, присел в кресло.

– Легче? – спросил он у своей гостьи.

– После укола – да.

– Есть хочешь?

– Нет. Если только чай. Черный, без сахара.

– Хорошо, будет тебе чай. Ты с порядком приема лекарств разобралась?

– Да!

– Молодец.

Бакаров принес чай и начал стелить спальный мешок на полу.

– Что вы делаете? – воскликнула женщина.

– Как «что»? Место спальное готовлю.

– Боитесь заразиться от меня?

– У меня иммунитет сильный.

– Тогда ложитесь на диван, места хватит.

– Места хватит, но я мужик.

– Ну и ничего, сейчас мне гораздо лучше.

– Нет. Я на полу. Мне не привыкать. Приходилось и на голой земле спать.

– Вы военный? – неожиданно спросила Ольга.

– А что, заметно?

– Выправка у вас военная.

– Да, в недавнем прошлом я служил офицером, сейчас в запасе, на пенсии, подрабатываю, так что завтра до 19.00 тебе придется быть одной в квартире.

– Спасибо вам!

– Да перестань ты «выкать».

– Попробую. Скажи, Павел, а почему ты не женат? Или у тебя была семья, но вы разошлись?

– Какая тебе разница, Ольга, был я женат или нет?

– Просто женское любопытство.

– Не было у меня семьи. Отца не помню. Мать о нем ничего не рассказывала. Может, считала, рано еще. А когда мне было семь лет, она умерла. Рак легких. Дальше детский дом, Суворовское, а затем военное училище. Служба, увольнение, в итоге – эта квартира и ты, случайно оказавшаяся в подъезде. Но давай принимай лекарства, и будем спать.

– Мне неудобно, я на диване, а вы… ты на полу.

– Неудобно, Оля, на потолке спать, а на полу – нормально.

Женщина выпила таблетки. Бакаров налил в стакан еще воды, потушил свет и под мерное тиканье часов уснул.