Камень судьбы - Тимур Туров

– Это я спрашиваю – какого, мля?! Какого хрена ты тут шастаешь, а?! Я же сказал – в пятницу бабки будут, в пятницу, понял? Ваш шеф что, тупой, а? Че молчишь?

От хозяина квартиры сильно пахло перегаром и почему-то медом.

– Я, наверное, квартирой ошибся… – пролепетал Глеб, тщетно пытаясь высвободить руку. – Мне надо… Не сюда, в общем… Да пусти ты!

Парень замолчал, несколько секунд разглядывал гостя, по-прежнему удерживая его в прихожей, потом, не глядя, ткнул пальцем в выключатель. Глеб сощурился от яркого света двух бра. Ему очень хотелось пнуть этого спортсмена в голень и убежать.

– А я думал – ты из банка, – примирительно и даже несколько разочарованно, как показалось Глебу, пробормотал хозяин квартиры и наконец разжал стальную хватку, отпустив гостя.

– Из какого еще банка? – зло и обиженно сощурил глаза Глеб. – Разберись сперва, а потом уже…

– Ну, все, все, чувак. – Лохматый атлет поднял вверх обе ладони, улыбнулся, блеснув необыкновенно белыми зубами. – Виноват, ошибся. Тебе кого надо-то?

– Никого… – пробурчал Глеб и шагнул к двери. Он уже переступил через порог, но неожиданно для себя самого остановился и спросил через плечо: – У тебя на спине есть татуировка?

– Чего?! – опешил парень, выкатив глаза. – Ну, есть…

– Виноградный лист?

– А ты откуда… – Он изменился в лице, хотел что-то спросить, но оборвал сам себя: – Стоп! Ну-ка заходи… не, не в кухню. Вон, в комнату. У меня, правда, ха-ха, типа не прибрано.

В небольшой комнате стояло непонятное амбре – смесь дорогого парфюма, алкоголя, прелой травы и поношенной обуви. Стены, оклеенные явно еще советскими, розовыми в цветочек, обоями, украшали плакаты неизвестных Глебу музыкальных групп, на продавленном диване лежало смятое черное шелковое постельное белье. Рядом стоял треногий журнальный столик, помнящий, наверное, еще полет Юрия Гагарина. Столик был щедро уставлен банками и бутылками с белыми наклейками дьюти-фри. Открытую дверцу обшарпанного шкафа густо обвесили разноцветные майки, рубахи, куртки и штаны. В углу высились поставленные друг на друга серебристые хай-тек колонки. На разостланной газете, заботливо положенной на пыльный подоконник, стояли три пары очень навороченных кроссовок, дизайном и формой более походящих на космические корабли, чем на обувь.

«Налицо когнитивный диссонанс, – подумал Глеб, морщась от всего увиденного. – Как в кино про залегшего на дно уголовника».

– Че кривишься? Типа ты в атасе? Да, брат, вот так теперь живет звезда паркура Алекс Акундин. – Парень с горечью усмехнулся, тяжело рухнул на диван. – Выпить хошь?

Глеб отрицательно помотал головой.

– Ну, нет так нет. И главное – ведь тридцать штук евриков обещали, суки! – Алексей запустил огромную пятерню в густые волосы. – Я тачку взял под это дело, в кредит. «Селику» «двести вторую», спортивку. Видел, может, – во дворе стоит, красная. А они, гады, голландский мастер-класс отменили. Кризис, мать его так! Пришлось хату свою сдать и в этом гадюшнике осесть, временно. Квартиранты баблосы только в пятницу принесут, а у меня уже просрочка по кредиту идет. Точно бухать не будешь? Ну, тогда я один…

Подхватив квадратную бутылку «Баллантайнса», парень щедро набуздал в высокий стакан виски, несколько секунд смотрел на него гипнотическим взглядом, потом выпил одним длинным глотком и шумно выдохнул:

– Ф-фух! Счас полегчает. Садись, чего стоишь! Ну, рассказывай давай – чем тебя моя татуха зацепила?

Гюрза – Вепрю:

Срочно! Объект пошел на контакт с молодым сатра из числа детей клана Ксенфа. Ситуация пока под контролем. Перехожу на запасной канал связи. Жду указаний.

Вепрь – Гюрзе:

Немедленно взять обоих! Повторяю – немедленно!

Глава 5

Откровенно говоря, Глеб не был готов к такому повороту событий. Всю программу его визита на Малые Каменщики можно было описать двумя начальными словами известной латинской фразы «veni, vidi, vici». Точнее, прийти и увидеть Глеб смог. А вот дальше…

«Не буду же я рассказывать этому мажору про убийство Ксенофонтова и изумруд, – собираясь с мыслями, прикидывал варианты Глеб. – А что тогда говорить? Хм… Остается тупо задвинуть телегу про переглючивший гейм, выслушать обвинение в шизофрении и уйти».

– Ну так че там, братуха? – порозовевший Алексей, которому явно полегчало после виски, подмигнул Глебу.

– Да понимаешь… Я занимаюсь тестированием компьютерных игр… – собравшись с духом, начал Глеб, ерзая на жестком стуле.

В течение десяти минут он изложил новому знакомому очень сильно кастрированную версию событий последних дней и замолчал, выжидательно глядя на хозяина квартиры.

– Как, говоришь, называется фирма, что слабала игруху? – задумчиво спросил тот.

– «Четыре В». Ну, это известная компания по производству…

– Никогда не слышал, – перебил Глеба Алексей. – И не такой уж я популярный тип, чтобы меня… Не, я еще понял бы, будь эта твоя игруха про паркур. А так… В общем, тут одно из двух: или ты с катушек съехал, или грузишь меня леваком. Я думаю, скорее первое. На психа ты здорово похож, ха-ха. Обыск, слежка. Точно – псих.

– И чего теперь делать? – тупо спросил Глеб.

– Тебе – не знаю. В Кащенку обратиться, наверное, ха-ха. А лично я собираюсь придавить на массу. Минуток двести мне явно пойдут на пользу, – широко улыбнулся Алексей, в очередной раз продемонстрировав безупречно белые зубы.

– Ну, я тогда пойду. – Глеб поднялся со стула. – До свидания…

– Пока! – отсалютовал ему рукой хозяин квартиры. – Дверь захлопни.

И тут зажужжал телефон в кармане Акундина.

– Кому еще там… – сердито нахмурился Алексей, извлекая трубку. – Да, алё? Что? Ни хрена она никому не мешает! Там до помойки метров пять! Ладно, ладно, спускаюсь.

Захлопнув крышку, он выругался.

– Тачила моя мусоровозу развернуться не дает. Переставить надо. Пошли, заодно тебя провожу, а то вдруг тебя в подъезде пасут эти твои, ха-ха, «стриженые затылки».

Натянув футболку и джинсы, Акундин прихватил ключи от машины и вытолкнул Глеба за дверь. Они молча начали спускаться по лестнице, едва освещенной падавшим в окна подъезда оранжевым светом уличных фонарей.

– Что-то не так, – вдруг совершенно трезвым голосом сказал Алексей. – Мусоровоз-то всегда рано утром приезжает, да и подъезд к помойке – с другой стороны. Никак не может моя «Селика» ему мешать. И главное – откуда у его водилы мой номер, а?

– Не знаю, – растерянно прошептал Глеб. – Может, в справочной узнал.

– Да в какой, на хрен, справочной! Тайга это, понял? Ну, засада полная. Блин, братуха, а ведь ты меня в блудню какую-то втащил.

– Да не тащил я никуда! – разозлился Глеб. – Это еще вопрос, кто из нас псих. Подумаешь, водитель мусорки позвонил…

– Тш-ш-ш! – прошипел Алексей, останавливаясь.

Глеб уперся грудью в его вытянутую руку и послушно замер. Во рту неожиданно сделалось сухо, спина же мгновенно вспотела.

– Назад! – одними губами произнес Алексей, поворачиваясь. – И ти-и-ихо!

Глеб на цыпочках начал подниматься обратно. Миновав запертую дверь квартиры Акундина, он оглянулся и увидел блеснувшие в полоске тусклого света глаза нового знакомого. Там, в глубине этих глаз, бился страх.

«Он тоже ничего не понимает», – с обреченностью подумал Глеб.

Давным-давно, еще в детстве, на даче у бабушки, он случайно увидел, как две мыши забрались в пылесос. Старый аппарат, похожий на торпеду и называвшийся «Буран», стоял за дверью. Глеб сидел в кресле и читал, когда его внимание привлек странный шорох. Оторвавшись от книги (кажется, это был Жюль Верн, «Дети капитана Гранта»), он начал оглядываться и заметил, как мыши одна за другой выскочили из чулана и прямиком побежали к пылесосу, чтобы спрятаться в черной дыре для шланга. Бабушка очень боялась мышей, и Глеб решил сделать доброе дело. Осторожно поднявшись, он снял с гвоздя шланг и быстро подсоединил его к «Бурану». Мыши бросились по шлангу наружу. Их лапки с крохотными коготками скребли изнутри полиэтиленовую трубу. Еще немного – и зверьки вырвались бы на свободу. Поняв это, Глеб включил пылесос. Услышав шум, из кухни появилась бабушка и с удивлением посмотрела на радостно приплясывающего внука со шлангом в руках. Потом, когда пылесос выключили, в полотняном мешке для сбора пыли нашли два серых трупика. Глеб посмотрел на покрытые липкой кашицей мордочки мышей – от давления у них лопнули глаза, – и его вырвало. С тех пор он терпеть не мог пылесосы.

«Мы сейчас как те мыши. Бежим по шлангу, стараемся, напрягаем силы, а в этот момент чья-то рука уже тянется к кнопке», – мелькнула безрадостная мысль.

Глеб всего лишь на секунду отвлекся, представляя себе эту руку и эту кнопку, и тут за его спиной буквально из ниоткуда возник человек в черном и прыгнул на Акундина. Алексея спасло то, что он находился на несколько ступеней ниже нападавшего. Присев, он перебросил через себя черного человека, но не удержался и полетел вслед за ним вниз, на лестничную площадку. Там сразу же завязалась борьба, молчаливая, отчаянная, с глухими ударами, надсадным хаканьем и тихими стонами. Глеб стоял над этой схваткой, точно соляной столб, не в силах двинуться с места. Он никак не мог заставить себя принять решение – броситься ли на помощь Акундину или бежать.