Курако - И Адександров

Кеннеди стал часто приглашать молодого русского обер-мастера к себе на квартиру. К тому времени Курако успел уже овладеть английским языком, настолько во всяком случае, чтобы разбираться в американской литературе и понимать Кеннеди. Курако увлекали красочные рассказы о стране, металла, находящейся на другом континенте, об ее промышленном расцвете и технической культуре.

Индустриальные города — средоточие богатств и технической мощи. Гигантские подъемники, выгружающие океанские корабли. Гидроэлектростанции, посылающие по проводам двигательную энергию. Дома-небоскребы, гудронированные дороги, по которым мчатся сотни автомобилей. Можно ли было хоть в какой-либо мере сравнивать эту страну с Россией, с ее безмерными пространствами глухих степей и таежных лесов, с лучинными, сермяжными деревнями, с утопающими в грязи проселками, с редкими железными дорогами, соединяющими сравнительно небольшое число крупных городов?

Америка и Россия. Какой вопиющий контраст был между технической мощью той и другой страны. Курако думал о замечательно механизированном процессе производства металла, начиная от добычи руды из недр земли и кончая выделкой прихотливых изделий новой техники.

На рудниках Верхнего озера, в Америке, руда извлекалась мощными экскаваторами. Черпаки, приводившиеся в действие паровыми машинами, поднимали сразу пятитонные массы руды и сбрасывали их в стоящие тут же на железнодорожных путях вагоны. В две с половиной минуты нагружался вагон емкостью в 25 тонн. Ни в какой стране — ни в промышленной Англии, конкурировавшей с Америкой, ни в Германии, ни в Бельгии — не были в ту пору доведены до такого совершенства добыча и погрузка руды.

Эту руду ждали большегрузные пароходы. Они стояли на парах вдоль деревянных молов — три парохода у каждого мола, вплотную к нему. Одновременно нагружалось девять пароходов по 6 тысяч тонн каждый. Делалось это четко и просто. На мол въезжали вагоны с рудой. Через дверцы — днище вагона — руда высыпалась в закрома, а оттуда на пароходы по ссыпным устройствам, соединенным с люками трюмов. Через несколько часов после начала погрузки караван судов готов был везти руду из портов за тысячу миль, до плавильных заводов.

Для быстрой разгрузки руды на металлургических заводах имелись гидравлические и электрические оборудования. С помощью механических устройств нагружались бадьи, непрерывно курсировавшие по наклонному мосту к колошнику. Бадьями, затворами колошника управлял машинист, сидевший в будке с рычагами. Ни один рабочий не дотрагивался до руды, кокса и флюса. Каждый подъем «калоши» происходил в несколько секунд.

Жидкий чугун не выливался в песок поддоменника, чтобы застывать там в чушки. Чугун отвозился в ковшах к разливочным машинам. Бесконечная цепь, перекинутая через шкивы, с посаженными на нее изложницами непрерывно двигалась по наклонному пути. Разлитый из ковшей в изложницы чугун постепенно остывал по мере движения цепи. Затем изложницы опрокидывались, и чушки падали в огромный бассейн с водой, чтобы оттуда по наклонному транспортеру совершить заключительный рейс к вагонам, отвозившим продукцию к заводам-потребителям.

Если чугун шел на передел, ковши доставляли жидкий металл к микстерам — большим металлическим сосудам, выложенным внутри огнеупорным кирпичом. Микстеры вмещали до 200 тонн — несколько выпусков чугуна! Из микстеров чугун посредством механических устройств попадал к мартеновским печам или бессемеровским конверторам.

И на прокатных станах за человека все делали механизмы. Прокатчикам не приходилось стоять, обливаясь потом, у станов, чтобы следить за обжимами. Машинист занимал свое место в будке и спокойно управлял механизмами.

Слушая рассказы Кеннеди, много читая, Курако все больше размышлял о судьбах своей страны, богатой и нищей, величайшей по своим пространствам и такой отсталой в техническом отношении, — России дворянско-помещичьей, самодержавно-крепостнической. Должна найтись сила, которая выдвинет его родину в ранг передовых держав и сделает ее способной развиваться без помощи иностранцев. Пускай Кеннеди сколько угодно восторгается деловой суетой американских банков, совершающих сделки на миллионы долларов. Пусть нет еще в России заводов с домнами-гигантами, дающими в сутки по 100 и больше тысяч пудов чугуна. Они будут созданы. Развитая техника, культура, народное просвещение — вот что нужно России. Миллионы людей — население великого государства — влачат жалкое, рабское существование. Но когда-нибудь прозреет народ и пойдет против своих угнетателей. Народ добудет себе права и по-иному построит жизнь на своей богатой земле.

— У нас будет не хуже, чем в Америке, — убежденно говорил Курако. — Наша страна расцветет.

— Когда? — слышалась скрытая ирония в голосе Кеннеди. — Сто лет России нужно для этого. Целый век и то не хватит.

— А наши новые заводы, мистер Кеннеди? Донбасс и Урал? Если как следует использовать недра, построить много железных дорог и пароходов, применить энергию рек, поставить плотины...

— Не мечтайте, друг мой, — прерывал Кеннеди жестом, не оставляющим сомнений. — Смотрите трезво на вещи. Урал спит. Ничтожные допотопные доменки еще живут там на древесном топливе и долго будут так жить. Шесть или восемь южных заводов на такую огромную страну, как ваша, — капля в море. Поднять пустынную страну до уровня американской техники? У вас не хватит ни средств, ни сил.

— Вы забываете, что Америке понадобилось не сто лет, а гораздо меньше!

— О, у нас предприимчивые, энергичные люди! У нас демократический строй. А ваш темный народ, ваши голодные мужики в вечном страхе перед помещиком и урядником. Если бы, Курако, побольше таких, как вы...

— Таких, как я?..

Курако много думал над этими словами, по-видимому, не случайно брошенными американским специалистом. Таких, как я... Да, он выбился на дорогу. Этому помогло некоторое образование и закалка, полученные в детстве. У него имеются способности, дарования. Он чувствует в себе неиссякаемый запас сил. А его друзья? А тысячи выходцев из крестьянской бедноты? Сколько талантов кроется среди них? Если бы отшлифовать их ум и народную смекалку, дать им книги, вооружить знаниями...

...Курако совершенствуется. Он изучил чертежи доменных печей. Этому содействовал в значительной мере Кеннеди, охотно дававший своему многообещающему мастеру советы и делившийся с ним знаниями. Курако становился ярым «американистом» в доменной технике.

В американских конструкциях, которые в Мариуполе были представлены далеко еще не в совершенном виде, Курако увидел могучее средство властвовать над печью. Он нашел в них то, к чему стремился с момента, когда страсть доменщика овладела им.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});