Простые слова - Адин Штайнзальц

Подобного рода зависть может стать созидательной силой. На конференциях, коллоквиумах и симпозиумах, где собирается большое количество ученых, используют, среди прочего, и этот механизм для продуцирования и развития новых идей. Благотворительность тоже в значительной степени подпитывается конкуренцией и завистью. Разумеется, здесь присутствует и доля (порой значительная) эгоизма, но в общем и целом результат всего этого положительный.

В Книге притчей Соломоновых (23:17) говорится: «Пусть не завидует сердце твое грешникам; но да пребудет оно всегда в страхе пред Богом». Человек рождается с большим потенциалом желаний, которые мы не можем, да и не должны подавлять. Проблема не в зависти, а в том, на что она обращена. Наша задача состоит в том, чтобы определить, как управлять нашими эмоциями и как распоряжаться природными склонностями. Их можно использовать в качестве материала для духовного роста или как сильнейший яд, который уничтожит все живое вокруг. Мы завистливы от природы, однако свобода воли позволяет нам избрать объект зависти. Можно завидовать негодяю и хотеть превзойти его в пороке, но можно завидовать и тем, кто интеллектуально выше нас, благороднее и добрее. Стремясь превзойти их, мы растем духовно.

К сожалению, люди чаще всего завидуют тем, кто богаче, и получают удовлетворение от сравнения себя с теми, кто беднее духовно. Среди нас есть люди, слишком гордые для того, чтобы грешить, и мы могли бы брать с них пример в этом и воздерживаться от уродливого чувства зависти. Мы можем решить, что нам не к лицу подобные низкие чувства, что это ниже нашего достоинства.

В этом и заключается разница между завистью к духовному богатству и тем же чувством, направленным на материальное. Ведь завидуя первому, мы не захотим, чтобы его стало меньше у ближнего. Хотя движущей силой и такой зависти остается эгоизм, это эгоизм сублимированный. Можно спорить по поводу исходной чистоты и благородства этого чувства, однако это та самая зависть, что заставляет людей стремиться к большему и достигать его, преобразует эгоистичное желание в движущую силу для превращения нашего мира в место, более пригодное для обитания. (Но все-таки и в эту сферу может проникнуть зло. Зависть к учености и даже к праведности может обернуться стремлением завоевать более высокое общественное положение посредством попытки принизить достойного человека, который выше завистника во всех отношениях, чтобы выглядеть более мудрым и порядочным, чем он (см., напр., Маймонид, «Мишнэ Тора», кн. «Сефер ѓа-мада», разд. «Ѓильхот деот», 6:4).

Мне бы хотелось закончить эту главу рассказом о хорошей зависти. Великий хасидский Ребе, больше известный как Святой Еврей[4], говорил, что всеми своими достижениями обязан кузнецу. В детстве он жил по соседству с очень трудолюбивым кузнецом, который каждое утро вставал на работу ни свет ни заря. Однажды, услышав звук молота, Святой Еврей сказал себе: «Этот человек работает за деньги. Я изучаю Тору, что намного возвышенней. Если кузнец может заставить себя недосыпать и вставать на работу так рано, то почему я не могу делать это?» И он стал вставать на занятия немного раньше. В тот же день кузнец, услышав голос йешиботника, учащего вслух Тору, подумал: «Я зарабатываю деньги, а этот молодой человек за свои занятия не получает ни гроша. Если он может вставать так рано, то я должен подниматься еще раньше». Так он и поступил. Тогда Святой Еврей стал вставать вообще чуть свет. Так они соревновались долгое время. Потом Святой Еврей рассказывал, что это соперничество помогло ему стать ученым.

В таком состязании ни кузнец, ни Святой Еврей ничего не потеряли, оба только выиграли. Завидуя друг другу, они искали путь к максимально эффективному использованию времени и заочно соревновались в этом, занимаясь каждый своим делом. У них даже появился дух соперничества, желание победить, стремление стать первым, и это заставило двух людей разных профессий и ведущих разный образ жизни добиться большего.

Голливуд

Голливуд — это не просто место на географической карте, это целый мир. Он совершил настоящее чудо: создал новую, великую и успешно функционирующую религию. Удачливые миссионеры — голливудские кинофильмы — распространили ее по всему земному шару, и она вербовала себе адептов быстрее, чем любая другая религия.

Конечно, голливудские фильмы — это еще и бизнес, и развлечение, и весьма эффективный способ проводить (даже убивать!) время. Однако с этой точки зрения кино не слишком отличается от любого другого бизнеса или индустрии развлечений. Голливуд преуспел не только в этом, добившись гораздо более серьезного результата: он влияет на повседневное существование людей, формирует их образ мыслей, определяет стиль жизни. Под его воздействием люди ставят перед собой те или иные задачи, выбирают определенный тип поведения. Мальчики копируют у кинозвезд осанку, походку и манеру разговора, а девушки готовы потратить последние сбережения, лишь бы их свадьба была «как в Голливуде».

Кроме того, Голливуд создает образы мира земного и мира небесного; он порождает желания и мечты. Какими бы ни были эти мечты — совершенно недостижимыми и эфемерными или вполне исполнимыми, — они овладевают умами и душами людей. В этом и состоит формирующее влияние религии, имя которой — Голливуд.

Как в большинстве языческих верований, у Голливуда есть идолы, поклоняющаяся им паства, жрецы и служители культа. Представители высшего голливудского духовенства не носят пышных титулов вроде архиепископа или Великого Ламы, но четко подразделяются на касты актеров, режиссеров, продюсеров и директоров картин. В своем мире они — абсолютные владыки и принимают законы, которые покорно выполняют те, кто стоит ниже их на иерархической лестнице.

Голливуд — религия синкретическая; в ней сосуществуют одновременно язычество, христианство и собственно «голливудские» элементы. Подобная разновидность верования не нова и не особенно плодотворна. Она призвана облечь в новую форму хорошо известные идеи с целью сделать их более доступными. Элементы язычества здесь очевидны. У этой религии нет основоположника, подобного Моисею для иудаизма и Мухаммеду для ислама. Вместо этого у нее есть целый сонм творцов, из которых одни безусловно признаны, а о других остались лишь смутные воспоминания. В Голливуде тот же пантеон, что и в античной древности: Бааль-Юпитер, верховное божество власти и денег; Марс-Один, свирепый воин и борец; Венера-Астарта, богиня плодородия (а в наше время — в основном, секса). Эти боги, как и их помощники, — абстракция, которая находит свое материальное воплощение в кинозвездах, фигурах в высшей степени мифических.

Подобно истуканам древности, идолы кино ничего не видят, не слышат и не чувствуют. Они — всего лишь образы, марионетки в руках продюсеров и директоров, жрецов Голливуда, несущих миру свою «благую весть». Этим мини-богам, звездам поклоняются миллионы. Они становятся предметом мечтаний и грез. Многочисленные фанаты носят с собой и целуют фотографии и плакаты с изображением кумира, замирают от восторга, прикоснувшись к нему или увидев вблизи. Поклонники кинозвезд, как и звезд рока, устраивают беспорядки, пышные вакханалии и предаются разгулу, как в древности.

Подобно многим религиям более раннего периода (Древнего Египта, Вавилона или Древней Греции), культ Голливуда не имеет определенной цели или миссии — он просто существует сам по себе. Его догматы туманны, а множество принципов (среди которых неписаные законы составляют большинство) не были систематизированы в новом «священном писании». Это еще одна черта, сближающая голливудскую религию с десятками других древних, примитивных, но, тем не менее, распространенных в свое время верований со всего мира. Они обходятся без «священных писаний», свода законов или теологии, однако имеют предельно четкие обряды служения, ясные принципы и формы поведения.

Подобно христианству (особенно протестантизму), религия Голливуда придает большое значение намерению и чувству. Поступки имеют второстепенное значение. До какой-то границы желательные эмоции могут оправдать любой результат. Главное, что имеет значение, — это добрые намерения героя, а то, каким образом он достигнет своей цели, играет несравнимо меньшую роль. Обаятельный мошенник, добросердечная проститутка, даже благородный наемный убийца при определенных обстоятельствах могут стать и становятся героями. Тем не менее голливудский герой — в отличие от голливудского же злодея — не совсем свободен от ограничений. Религия, которой он служит, загоняет его в довольно тесные рамки и не терпит людей или событий, слишком далеко выходящих за них. Ее внутренний моральный кодекс требует, чтобы некоторые преступления ни в коем случае не остались без наказания, однако если намерения твои чисты, ты влюблен, предан родине или стал жертвой окружения и тяжелого детства, если сама душа твоя чиста, то все остальное уже не важно.