Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Спасибо, — сказала Ольга. — До свидания.
— До свидания, — сказала Лёля. — Я в понедельник здесь буду. Ты придёшь?
— Приду, приду…
* * *Мама и Ольга собирались в цирк. Каждую секунду Ольга чувствовала, как по ней бегает сверху вниз и обратно острый холодок волнения. Сердце билось неровно, ворочалось в груди, будто всё никак не могло улечься. Ольга туго-натуго заплела косы. У неё были не очень длинные, но толстенькие косички. Ей нравилось, когда волосы немножко даже тянет. Как-то чувствуешь себя торжественней…
Мама подала ей две разглаженные белые ленты. Банты получились большие и лёгкие, как южные бабочки. Теперь Ольга всё время будет следить за ними. Ни в шапку их нельзя загонять, ни под пальто — помнутся… Потом она надела синее платье с шариками — вышивка такая наискосок по груди, — ещё белые колготки и туфельки красные. Мама крикнула из комнаты:
— Надень тёплые ботинки, замёрзнешь же!
— Ты что?! — удивилась Ольга.
В таком наряде и с тяжёлыми тупоносыми бульдожками на ногах — разве это можно!..
Она побежала из ванной к маме в комнату. Вбежала и замерла!.. Мама повернулась к ней, сделала шаг навстречу и тоже замерла:
— Ой, доча! Какая же ты у меня ровненькая вся!
— Как ровненькая? — удивилась Ольга. — Красивая, да?..
— Ну красивая — это когда взрослая станешь, — сказала мама серьёзно. — Сейчас ещё говорить рано.
— А что, разве дети красивые не бывают? — не согласилась Ольга.
Мама усмехнулась:
— Ну ладно, пусть красивая… Я просто не хотела, чтоб ты задавалась.
Ты сама красивая! — сказала Ольга. — И я первей заметила, чем ты.
— Хвальбушки мы с тобой! — Мама засмеялась. И волнение их стало теперь весёлым…
* * *— Вон там он должен ждать! — сказала мама. Они ехали вверх по эскалатору. — Ну-ка, посмотри на меня. (Ольга увидела близко её серьёзные синие глаза.) — Потом мама улыбнулась: — Всё в порядке, молодец. Лучше, чем ты, дочек не бывает.
«Вот что, — догадалась Ольга, — она хочет, чтоб я ему то же понравилась».
Только они сошли с эскалатора, Ольга сразу увидела его. Тёмно-синяя форма, и золотые знаки на фуражке, и золотые пуговицы — всё это сверкало сквозь обычную метровскую пестроту прямо Ольге в глаза.
Он их ещё не видел. Стоял у никелированных перил и, сдерживая улыбку, искал, искал глазами. А субботний народ валом, валил!
Прямо над лётчиком висели большие часы с нервной электрической стрелкой — было уже без двадцати семь. А договаривались, между прочим, в половине! Но мама ни капельки не была этим смущена.
— Эй, Слава! Слава! Вот же мы! — крикнула она. Лётчик тотчас увидел их, тотчас посмотрел на Ольгу. Ольга тоже всё время смотрела на него. И всё время улыбалась, будто эту улыбку ей кто нарисовал.
Лётчик Вячеслав Петрович в это время шёл им навстречу сквозь толпу. Сильное течение не пускало его. Но всё-таки он пробивался к ним изо всех сил. Да, изо всех сил, но никого не толкая — вот что Ольга успела заметить.
— Ну здравствуйте! — сказал лётчик и улыбнулся маме. Потом наклонился к Ольге и легко, словно она ничего не весила, приподнял до своего лица. — Вот ты, значит, какая! Ольга!
И вдруг его лицо оказалось совсем близко от Ольгиного. Будто лётчик хотел получше её рассмотреть. Ольга на какое-то мгновение даже ткнулась носом в его щёку.
Щека у него была гладкая-гладкая и колючая одновременно. От крепкой красноватой кожи веяло чем-то очень свежим — то ли одеколоном, то ли облаками, мимо которых он пролетал каждый день.
Дальше она помнила всё кое-как, отрывками, словно это было во сне или очень давно. Она шла между лётчиком и мамой, держа их обоих за руки. Она сто раз видела, что так ходят ребята — маленькие и повзрослев. Но сама она никогда раньше так не ходила. Отца ведь у неё не было и бабушки не было. Одна мама.
Потом сквозь этот свой сон она увидела цирк. Он сиял среди всех уличных субботних огней, словно огромная серебряная шапка! Они остановились все трое и все, наверное, сказали про себя: «Вот это да!»
Они пошагали дальше, а слева и справа к ним подходили люди: «Нет лишнего билетика? Нет лишнего билетика?..» Ольга шла гордая и молчаливая, а мама и лётчик отвечали всем: «Нет, нет». Иногда они там, на высоте своего взрослого роста, перекидывались какими-то неразборчивыми словечками. Ольга не слушала их и не обижалась на то, что они разговаривают вдвоём. Они всё равно были вместе с нею…
Однажды она уже ходила в цирк. Но не в этот, а в старый. И давно. Всё позабылось. Только выплывали в памяти какие-то островки музыки и света.
И вот они сели, и простой свет погас, а загорелся волшебный, и в сто пушек загремел оркестр, и полетели, как резиновые, акробаты, поскакали кони, заметались в темноте, взмахивая ослепительными крыльями, факелы в руках жонглёра.
Здесь было всё! И учёные собаки и гимнастка, летящая под куполом, и знаменитый клоун — тот самый, что играл в кино.
В третьем отделении сцена вдруг провалилась, и потом из глубины откуда-то выплыла сказка про Хозяйку Медной горы. У неё в услужении, оказывается, были медведи (между прочим, в книжке про это ничего не говорится).
Медведи были светло-шоколадные, мягкие-мягкие на вид и такие чистенькие, словно синтетические. И уж чего только они не выделывали по приказу Данилы-мастера и Хозяйки!..
Но вот всё кончилось. Последний раз пропели серебряные трубы, потом волшебный свет погас и загорелся простой, обычный. Люди торопились поскорей пробраться к выходу, служители старательно и деловито подметали арену.
Праздник уплывал, уплывал в прошлое. А Ольга стояла на берегу и глядела ему вслед.
— Ну, пошли потихоньку, — сказала мама.
В зале было уже почти пусто. И билетёрши ходили между рядами, говоря тем, кто остался: «Собирайтесь, товарищи, собирайтесь. В раздевалке свободно».
— Да… — сказал лётчик медленно. — Да… Вот, значит, как… — Он тоже будто смотрел вслед уходящему празднику. — А я, знаете, всё-таки цирк больше всего люблю — больше кино и больше театра. Жалко, я циркачом не стал! Ей-богу, Настя!
Мама улыбнулась, пожала плечами. А Ольга удивлённо посмотрела на него. Лётчик заметил это и кивнул:
— Нет, правда, я клоуном хотел стать!
Ольга ещё больше удивилась. У него было лицо совсем не клоунское: глаза светло-карие, лоб с проведёнными на нём глубокими морщинами, волосы чёрные с кустиками седины. Нет, у него совсем не смешное было лицо, а серьёзное.
— А как же лётчиком? — спросила Ольга.
— Вот в том-то и дело! — . отозвался он серьёзно.
Из цирка они пошли не вслед за всей толпой, не к метро, а в другую улицу. Было пусто и не холодно. Улица абсолютно прямо уносилась далеко вперёд. Ольга видела, как за много кварталов отсюда дружно перемигиваются светофоры.
— Мы куда? — спросила мама.
— Да просто гуляем, — откликнулся лётчик. — А потом таксишку возьмём и домой поедем. Согласны?..
Они с мамой никогда так вдвоём не гуляли — по вечерним улицам. А вот сейчас…
Ольга чуть сильнее сжала руку лётчика, совсем почти незаметно. А он заметил! И тоже сжал её пальцы в ответ. Мама ничего про это не знала. Ольге так странно было. И спроси её, она бы ни за что не смогла сказать, почему ещё вчера боялась этого человека…
Уже в такси он сказал:
— Учёных зверей посмотрели. А что, если на диких завтра взглянуть, а?
Ольга, сидевшая рядом с шофёром, обернулась к нему:
— Как это?
— А в зоопарк.
— Я не уверена, — сказала мама.
Ох, как она начнёт своё «я не уверена» говорить — пиши пропало!
— А почему? Почему? — спросила Ольга. — Уже сто лет туда не ходим!
— А потому, что у меня дела завтра есть: уборка, потом постирать ещё надо…
Ольга громко вздохнула — пусть слышит!
— Ну, в конце концов, — продолжала мама, — сходите вдвоём. Вернётесь — я вас обедом угощу…
Вдвоём с лётчиком?! Ольга сильно сжала пальцами свои коленки… И сама не знала, что больше: хочется или страшно. Но вдруг он сказал:
— Нет, Настя, это не то будет. Двое гуляют, третий за них вкалывает? Неудобно!
Ольга, честно сказать, так сперва не подумала. Ей в зоопарк хотелось. Но теперь она тоже так думала. Конечно, маму жалко одну оставлять!
* * *Дома, едва они порог переступили, сразу ясно стало, какая уже позднотень на дворе, какая огромная усталость. Спать хотелось неимоверно!
Ольга ходила будто лунатик. Шла в ванную, забрела на кухню. Как это могло получиться — неизвестно… С пути сбилась в однокомнатной квартире!
Мама сидела за кухонным столиком — чайник ждала. Она любит чайку попить. Ольга тоже любит. Но сейчас уж ничего не хотелось: только бы в ванную да спать!
Однако после душа глаза всегда чуть-чуть расклеиваются. У неё ещё сил хватило повесить в шкаф платье с шариками. Когда совсем уже ложиться шла, на пути телефон встретился. Ольга погладила его взглядом, словно Борису Платонычу привет передала.
- Там, вдали, за рекой - Юрий Коринец - Детская проза
- Рассказы про Франца и школу - Кристине Нестлингер - Детская проза
- Солнце — крутой бог - Юн Эво - Детская проза
- Полынная ёлка - Ольга Колпакова - Детская проза
- Зимняя сказка начнётся летом - Ирина Юрьевна Мошева - Детские приключения / Детская проза / Прочее
- Солнце с белыми лучами - Юрий Яковлевич Яковлев - Детская проза
- Семь с половиной крокодильских улыбок - Мария Бершадская - Детская проза
- Шесть Иванов — шесть капитанов[сборник] - Анатолий Васильевич Митяев - Детская проза / Прочее
- Егор. Биографический роман. Книжка для смышленых людей от десяти до шестнадцати лет - Мариэтта Чудакова - Детская проза
- Сказка о волшебном каравае и новогоднем чуде [СИ] - Анастасия Яковлева - Детская проза / Периодические издания / Прочее