Отрицание Оккама - Чингиз Абдуллаев

Возможно, такова была цена, которую заплатили их родители за те успехи, которых добивались. Невозможно, все время воруя деньги собственного народа, обманывая своих коллег и компаньонов, сохранить свою душу. Души новых миллионеров на всем пространстве бывшего Советского Союза были навсегда отданы дьяволу. Поэтому их дети не могли быть нормальными просто в силу этой зависимости родителей от «золотого тельца». Второе поколение твердо верило, что деньги могут все. Деньги обеспечат им хорошую работу, перспективное место, наладят нужные связи, устроят семейную жизнь. Они не могли понять, что даже не приспособлены к новой жизни, не имеют навыков общения с людьми, пребывания в коллективе, не имеют устоявшихся правил семейной жизни. Если детей Рокфеллеров посылали мыть машины, чтобы они зарабатывали первые доллары собственным трудом, то детям новых нуворишей дарили эти машины уже в четырнадцать или в пятнадцать лет. Может, поэтому трагедии в подобных семьях становились нормой, число не работающих и не желающих работать отпрысков олигархов росло с каждым днем, а число разводов уже равнялось числу браков. Такова была цена успеха этих людей.

Дронго приехал в клуб в седьмом часу вечера, когда там почти никого не было. Сюда обычно подтягивались ближе к полуночи. Милиция знала, что хозяин клуба является родственником очень важной персоны. Поэтому стражи порядка лишь охраняли стоянку, стараясь не нервировать клиентов и хозяев клуба. К тому же в клубе была очень надежная и хорошо подобранная охрана, отвечавшая за безопасность гостей.

Два года назад омоновцы попытались устроить здесь «маски-шоу», но когда в клуб приехал один из руководителей городской администрации и очень толково объяснил сотрудникам милиции, почему им лучше здесь никогда не появляться, они все поняли сразу. К тому же приехавший чиновник обильно снабжал свою речь ненормативной лексикой, чтобы было еще понятнее. С тех пор милиция только охраняла этот клуб, а дежурившие в машинах офицеры регулярно получали конверты от руководителя службы безопасности клуба за понимание всех проблем.

Правда, проблемы возникли и в прошлом году, когда получил назначение новый прокурор. Дважды он пытался навести здесь собственный порядок, устраивая облавы и задерживая посетителей. У многих находили наркотики, даже героин, попадались молодые люди с оружием. Но затем вся операция благополучно закончилась ничем. Наркотики объявляли подброшенными, оружие было зарегистрировано на частные охранные фирмы, а задержанных молодых людей приходилось с извинениями отпускать. В первый раз среди задержанных оказался сын премьера одной из кавказских республик, и разгневанный отец позвонил самому премьеру России. Во второй раз попался с героином племянник человека, которому давно и уверенно сулили место Президента России, считая его преемником нынешнего главы государства. Закончились эти глупые рейды тем, что ретивого прокурора просто убрали. К тому же выяснилось, что во время одной из проверок из сумочки дочери руководителя соседней среднеазиатской страны украли дорогое колье. Скандал получился громким, но не очень долгим. Хозяин клуба – Алхас Малхазов – лично преподнес еще более дорогое колье своей именитой гостье, и на этом инцидент был исчерпан.

Дронго вошел в большой зал, где сейчас находились лишь несколько гостей. Одна парочка в углу за столиком, трое девушек поближе. Они, очевидно, отмечали какое-то событие. На столике была бутылка шампанского. Девушки почти ничего не пили, они хихикали и о чем-то спорили. За стойками скучали два бармена. Еще несколько официанток безучастно смотрели, куда именно Дронго сядет. Но он подошел к одному из барменов. Это был грузный мужчина лет пятидесяти с благородной сединой и бакенбардами, тянувшимися через все щеки, почти до подбородка. Он величаво кивнул гостю. Очевидно, он был здесь своеобразной местной достопримечательностью.

– Добрый вечер, – приветливо поздоровался Дронго, – я вижу, у вас мало посетителей.

– Разве? – удивился бармен. – Но сейчас еще рано. Сюда приезжают после одиннадцати и уезжают ближе к пяти-шести утра.

– У ваших клиентов, видимо, свой график, – понял Дронго.

– Конечно, – бармен наклонился к гостю, – что-нибудь налить? Или сделать коктейль?

– Водку с томатным соком, – ответил Дронго.

– «Кровавую Мэри», – понял бармен, – сейчас сделаю.

Он быстро и ловко налил на треть водки, затем две трети томатного сока, добавил перца, табаско, бросил лимон, все смешал и поставил на столик перед Дронго, добавив трубочку.

– Спасибо, – поблагодарил его Дронго, пробуя напиток.

– Пожалуйста, – бармен вдруг подмигнул ему, – вы откуда? Наверное, из ФСБ?

– Почему вы так решили? – улыбнулся Дронго.

– Посмотрите на себя, – посоветовал бармен, – у вас плечи спортсмена. Но вы не из МВД – они не носят такие дорогие костюмы. И не из прокуратуры – у тех вид канцелярских крыс. Возможно, вы из другого ведомства, например из разведки. Вы никого не ждете, но сели так, чтобы видеть всех входящих. Если бы вы пришли сюда отдохнуть, то обратились бы к моему молодому коллеге, если бы хотели поесть, устроились бы за столик. Но вы подошли ко мне и сделали достаточно нетрадиционный заказ. Хотя спиртное вы наверняка не любите. Почти ничего не выпили.

– Вам нужно работать следователем, – хмыкнул Дронго, – с вашей наблюдательностью можно сделать карьеру.

– Спасибо, – поблагодарил его бармен, – но мне и здесь хорошо. Я привык к своему месту. А старого Фердинанда знают все. Позвольте представиться. Фердинанд Шварц. Я из бывших поволжских немцев, которые были депортированы в Казахстан. И вот уже тридцать лет я живу в Москве. Тридцать лет, – подчеркнул бармен. – И старого Фердинанда знает вся Москва. Меня много раз приглашали в другие бары и клубы, но я работаю здесь уже четыре года и не собираюсь никуда уходить.

– Вы просто подвижник своего дела, – восхитился Дронго, – теперь я буду знать, что в этом клубе есть человек, который все видит и все знает.

– Именно так, – с достоинством сказал Фердинанд. Он не стал уточнять, что уже много лет был платным агентом ФСБ и поставлял им необходимую информацию, даже рискуя жизнью и устанавливая прослушивающие аппараты за некоторыми столиками. Но репутация Фердинанда была выше всяких подозрений. И он это хорошо знал.

– В таком случае вы мне поможете, – наклонился Дронго к своему собеседнику. Теперь их разделяла только стойка бара. – Мне нужна Виола. У вас есть такая танцовщица?

– Есть, – кивнул бармен, – но она очень своенравная и дорогая девочка. Так просто ни с кем не ходит. Ее нужно уговорить.

– Ясно. Что нужно для уговоров?

Бармен снисходительно улыбнулся.

– Меньше чем на единичку не рассчитывайте, – посоветовал он.

– Единичка – это сколько?

– Единичка – это единичка, – с чувством превосходства объяснил бармен и сделал рукой три вращательных движения, – и плюс еще три нулика. Теперь вы понимаете?

– Так дорого?

– Конечно. Она очень дорогая девочка. Я же говорю, она ни с кем так просто не ходит. У нас вообще не принято ходить. Только если очень попросить. И еще вы должны ей понравиться. И нашему руководителю службы безопасности тоже должны понравиться. Чтобы он ее с вами отпустил. Иначе он не разрешит, а она без его разрешения никуда не поедет.

– Он свои услуги тоже оценивает в «единичку»? – спросил Дронго, не скрывая иронии.

– Нет. Ему можно дать две бумажки. По сто.

– Двести долларов?

– Нет, – бармен улыбался. Ему было приятно объяснять такие вещи новичку. – Он любит евро.

– А ей нужно платить в долларах?

– Тоже в евро. Сейчас все цены в евро. Доллар уже не котируется. Нужно платить или в евро, или в рублях. Но в рублях будет дороже. Если сейчас евро стоит тридцать пять и сорок, то за тысячу евро вы сговоритесь, а если рубли, то нужно давать сорок или пятьдесят тысяч. И с ним тоже так. Или сразу двести евро, или десяточку в рублях. Десять тысяч рублей.

– Просто цены хорошего западного борделя, – пробормотал Дронго.

Бармен нахмурился. Он понял, что сидевший перед ним человек его просто разыгрывал и не захочет платить такие деньги.

– У нас здесь строго, – сказал он, поднимая вверх указательный палец, – это на улице милиционеры могут девочек ловить и ими пользоваться. А здесь такого никогда не было. Здесь не платят натурой, и поэтому на халяву рассчитывать нечего, даже если вы из ФСБ.

– Убедили, – согласился Дронго, – сколько я должен за свою «Кровавую Мэри»?

– Стольник, – ухмыльнулся бармен.

– Тоже в евро? – не удивился Дронго. За информацию следовало платить.

– Здесь доллары не любят, – напомнил Фердинанд, – но можете в рублях. По нашему курсу.

– Сделаем иначе. – Дронго достал желтую купюру в двести евро и показал ее словоохотливому бармену. – Я плачу вам эти деньги и получаю доступ к Виоле. По-моему, справедливая цена, как вы считаете?