Темная Башня - Кинг Стивен

– Вай, вай, дрянные мальчишки. Тре канниц эн фонс! – кричал украшенный бивнями шеф-повар на молодых посудомойщиков, распекая их за нерадивость.

Джейка он еще не заметил. В отличие от одного из посудомойщиков, кота. Тот прижал уши к голове, зашипел. Не раздумывая, Джейк бросил орису, которую держал в правой руке. Она пересекла заполненную паром кухню и легко, как раскаленный нож – масло, разрубила шею кота-посудомойщика. Отделившаяся от туловища голова с еще сверкающими зелеными глазами плюхнулась в заполненную водой раковину, подняв фонтан брызг.

– Сан фай, кан дит лос! – вскричал шеф-повар. То ли не увидел, что произошло, то ли не мог осознать увиденного. Посмотрел на Джейка. Из-под покатого, в толстых складках лба на мальчика глянули два затуманенных серо-синих глаза, прямо-таки человеческих. Теперь, когда шеф-повар повернулся к Джейку лицом, мальчик понял, что перед ним невесть откуда взявшийся разумный кабан-бородавочник. И судя по всему, жарил он свою ближайшую родственницу. С другой стороны, в «Дикси-Пиг» такое, похоже, считалось обычным делом.

– Как фой мальчишка ан-тет кан фа! Ши-со ран! Вай! – Вот это уже адресовалось Джейку. А потом, чтобы довести идиотизм ситуации до предела, бородавочник вдруг заговорил на понятном Джейку языке. – А если ты не хочешь мыть посуду, нечего даже и начинать!

Второй посудомойщик, человек, что-то выкрикнул, похоже, предупреждая шеф-повара об опасности, но тот не обратил внимания на его слова. Шеф-повар, видать, верил, что Джейк, убив одного из его помощников, теперь просто обязан занять место мертвого кота.

Джейк бросил вторую тарелку, и она рассекла шею бородавочника, оборвав его монолог. Не меньше галлона крови выплеснулось на плиту справа от чудовища. Кровь зашипела, на кухне завоняло горелым. Голова бородавочника откинулась влево, потом назад, но не отлетела. Существо, ростом никак не меньше семи футов, сделало два неуверенных шага к жаровне и обхватило руками вращающуюся на вертеле свинью. Голова Бородавочника улеглась на плечо, один глаз смотрел сквозь пар на флуоресцентные лампы под потолком. Жар припечатал ладони шеф-повара к свинье, и они начали таять. А потом чудовище рухнуло на железную решетку, и одежда тут же вспыхнула.

Джейк вовремя развернулся, чтобы увидеть второго посудомойщика, приближающегося к нему с мясницким ножом в одной руке и топориком в другой. Джейк выхватил из плетеной сумки еще одну орису, но не бросил ее, хотя голос в голове твердил: бросай, бросай, бросай, отстриги мерзавцу голову вместе с волосами. Сделать «глубокую стрижку», так, он однажды это слышал, называла это действо Маргарет Эйзенхарт. Другие женщины, тренирующиеся вместе с ней в метании тарелок, услышав ее слова, еще громко рассмеялись. И тем не менее Джейк сдержал руку, пусть ему и хотелось бросить тарелку.

Он видел перед собой юношу, кожа которого в ярком свете отливала желто-серым. На изможденном лице – чувствовалось, что кормят юношу плохо, – читался страх. Джейк предупреждающе замахнулся тарелкой, и юноша остановился. Только смотрел он не на рису, а на Ыша, который расположился между ног мальчика. Шерсть ушастика-путаника встала дыбом, отчего размеры его увеличились вдвое. Ярко блестели оскаленные зубы.

– Ты… – начал Джейк, и тут дверь в ресторан распахнулась. В кухню ворвался один из «низших людей». Джейк без промедления бросил тарелку. Она просвистела по заполненному паром воздуху и срезала голову незваному гостю аккурат над адамовым яблоком. Тело без головы шагнуло вправо, потом влево, словно комик, срывающий аплодисменты зрителей, изображая пьяного, потом рухнуло.

Через мгновение Джейк держал тарелки уже в обеих руках. Вновь скрестил руки на груди – эту позицию сэй Эйзенхарт называла «на изготовку». Посмотрел на посудомойщика, который по-прежнему стоял с ножом в одной руке и топориком в другой. «Однако угрозы в нем нет», – подумал Джейк. Он предпринял вторую попытку и на этот раз задал вопрос полностью:

– Ты говоришь на моем языке?

– Да, – ответил юноша. Отбросил топорик, поднял руку и свел большой, покрасневший от горячей воды палец и мизинец на расстояние в четверть дюйма. – Чуть-чуть. Выучил, после того, как попасть сюда. – Он разжал вторую руку, и мясницкий нож присоединился к топорику на полу кухни.

– Ты родом из Срединного мира? – спросил Джейк. – Оттуда, так?

Джейку посудомойщик не показался шибко сообразительным («В телевикторине ему не победить», – без сомнения, хмыкнул бы на его счет Элмер Чеймберз), но при этом ему хватало ума, чтобы тосковать по дому. Несмотря на ужас, охвативший юношу, Джейк увидел, как сверкнули его глаза.

– Да. Из Лудвега я.

– То есть ты жил где-то рядом с Лудом?

– К северу от него, если тебе будет угодно или если нет, – ответил посудомойщик. – Ты убьешь меня, мальчик? Я не хочу умирать, пусть и жизнь моя печальная.

– Я тебя не убью, если ты скажешь мне правду. Через кухню проходила женщина?

Посудомойщик ответил после короткой паузы.

– Ага. Сейр и его команда тащили ее. Безногую, голова болталась… – Он продемонстрировал, как болталась голова Сюзанны, еще более напоминая деревенского идиота. Джейк вдруг вспомнил Шими. Роланд упоминал о нем, рассказывая о Меджисе.

– Но не мертвую.

– Нет, я слышал ее дыхание, да.

Джейк искоса глянул на дверь. Никто через нее не рвался. Пока. Ему, конечно, надо идти, но…

– Как тебя зовут?

– Джохабим, это я, сын Хоссы.

– Тогда слушай, Джохабим. За этой кухней большой мир, называется он Нью-Йорк, и такие юноши, как ты, там свободны. Я советую тебе сбежать отсюда, пока есть такая возможность.

– Они поймают меня и изрежут на куски.

– Нет, ты просто не понимаешь, какой он огромный, Нью-Йорк. Как Луд, когда Луд…

Он посмотрел в тупое лицо Джохабима и подумал: Нет, кто не понимает, так это я. И если и дальше болтаться здесь, уговаривая его бежать, я, безусловно, получу то, что…

Дверь в ресторан вновь распахнулась. На этот раз двое «низших людей» попытались ворваться на кухню. Понятное дело, они застряли в дверном проеме, плечом к плечу. Джейк бросил две тарелки и наблюдал, как они рассекают заполненный паром воздух. Головы пришельцев отделились от шей в тот самый момент, когда им удалось миновать дверной проем. Их отбросило назад, и дверь снова захлопнулась. В школе Пайпера Джейк узнал о битве при Фермопилах, в которой отряд греков долго сдерживал армию персов, численностью превосходившую его в десятки, а то и сотни раз. Греки сражались с персами в узком горном проходе. Для Джейка таким проходом являлась дверь на кухню. Пока они пытались ворваться сюда по одному или вдвоем, если только не могли обойти его с тыла, он мог их сдержать.

Во всяком случае, до того момента, как в плетеной сумке закончатся орисы.

– Оружие? – спросил он Джохабима. – Есть тут где-нибудь оружие?

Джохабим покачал головой, но, учитывая раздражающую тупость паренька, это покачивание могло означать как: «На кухне оружия нет», так и: «Я тебя не разумею».

– Ладно, я пошел, – сказал Джейк. – И если ты не смоешься отсюда, пока у тебя есть шанс, Джохабим, ты покажешь себя круглым дураком. Я понимаю, умом тебя природа обделила, но ведь в голове у тебя не солома. За этими стенами видеоигры, парень… подумай об этом.

Джохабим, однако, продолжал тупо смотреть на Джейка, и мальчик сдался. Собрался что-то сказать Ышу, когда к нему обратились из-за двери.

– Эй, малыш! – Голос грубый. Уверенный. Знающий этот мир. Голос человека, который может ударить тебя, чтобы отнять пять баксов, или переспать с твоей подружкой, если вдруг возникло такое желание, – подумал Джейк. – Твой друг, паппа, мертв. Собственно, паппу съели на обед. А теперь выходи, и без глупостей, тогда, возможно, не станешь десертом.

– Засунь свой хер себе в зад, – крикнул в ответ Джейк. Смысл этих слов прошиб даже стену глупости Джохабима. На его лице отразился ужас.

– Даю тебе последний шанс, – продолжил грубый и всезнающий голос. – Выходи.