Идеальный маньяк (сборник) - Алексей Макеев

– Очень надо, – заверил мужчину Гуров.

Механик вновь пожал плечами и вразвалочку пошел к дверям автосервиса. Когда он достал из ящика стола журнал, Гуров протянул руку и сказал:

– Разрешите, я сам посмотрю.

Эмма Эдуардовна сдала свою машину в ремонт шестнадцатого ноября в тринадцать сорок, а получила обратно восемнадцатого в семнадцать пятьдесят. И это означало, что вечером семнадцатого, накануне убийства Ирины Умецкой, она не могла на ней уехать домой после работы. А она уверяла Гурова, что все было именно так… Но для чего ей было его обманывать именно в этом вопросе? Ну, сдала машину в ремонт – ну и что?

Гуров, недоумевая, пожал плечами. Ответа на этот элементарный, казалось бы, вопрос, он не находил. Так поступают в случаях, когда хотят скрыть, где находились на самом деле. Что, Гришаева осталась в фитнес-центре? Но уборщица уверяет, что она покинула его после одиннадцати.

– А что было с машиной? – обратился он к автомеханику.

– Стартер полетел, – ответил тот. – Да неудачно очень. Все шестеренки стерлись. Пришлось менять.

– А она была одна, когда привезла вам машину?

– Одна. Я сам у нее заказ принимал. Глянул и сразу увидел, что пятью минутами не отделаешься, поэтому на себя заказ и оформил. Помощник у меня молодой еще, неопытный, не стал я ему такое дело доверять. Да и бабенка показалась мне крутой. В плане характера, я имею в виду, – пояснил он. – С такой свяжешься – всю душу вымотает. Поэтому лучше все делать так, чтобы комар носу не подточил.

Разговор с механиком дал новый импульс, и Гуров ехал в «Идеал» в приподнятом настроении. Теперь, когда показания Гришаевой приняли столь неожиданный оборот, ему было о чем с ней пообщаться.

Однако неожиданности, связанные с фитнес-центром, на этом не закончились. Едва Гуров поднялся к кабинет Гришаевой, он увидел там не Эмму Эдуардовну, а уборщицу Анастасию Николаевну Борзину. Ничего особо выдающегося в этом факте не было, вот только Анастасия Николаевна не сновала по кабинету с тряпкой. Она вообще сидела за столом, который находился в узком коридорчике перед кабинетом директрисы.

– Эмма Эдуардовна сейчас подойдет, – кивнула она Гурову.

Полковник обратил внимание, что одета Анастасия Николаевна не в униформу, а в деловой костюм, состоящий из узкой черной юбки и строгой блузки.

– А вы что, ее замещаете? – шутливо спросил Гуров, однако получил вполне серьезный ответ:

– В определенном смысле. Я ее секретарь.

Брови Гурова от удивления приподнялись.

– Что ж, поздравляю вас с быстрым карьерным ростом, – с улыбкой сказал он и добавил: – Я бы даже сказал – стремительным…

Больше пообщаться ему с Борзиной не удалось: распахнулась дверь, и в коридорчик, исполняющий роль приемной, энергичной походкой вошла Гришаева.

– Звонили из рекламного отдела, Эмма Эдуардовна, – своим ровным, лишенным интонаций голосом проинформировала Борзина. – Сказали, что ролик почти готов, но им нужно снять еще нескольких наших тренеров. Просили прислать двоих мужчин.

– Да? Хорошо, пришлю, – скороговоркой ответила Эмма Эдуардовна, быстро направляясь к своему кабинету и берясь за ручку двери, но Анастасия Николаевна добавила ей в спину:

– Они просили срочно.

Гришаева крутанулась, сверкнула на Борзину своими большими черными глазами и с нажимом произнесла:

– Я поняла!

– Извините, Эмма Эдуардовна, я для вас стараюсь, – спокойно сказала Борзина.

Гришаева толкнула дверь и, повернувшись к Гурову, спросила:

– Вы опять ко мне?

– Если позволите, – склонил тот голову.

– Можно подумать, у меня есть право не позволить! – дернула плечом Гришаева.

Гуров прошел за ней в кабинет. Директриса плюхнулась в свое кресло и уставилась в стену. Руки ее слегка подрагивали, и было очевидно, что она на взводе. Бесцельно переложив с места на место какие-то бумаги, она обратилась к полковнику:

– Так что вы хотели? У меня очень много дел.

– Да, я смотрю, вы даже наняли себе помощницу, – Гуров кивнул в сторону коридорчика, где сидела Борзина. – Анастасия Николаевна у вас теперь секретарь?

– Что? Да… Я поняла, что одна не справляюсь. А Анастасия Николаевна человек аккуратный и исполнительный.

– Вам виднее, – кивнул Гуров. – А спросить я вас хотел вот о чем…

Он не успел задать Гришаевой вопрос насчет ее автомобиля, потому что его отвлек телефонный звонок. Ответив, Гуров услышал голос Крячко, который сообщал, что Константин Широков убыл сегодня рано утром в неизвестном направлении со спортивной сумкой через плечо.

Гуров попросил Крячко подождать и посмотрел на Гришаеву.

– Эмма Эдуардовна, а где ваш тренер Константин Широков? – спросил он.

– Костя? – Гришаева, кажется, ожидала какого угодно вопроса, только не этого, и, оказавшись не готовой к нему, ответила не задумываясь, а посему это оказалось чистой правдой: – Он позвонил и сказал, что приболел, так что сегодня не сможет выйти на работу.

– Вот как? – поднял брови Гуров. – А чем приболел?

– Господи, откуда я знаю! – Гришаева раздраженно пожала плечами. – Гриппом, наверное! Сейчас вообще эпидемия, впору закрываться на карантин!

Подобная перспектива совсем не радовала директрису центра и вносила в ее и без того мрачное настроение дополнительную порцию негатива. Гуров видел, что она с трудом терпит его присутствие.

– Так вы об этом хотели у меня спросить? О Широкове? – уточнила Гришаева. – Или еще что-то?

– Нет, ничего, Эмма Эдуардовна, – поднимаясь, ответил Гуров. – Пустяки. Думаю, действительно не стоит вас отвлекать. Я приеду вечером, надеюсь, остальные ваши сотрудники не свалятся от приступа болезни. А то грипп, знаете ли, свирепствует…

И, оставив Гришаеву пребывать в недоумении, вышел из кабинета. Он понял, что сейчас нет смысла разговаривать с ней. Кое-какие обстоятельства, всплывшие в этом деле, говорили о том, что у него мало информации. И проводить беседу с Гришаевой – а проводить ее нужно обязательно, и он не собирался от этого отказываться – следует чуть позже, когда у Гурова на руках будут козыри. Сейчас фактов пока маловато, она не скажет правды. Нужно сделать такой ход, чтобы ей некуда было деваться. И Гуров поехал назад в управление. Поднявшись к себе, он набрал номер и попросил выяснить данные на Анастасию Николаевну Борзину…

Он получил их довольно скоро, и просмотр не занял много времени. Прочитав полученные бумаги, Гуров откинулся на стуле, некоторое время посидел с закрытыми глазами, а потом посмотрел на часы. Для повторной поездки в фитнес-центр было рано. Крячко, отправившийся заниматься окружением Ирины Умецкой, отсутствовал, и звонка от него не поступало. Гуров поднялся со стула, надел плащ и вышел из кабинета.

Полковник остановил машину у обочины и выбрался на улицу. Дождя не было, и небо просветлело. Оно было с едва заметной голубизной, и Гуров знал, что это предвестие скорых морозов…

Территория лицея была обнесена красивой кованой оградой. Ворота оказались приоткрыты, и Гуров вошел во двор. Миновав спортивную площадку, он подошел к главному входу и сразу же был остановлен охранником в униформе. Гуров спокойно предъявил свое удостоверение и сообщил, что хотел бы побеседовать с директором лицея Тамарой Валентиновной Горецкой. Охранник нахмурился, однако набрал номер на сотовом телефоне. Коротко переговорив с Горецкой и получив, видимо, добро с ее стороны, охранник посторонился, пропуская полковника.

– Второй этаж, кабинет налево, в середине коридора, – сказал он.

Гуров кивком поблагодарил его и поднялся по витой лестнице на второй этаж. Тамаре Валентиновне было лет под пятьдесят. Моложавая, с модной стрижкой женщина в брючном костюме смотрела на него сквозь очки живыми серыми глазами. Гуров, почему-то ожидавший увидеть даму преклонных лет, несколько удивился, однако спокойно представился.

– Вы все-таки пришли, – сказала Тамара Валентиновна, постукивая карандашом по крышке стола.

– Вас это не удивляет? – спросил Гуров, усаживаясь в кресло.

– Вы говорили с Костей? – вместо ответа спросила Горецкая.

– С Костей мне побеседовать не довелось, потому что он сбежал, – обыденным тоном сообщил Гуров, словно речь шла о том, что Костя пока занят пустяковым делом, а как только освободится, полковник непременно с ним побеседует.

– Сбежал? – Вот теперь она удивилась, даже изумилась. Тамара Валентиновна даже сняла очки и положила их на стол перед собой, и от этого сразу стала выглядеть еще моложе. – Ерунда какая-то! – растерянно произнесла она. – Этого не может быть!

– Почему? – спросил полковник.

– Да потому что быть этого не может! – воскликнула директриса.

– В логике вам не откажешь, – улыбнулся полковник.

– Вы, конечно, можете иронизировать сколько угодно, но если вы подозреваете Костю в чем-то ужасном, то идете по ложному пути, – заявила Горецкая. – Это я вам говорю для вашей же пользы. Я хорошо знаю, что такое время профессионала и как дорого оно ценится.