Тигр скал. Мирон Хергиани - Мирон Хергиани

Некоторое время мы ждали, пока пройдут испанцы. Потом, потеряв терпение, как по команде, двинулись вперед, в лоб штурмуя «верблюжий горб». Первым шел я. Поначалу шел хорошо, впрочем, и в дальнейшем было не очень трудно,— наверное, ожесточенные ожи­данием, которое так измотало нас, и от сильного воз­буждения мы мало реагировали на трудности и опас­ности. Вот еще несколько метров — и мы находим на стене веревки, в трещинах торчат ржавые крючья. Попадаются и сгнившие веревки — свидетельство того, что сравнительно недавно другие пытались одолеть стену этим путем. Пытались, но не сумели, потому что чем выше мы поднимаемся, тем меньше следов попы­ток, наконец веревки и крючья и вовсе исчезают. Види­мо, наши предшественники, терпя поражение, возвра­щались назад.

Теперь передо мной гладкая вертикальная стена с отрицательным уклоном. На ней ни трещин, ни выбоин, ни выступов, единственная надежда, довольно слабая, на шлямбуры, но мы не захватили их с собой!

Наше продвижение вперед серьезно осложнилось.

Испанцы, обнаружив, что мы пошли на прямой штурм, стали кричать что-то, по-видимому предосте­регающее.

Чехи, наши приятели, которые за то время, что мы стояли в хвосте у испанцев, успели нас нагнать, тоже кричат:

— Куда вы, там сам черт не пройдет!..

***

Вплоть до 1964 года в Тбилисском институте физ­культуры, где студенты специализировались почти по всем видам спорта, не существовало отделения альпи­низма. В 1964 году был поставлен вопрос о его созда­нии. А в следующем году абитуриенты впервые сдавали приемные экзамены на отделение альпинизма.

Михаилу Хергиани принадлежит немалая заслуга в создании этого отделения и в воспитании будущих альпинистов. Руководство республиканской федерации альпинизма заботу об этой секции поручило именно ему. Михаил привез из Сванэти ребят, жаждущих профессионально заняться альпинизмом, которые хоро­шо зарекомендовали себя с самого же начала учебы.

— Мы возлагаем на них большие надежды,— гово­рил тогда Михаил.— Я как педагог рад их успехам и горжусь ими. Что главное, это поколение альпинистов нового, современного стиля. Их альпинистский почерк лаконичен и красив, и я думаю, что они на верном пути. Наша задача — вооружить их максимумом теорети­ческих и практических знаний, передать им наш опыт и подготовить физически и морально к большому аль­пинизму. Эти ребята уже знают цену организован­ности, дисциплине и порядку в экспедиции, что в свое время было нашим слабым местом. Они знают: едино­борство с горами — нелегкое дело, для этого необходи­ма серьезная специальная подготовка, необходимо вы­работать в себе железную волю, упорство и настойчи­вость. И я верю: когда мы постареем для гор, когда не станет у нас былой силы в руках и ногах, когда мо­гучие горные ветры перестанут звать нас в свои владе­ния и наши глаза, уставшие от блеска ледников, утратят зоркость,—- тогда эти молодые парни вскинут на плечи наши рюкзаки и уйдут по снежным тропам к пронзи­тельно синим небесам и на грозный гул лавин отзовутся величественным древним «Лилео». «Человек выше всех вершин!» — возвестят они миру...

***

...— Куда вы, сам черт там не пройдет, эге-эй!..— кричали чехи.

Бывают в жизни минуты, когда ты не принадлежишь себе. Создавшееся положение заставляет действовать разуму вопреки.

Я на стене. Опасное место. Гладкая поверхность не дает никакой возможности вбить крючья. Эх, где наши шлямбуры!

...Всплыло, всплыло видение из другой его жизни — праздник Джгвиби...

Бесчисленные снежки со свистом рассекают воздух... Они безжалостно колотят по спине, обжигают шею, эти мерзлые, плотно скатанные комья снега... Он продолжа­ет лезть выше... извиваясь змеей, захватывая силь­ными ногами столб, сжимая его, как клещами, выпрям­ляется разом и поднимается еще немного... Еще один рывок, еще одно усилие!.. Ликующие крики, восторг зрителей... Лагамцы торжествуют победу... Махвши подходит к Минаану... заставляет его обернуться и по­смотреть на девушек, что стоят под церковной стеной, жмутся друг к другу и лукаво пересмеиваются, при­крываясь концами головных платков. Одна из них — Кати Барлиани...

(Теперь Кати ждет его дома, ждет возвращения с победой...)

...Вот и камень саджилдао. Вокруг него собрались сельские палаваны, поочередно подходят к саджилдао, впиваются пальцами в его горловину, приподнимают — кто сколько может. На их напряженных шеях набухают жилы...

И вот произошло еще одно — после Ушбы — чудо: я на «верблюжьем горбу»! Когда я глянул оттуда вниз, у меня чуть не закружилась голова. Слава, ошелом­ленный, машет рукой — отойди от края, ты сошел с ума!

Я вбил крюк, продел веревку и спустил ее вниз. Поднялся Слава. Переведя дух, он спросил:

— Как ты забрался сюда?

— Сам не знаю!.. Каким-то чудом... Слава качает головой, смеется.

— А хорошая стена! — говорю я.— Умеешь ла­зать — пройдешь! Французы правы: . Гран-Жорас — самая интересная стена во Франции. А ты какого мнения?

Слава улыбается, кивает в знак согласия, и мы про­должаем путь.

Тысячу двести метров одолели ползком. В пять часов вечера мы на вершине. Всего на восхождение затрачено тринадцать часов. В эти тринадцать часов входило и то время, которое ушло на не зависящие от нас остановки.

Спускаемся по южной стене, на итальянскую сто­рону.

У основания стены замечаем хижину. Оттуда, из хижины, доносятся аппетитные запахи, которые бук­вально кружат нам головы. Из хижины выходит хозяин и гостеприимно приглашает войти. Но у нас ни гроша: ни французских, ни тем более итальянских денег с собой нет, а тут тебе не грузинский духан старых времен, где духанщик поверит в долг, до следующего раза. И мы уходим, покинув пределы, столь соблазнительные. Воз­можно, хозяин хижины наперед знал, что в карманах альпинистов ему ничего не найти, возможно, и пригла­шал нас, не надеясь на плату,— к тому же он был горец, о чем совершенно недвусмысленно говорило его загорелое и обветренное худощавое лицо.

***

...С вершины Гадил-Башкара спускались трое, все трое в изнеможении, из последних сил. Над самой пропастью они остановились, внимательно изучая гро­моздившиеся вокруг скалы. Ничего утешительного! Ста­ло ясно, что они сбились с пути. Гребень, по которому они пошли, уходил вертикальными скалами куда-то в бездну. Возвращаться не имело смысла — их силы ис­сякли бы, прежде чем они добрались бы до середины пути, а оставаться здесь, на этой площадке, тоже было бессмысленно — пронизывающий холод уже давал себя знать, необходимо было двигаться, действовать, необ­ходимо было рисковать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});