Свирепый ландграф - Андрей Белянин

– Эй, там, на барже! Прекратить бег с препятствиями – всем обедать. Что у нас в меню?

Сытые, вымытые, выспавшиеся, мы развалились на кровати, держа военный совет. То, что Ляпс де Арт выведет нас из Лабиринта, не вызывало сомнений, дорогу он найдет. Вот как найти славную принцессу, по возможности не нарываясь на яркие произведения больной, колдовской фантазии, – это вопросик посерьезнее… Просто хотелось побыстрее закончить с такой паршивой работенкой, получить свои кровные и отвалить. Зубы Ризенкампфа не шли у меня из головы. А ведь и кроме них существовали весомые проблемы с кришнаитами, которые, видите ли, бегают даже после смерти. Или со старушечьим лицом, висящим в воздухе. О, забыл о самом главном – какая скотина объявила на меня охоту, наняв профессионального убийцу?

– Эй, граф! Пока мы не пустились в дальнейшие безумства, не проясните ли мне как опытный волшебник пару небольших непонятностей?

– Спрашивайте, лорд Скиминок, – несколько раздраженно буркнул бородач.

Похоже, он на нас еще дулся. Что ж, у него были на то причины. При плохом настроении у нас троих отнюдь не ангельский характер.

– Что вы знаете о Зубах Ризенкампфа?

Наш хозяин закашлялся, наверно, рассчитывал на вопросы попроще. Поняв, что я имею в виду именно то, что сказал, он долго прочищал горло, высмаркивался, постукивал себя кулачком в грудь, пока наконец не начал говорить:

– О Зубах не так много известно. Вы читали старинные предания?

– Кое-что, но они такие туманные.

– Это дань традиции. Обычно предсказания получают из весьма мутного источника. Разные вызывания духов, беседы с мертвыми, жертвенные гадания на крови… Ничего удивительного в том, что детали не ясны до самого конца. В смысле, до полного исполнения пророчества. К тому же многие передают их в запутанных стихах, философских цитатах, математических формулах. Это своеобразный язык символов и образов, абсолютно недоступный пониманию непосвященных. А ведь даже профессионалы дают порой совершенно противоположные толкования одного и того же текста.

– Так что там конкретно о Зубах? – вежливо напомнил я, граф явно хитрил, бродя вокруг да около.

– М-м… Даже не знаю, с чего начать… Ну, в первую очередь это связано с природными катаклизмами. Зубы, когда и где бы ни проходил о них слух, всегда являлись предвестниками моров, землетрясений, потопов, снежных заносов или песчаных бурь. Во-вторых, все это приводило к политическим изменениям. Завязывались войны, дробились королевства, нарождались новые государства, забывались старые, и так до тех пор, пока кровь Ризенкампфа не брала верх. В мире устанавливался определенный порядок. Шаткий, валкий, но все же… Последний властелин Локхайма, уничтоженный, как я понимаю, лично вами, за время своего царствования натворил много дел. Следовательно, его достойный сын, Раюмсдаль, добравшись до Зубов, должен обрести могущество Ризенкампфа и построить новый мир по собственному усмотрению.

– Нечто подобное мне уже объясняли, хотя, может, и не столь научно. Но растолкуйте, что же все-таки на самом деле представляют собой Зубы?

– Э-э… это чисто философский вопрос. Боюсь, точного ответа вам не даст никто. Лично я склоняюсь к мнению тех, кто утверждает, что это замок.

– Ладно, благодарю за информацию. А теперь скажите-ка…

– Милорд! Кто это?! – в полный голос завопила Лия, прерывая серьезный разговор.

Мы аж подпрыгнули на кровати. Кто это? Можно подумать, я знаю… За линией входа в комнату стояло незнакомое чудище с туловищем медведя и головой рогатого осла.

– Не волнуйтесь, оно не может пересечь магические границы, – успокоил бородач. – Здесь мы в полной безопасности.

Ему ответил счастливый женский хохот. Тот самый, что развлекал нас у ворот. Надо же, какое эхо… Комната для плененных принцесс находилась на перекрестке коридоров, то есть теоретически имела четыре входа. Так вот все они быстро заполнялись разнокалиберными монстрами, которые хотя и не могли к нам войти, но тем не менее закупоривали для нас все четыре выхода.

– Ну и что? Долго они будут на нас пялиться? Лорд Скиминок, вон тот зубастый так подозрительно сладко уставился на ножки Бульдозера… Облизывается! Да не красней ты – любая девушка гордилась бы такой формой. Вот, ей-богу, эти черные лосины превосходно подчеркивают красоту ног нашего…

– Надо признать, Жан, кое в чем она права, – вслух подумал я, невольно рассматривая нижнюю половину моего смущенного оруженосца. – Дорогуша, тут каждый на нас облизывается. Мы для них вроде ходячих гамбургеров.

– Все?

– Все.

– Даже этот небритый фурункул?

– Вон, вон она! – неожиданно завизжал Ляпс де Арт, подпрыгивая на месте. Довольно высоко, надо сказать. Приглядевшись, я и вправду усек у левого входа искомую принцессу. О-ля-ля… Сказать, что она была большая, значит не сказать ничего. Ростом поменьше Жана, но повыше меня. Щеки, как у бульдога, подбородков три, глаз сразу не видно (жиром заплыли?), грудь словно два лиманских арбуза, зад скорее напоминает корму небольшого баркаса. Платье на ней едва не трескалось по швам. Интересно, занимается ли она хоть какой-то общественно полезной деятельностью, кроме еды и сна? Вряд ли. При такой фигуре слова «диета», «шейпинг», «аэробика» и «гербалайф» должны считаться трехэтажным матом. Господи Боже, сколько ж приданого надо было пообещать, чтобы Хрум Хром де Хорст клюнул на такую знойную красотку?!

Первой сориентировалась наша златовласка. Она цапнула со стола длинный хлебец, мгновенно располосовала его пополам, швырнула туда смачный шмат ветчины, добавила зелени, сыра, помидоров и, щедро обмакнув в грибной соус, замахала этим сооружением в сторону похищенной:

– Куть, куть, куть…

– Лия! – не сразу сообразил я. – Ты чего?! Она же не собачонка какая-нибудь.

– А как ее приманить?

– Ну, не знаю…

– Вот и не мешайте мне! Я лучше разбираюсь в психологии крупных женщин. Если она на что и клюнет, так только на большой бутерброд. Эгей, принцесса! А что у меня е-е-есть… Такой вкусный, такой аппетитный, такой калорийный, а запах… Хочешь укусить? Ну-ка, иди сюда! Цыпа, цыпа, цыпа…

Вот хоть сквозь землю провались со стыда с этой девчонкой! Положеньице у нас и впрямь идиотское. Сидим тут, как в фешенебельном отеле на Таити, носу высунуть не можем по причине обилия скалозубых аборигенов, а та милашка из-за которой вообще весь сыр-бор разгорелся, гуляет среди них, небрежно поплевывая в нашу сторону. Впрочем, временами она хохотала. Гомерически, без повода, в полный голос.

– У нее кольцо на руке! – восторженно засипел хозяин Лабиринта. – Видите, вон то, большое, с черным ониксом!

– Однако, – пожал плечами Бульдозер, – у нее на каждом пальце по два-три таких же.

– Это она нарочно! Чтобы я не догадался, какое из них магическое! С помощью перстня даже неискушенная в колдовстве принцесса может позволить себе очень многое.

– Высокородная девица Бумбрумгильда! Славная дочь доброго короля Долболоба по прозванию Дуб Мореный, не соблаговолишь ли ты войти к нам и усладить наши души светской беседой под хорошее вино и достойное угощение? – К концу тирады я почти выдохся. Все эти велеречивые средневековые пышнословия меня порядком утомляют. Но уж если надо, я так настропалился чесать в дворцовом стиле, что мог бы и дипломатическим советником у Плимутрока подрабатывать.

– Ха-ха-ха! – соизволил обратить на меня внимание этот жиртрест женского рода. – Странные слова говоришь ты, незнакомец в черном. Лицо твое приятно, усы густы, манеры обходительны, но кто знает, какими интимными предложениями ты станешь искушать невинную деву? Хи-хи-хи…

– Она почти клюнула, милорд, – сквозь зубы процедила Лия. – Не дайте ей оборвать леску и уйти!

– О, премудрая и осмотрительная принцесса. Видимо, на пути твоем попадались не только достойные люди, – притворно посокрушался я. – Верь мне! Единственное мое желание – лицезреть столь обширное великолепие неземной красоты и вслушиваться в твой ангельский смех, подобный журчанию весеннего ручейка в тенистой долине.

– Не переборщите, лорд Скиминок, – осторожно буркнул Жан. – Если она хоть раз смотрелась в зеркало, то она вам не поверит.

– Молчал бы лучше! Поучись у милорда обращению с дамами. Мне, законной супруге, сроду таких слов не говорил, а еще пытаешься давать советы нашему господину, как охмурять женщину!

– Да тише вы, оба!

Бумбрумгильда задумалась. Судя по всему, это был процесс достаточно непривычный. Диковинное зверье шарахалось от нее столь стремительно, что казалось, у животных тоже есть вкус к красоте. Хотя на самом деле вся загвоздка была, конечно, в перстне.

– Ха-ха-ха! По сердцу мне твои учтивые беседы, и готова я слегка распустить путы осторожности, сев с тобой, незнакомец, за один стол. Но скажи, прежде чем я войду в эту комнату, а не хочешь ли ты попросту споить меня вином, уложить на меха и, воспользовавшись…