Мания Беса (СИ) - Шарм Элли

— Алекс? – выдохнула я, когда его пальцы потянули вниз мои уже ставшие насквозь влажными трусики.

Оторвавшись от моей груди, он  подул на сосок, заставляя его ещё сильнее сжаться, а затем слегка прикусил, вызывая у меня легкую дрожь по всему телу.Колено Алекса настойчиво надавило меж моихсудорожно сомкнутых бёдер, пытаясь раздвинуть их в стороны.

— Пожалуйста… – уже испуганно всхлипнула я.

На какое-то мгновение он замер , затем обрушил на меня шквал легких поцелуев со словами:

— Катриэль, малышка… позволь мне… я сделаю все,что ты хочешь и как ты хочешь, только позволь мне, – бормотал он, не прекращая своих настойчивых прикосновений.

Наконец преодолев слабое сопротивление, он устроился меж моих ног, почувствовав его твёрдую пульсирующую плоть, я сразу же оцепенела.

— Не сопротивляйся детка, у тебя ничего не выйдет, – сказал Алекс. Его красивые голубые глаза горели страстью, наклонившись  он прикусил слегка мою нижнюю губу, а затем коснулся ее языком, тут же зализывая причинённое беспокойство.

Не прекращая поцелуя, палец Алекса неумолимо проник в мою влажную промежность, заставив поморщиться от легкого дискомфорта и какого-то странного непонятного возбуждения. Глядя в мои испуганные широко распахнутые глаза, его пальцы уступили место чему-то твёрдому и большому. Поцеловав меня в нос, как будто извиняясь, он начал медленно входить, что бы причинить как можно меньше боли. Хоть Алекс и действовал очень аккуратно, из моих глаз брызнули слёзы. Я знала, что будет больно, но не представляла, что боль будет такой яркой, охватывающейвесь низ живота и даже поясницу. Он приподнялся на локтях, стараясь лечь так, чтобы мне было удобно, но при этом, не давая даже двинуться. Когда он сделал первый толчок, я, не выдержав разрыдалась. Казалось, меня пронзили ножом. Надрывно всхлипывая, отвернулась от него, больше не сдерживая бегущих по щекам соленых ручейков слез.

Чертыхнувшись, Алекс остановился. Все его тело покрылось капельками пота и слегка подрагивало. Японимала, что ему очень сложно сдерживаться и почувствовала благодарность к этому суровому, но такому терпеливому со мной мужчине.

— Расслабься, – сказал он мне, беспокойно вглядываясь в мое лицо. - Ты зажимаешься и от этого только хуже.

Когда он начал медленно двигаться, боль стала не такой сильной, словно притихла, отдалилась, лишь напоминая о себе легкими отголосками. Сделав ещё пару толчков, он замер и выдохнул сквозь зубы, слегка завалился на меня. Я даже почувствовала некое разочарование, ведь под конец я уже начала чувствовать странные ощущения, которые побуждали прижаться к нему ещё ближе. Перекатившись на бок, Алекс увлёк меня за собой. Я лежала растерянная на его груди,переживая калейдоскоп  эмоций. Увидев, что я начала всхлипывать он сел, убирая мои влажные волосы с лица.

— Детка, прости, я… Черт, я сволочь! – начал он извиняться, стирая бегущие по моим щекам слезы.

— Нет, - замотала я головой. – Просто… Алекс! Это всегда так … я не знаю, сильно?

Успокоившись, что я плачу не от боли или обиды, он ответил:

— Всегда, когда между людьми есть чувства, Катриэль!

Уткнувшись в его плечо, я позволила ему снова уложить меня на подушки. Господи! Да из его уст это почти признание в любви. Мое сердце радостно затрепетало. Несколько минут мы лежали молча, пока я не нарушила тишину смехом.

— Ты чего? – усмехнувшись, он заглянул в мои искрящиеся весельем глаза.

—  Получается, мы сделали это после того, как поженились, - вспомнила я свой новый паспорт и фамилию в нем.

— С такой девушкой, как ты, - только так, – ответил он, еще сильнее прижимая к груди.

Глава 10

Позже, когда Алекс вымыл меня, не пропуская ни одного, даже самого маленького участка кожи на  теле, и заботливо завернул в полотенце, я почувствовала какую-то вселенскую усталость. Он перенес меня в спальню на второй этаж, где я расслабленно откинулась на подушки, наблюдая за тем, как он, обернув полотенце вокруг бёдер, направляется ко мне в кровать. Щеки вспыхнули жаром, как только он опустился рядом со мной  и притянул поближе к себе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Интересно, сколько пройдёт ночей, прежде чем ты перестанешь  краснеть из-за меня? – лукаво сверкая глазами, совершенно по-мальчишески ухмыльнулся он. Однако, его лицо почти сразу же стало серьезным. — Как  ты ? Я знаю, что тебе было больно, – спросил Алекс,пытливо разглядывая мое смущенное личико.

— Чуть-чуть, - ответила я, ещё больше краснея. Чувствуя, как жар стекает вниз по шее, к плечам, я все же решилась задать волнующий меня вопрос: — Это всегда так больно?

— Нет… не знаю. У меня никогда не было девственницы, - он нахмурил лоб, как будто раздумывая,что сказать. – Но я уверен, что в следующий раз уже будет лучше.

— В следующий раз?! – воскликнула я потрясено.

— Конечно! Или ты собираешься своего мужа держать на сухом пайке? - блондин усмехнулся,  ласково проведя по моему локону, выбившемуся из общей копны волос.

Я ответила ему взглядом сияющих глаз. Мне так нравилось, когда он называл меня женой или себя мужем. Но, как и всегда, ко мне пришли не приятные мысли.

— Алекс, а как же Фрея?

Он слегка напрягся, затем, закидывая руки за голову сказал:

— Зачем вспоминать тех, кто не имеет никакого значения в моей жизни?

— Она сказала, что вы вместе были в приюте, -пожала я плечами, вспоминая, как блондинка говорила,  что ее очень многое связывает с Алексом.

— Да, было дело. Я, Лакки и Фрея, были в одном приюте какое-то время, - подтвердил он слова, наверно, теперь уже бывшей любовницы.

Закусив губу, я положила свой подбородок ему нагрудь, разглядывая мужественное лицо своего новоиспеченного мужа.

— Сложно было в детском доме? – наконец, решилась я задать вопрос.

— Не сказал бы, что сложно, но и не сахар, - ответил Алекс, разглядывая то, как лампа подсвечивает мои волосы, от чего казалось, что они светятся красным пламенем изнутри. — Строгость, дисциплина, обучение различным профессиям, ещё никому не помешали в жизни, – пожал он плечами. – Приют научил меня многому.

Видя мою заинтересованность, он продолжил делиться воспоминаниями своей юности.

— В приюте нет ничего своего – личного. Обычно мы всем делились. Что-то прятать для себя самого, считалось предательством, таких называли крысами, поэтому мы так все и жили - общаком. У меня никогда ничего не было своего, - задумчиво взглянув на меня, он легонько коснулся моей щеки. - Поэтому все, что я считаю своим, Катриэль, я ценю и берегу. Скорее, сдохну, чем позволю кому притронуться к тому, что принадлежит мне или кто… - его голос неуловимо изменился, приобретая властную жесткую окраску. — Ты - не исключение, Катриэль. Ты – моя! И, запомни, никто и никогда не причинит тебе зла. Прежде, им придется убить меня.

Я вздрогнула от его слов, с сожалением думая о том,что сама подтолкнула нашу беседу в этом направлении.

— Детка, я понимаю, что это тяжелая для тебя тема,но… у меня никак в голове не укладывается, как такая хрупкая девушка, как ты, могла завал… убить Ходжа, - Алекс с недоумением посмотрел на меня. – Я никогда не спрашивал подробности, но эта мысль не даёт мне покоя.

Я передернулась, вспомнив весь произошедший в ту ночь ужас. Не смотря на это, я решила, что Алекс должен все знать. Подбирая слова и, пытаясь скрыть нервное напряжение, я подробно описала все случившееся, включая  даже тот момент, как любовница Берха одаривала его при мне оральными ласками.

— Урод! – услышала я злое восклицание парня. Он сжимал и разжимал кулаки. Казалось, он увидел всю картину той роковой ночи. Все, что я тогда пережила.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Как только он начал меня душить, я запаниковала. Схватила первое, что попалось под руку… нож… Я… я вонзила его в голову, - закончила свой жуткий рассказ.Посмотрев на свои руки, я как будто снова ощутила тяжесть и холод от соприкосновения с металлом. А когда подняла заплаканные глаза на мужчину, то наткнулась на его ошеломлённый взгляд.