Шляпа фокусника. Озорная школа творчества - Ник Банток

«Побродите» вокруг своего сновидения, как если бы это был таинственный древний город, и зафиксируйте на бумаге все подробности и ощущения, на которые вы в первый раз мало обратили внимания (или вовсе упустили их из виду).

ПОДСКАЗКА

Есть широко распространенное мнение, что не стоит утомлять себя не имеющими к нам прямого отношения философскими рассуждениями, поскольку древние мудрецы все это уже сделали за нас.

На самом же деле неважно, сколько было написано книг, сколько проведено исследований, каждый из нас должен все осмыслить сам. Ведь окружающий мир постоянно изменяется, а каждый человек уникален и неповторим. Поэтому не переставайте искать и находить свой собственный путь в искусстве — видеть все своим зрением. Образы в сновидениях отражают друг друга в бесконечной веренице изменяющихся форм и символов, так и наши мысли движутся по вечной спирали, постоянно добавляя новые изменения к структуре нашего коллективного сознания.

38. Пять самых…

В фильме «Фанатик» два главных героя работают в музыкальном магазине, чтобы получить разрядку после бесконечного составления рейтингов «пяти лучших из лучших», придумывают в свободное время другие рейтинги, например: «пять главных мертвых барабанщиков».

Эта игра буквально очаровала меня, и я начал составлять свои собственные «рейтинги». Например: «пять самых злодейских иностранных имен, которые хорошо смотрелись бы на неоновой рекламе над входом в ночной клуб» или «5 самых перевранных известных хитов». Представьте, что вместо привычного текста известной песни «Битлз» вы начинаете петь: «Шел в бар, балдел, буль-буль-буль-буль, буль-буль-буль, пока живот мой не вспотел!»

Однажды, когда я листал большой альбом по искусству, у меня вдруг возникла идея составить список из пяти лучших произведений искусства, которые, будь я профессиональным вором, мне захотелось бы украсть. Этот перечень постоянно изменялся, и, по мере того как я вносил в него или вычеркивал некоторые из самых известных и великих произведений, ко мне вдруг пришло понимание, что список не только расширяет мой художественный вкус, но и служит также своего рода барометром того, что я считаю стоящим и значимым для меня.

Вот так выглядел этот «рейтинг» по завершении работы.

Пять сокровищ живописи, которые я украл бы, если бы смог

● Альбомы с набросками Леонардо да Винчи.

● Что-то из последних больших полотен Уильяма Тёрнера, которые висят в галерее Тейт.

● Картина «Девушка с жемчужной сережкой» Вермеера.

● Сделанная из известняка древнеегипетская скульптура Бога Гора в облике сокола, которая находится в Британском музее.

● Альгамбра (дворцовый комплекс в Гранаде, Испания).

То, что началось как игра, стало способом, который подстегивал мое вдохновение. Произведения, отмеченные в качестве объектов незаконного присвоения, служили идеальными образцами для моего собственного искусства. До того эти идеалы были слишком эфемерными для меня, чтобы полностью вобрать их совершенство, а теперь, когда я связал эти идеальные произведения с конкретным земным (и нехорошим) намерением, оно со всей ясностью открылось передо мной, вот ради чего я пошел бы на все! Я увидел и понял, почему их творцы не признавали никаких ограничений, даже если бы за это им грозила смерть.

Материалы: ручка, тетрадь или блокнот

Время: несколько минут (или дней)

КАК ЭТО ДЕЛАТЬ

Составьте список из пяти самых любимых произведений искусства, где бы они ни находились. Опишите, что в каждом из них вас привлекает.

ПОДСКАЗКА

Главное — это не желание обладать сокровищами, а осознание того, что вызывает в вас наибольшую страсть, и использование этого понимания, чтобы направить свой разум на то, что для вас имеет наибольшую важность.

39. Синий цвет

Синий — цвет воздуха, в окружающем нас мире в чистом виде встречается очень редко. Это накладывает свой отпечаток и на наш язык. Используя в своей речи слово «синий», мы считаем, что другие люди знают, что мы имеем в виду, но разница между холодной бирюзой и теплым лиловым огромна, хотя и тот и другой происходят от понятия синего цвета. Если мы хотим дать определение какому-то из оттенков этой гаммы, нам приходится прибегать к сложным словосочетаниям, таким, например, как «зеленовато-синий, темно-фиолетовый» и т. п. Соединив в описании два цвета, мы получаем возможность более точно показать то, что имеем в виду. Причем тот цвет, который называют первым, оказывает влияние на наше представление о том, который следует за ним, сравните выражения «сине-зеленый» и «зеленовато-синий». Таким образом мы можем описать цвет с гораздо большей точностью.

Нечасто приходится давать описание какому-либо цвету, при определении оттенков могут возникнуть трудности. Мне рассказывали, что в японском языке вплоть до начала XX века вообще не существовало слова «синий». Цвета характеризовались приблизительно так, как я только что описал.

Материалы: разные журналы, кусок картона, кисточка, медиум матовый и кисточка для него, тюбик синей акриловой краски

Время: 45 минут

Размер: 25 × 20 см

КАК ЭТО ДЕЛАТЬ

Возьмите стопку старых журналов, быстро перелистайте их и вырвите кое-какие картинки, где присутствуют только синий, фиолетовый (но не лиловый) и зеленый (но не желто-зеленый) цвета.

Приступайте к работе с помощью кисточки и матового медиума, быстро покрывая имеющийся у вас лист картона оторванными кусочками картинок из журналов так, чтобы они полностью закрыли первоначальный фон. После этого продолжайте создание коллажа, используя, как и прежде, только обрывки картинок в сине-фиолетово-зеленом спектре. Можно прикинуть, куда приклеить тот или иной из этих обрывков, но придерживаться какого-то принципа или плана не следует. Прислушайтесь к своему внутреннему голосу.

Поскольку вы создаете абстрактное произведение, то сосредоточьтесь на композиции и ощущениях, которые она вызывает, не беспокоясь о том, какое получается изображение. Периодически добавляйте чуть-чуть синей краски, чтобы удалять белые полоски, которые бывают в местах разрыва или соединения обрывков. И так накладывайте эти обрывки картинок слой за слоем, пока время, отведенное на упражнение, не подойдет к концу. Завершив работу, отойдите немного назад, чтобы окинуть взглядом свое творение, возможно, результат вызовет у вас неподдельное изумление.

ПОДСКАЗКА

Несмотря на то что вы использовали весьма ограниченную часть цветового спектра, в действительности перед вами стояла важная задача развития утонченного художественного вкуса. Нет ничего сложного в том, чтобы перенести на лист картона тщательно подобранные драматические образы, а вот создать нечто экстраординарное из разрозненных мелких частичек не так-то просто, зато можно получить огромное удовлетворение.

Теперь попробуйте добавить в свой так называемый синий коллаж немного оранжевого или ярко-красного цвета, в результате может получиться настоящий «блюз», от которого у вас захолонет сердце.

40. На охоту с Бармаглотом

Варкалось. Хливкие шорьки…

Льюис Кэрролл, написав «Бармаглот», создал нечто гораздо большее, чем просто бессмысленное стихотворение. Он «вбросил» в наше сознание целый поток образов из альтернативного мира. Попробуйте бросить в воду несколько резиновых игрушек и посмотрите, как они расплываются в разные стороны. Точно так же, если сначала ввести в текст тарабарщину, а затем попробовать придать ей некий смысл, то у читателя возникнет чувство, будто он оказался в бушующем океане расплывающихся в разные стороны интерпретаций. Как-то мне удалось очень быстро создать небольшую книжку, взяв за основу «Бармаглот». Работая над ней, я ловил себя на том, что у меня в голове сами собой возникают персонажи и сюжетные ходы. Не стану приводить эту версию тарабарщины в полном объеме, так как текст книжки занимает шесть страниц, но, как мне кажется, даже в этом отрывке можно передать ее дух. Вот как начинался этот рассказ про рождение Тарабарки (то есть Бармаглота в детстве):

Тарабарка свисала как сопля с ветвящихся и вьющихся ветвей. А дерево то, Соломонд, было залеплено яичной скорлупой. И страх проник в единственный ботфорт, пробившись удивительным винтом из пробки легкой сделанных часов, крутимых антимудрым пояском. За двадцать лет биений толкачем мозолистого рыла у стены, оставшейся под старость без зубов, отчаянье прорвалось Светаны. Когда ж раскрылась клетка наконец, тварь оказалась в полной темноте. То была полночь зимнего поры в лестистой и игольной толкоте. И каждый блучик света не проник, попав в желудок леса по путе. И пала Тарабарка на помочт, устроенный из леса и земли. Уселась, огляделася вокруг, ее налиты кровию глазы. И крик разочарованный возник, который не услышал ни один из тех, кто не присутствовал вокруг и был хоть добр, но слишком нелюдим. И месяцами слышали б мы плачь, но там ведь не имелось никого.