Светлейшество для его наглейшества, или Ведьма покоряет мир! (СИ) - Marquise

Лаура приказала нам стоять в две линии, далеко от центра и ждать начала.

Уф, и сколько же его ждать то?

На наше благо, уже через пару минут оркестр заиграл торжественную музыку и вышло его величество со своём братом. Не могла не отметить, насколько же были мужчины неотразимы. Фрачная пара разбавила холодный(на первый взгляд) образ его величества, а его братик стал наоборот более статным. От образа дряного мальчика не осталась и следа.

И вот какого же было мое удивление, когда эти двое направились в мою сторону!

Его Величество уже почти подошёл ко мне, но на благо, взял за руку Анжелику.

Рано выдохнула! Этот гадкий, но до чёртиков красивый ящер — братишка, взял, не спросив моего разрешения мою руку. Нахал!

Музыка стихла.

Громкими шагами мы — две пары, пошли к выходу. Но прям перед ним мужчины развернули нас. Анжелика с Его Величеством стояли первые, мы сзади них. Вдруг, двери, за которыми стояли мы, с треском отварились. Я вздрогнула, но подавила желание обернуться. Ящер сжал мою руку сильнее и я, на удивление, успокоилась. Вдох-выдох.

Оркестр снова заиграл. Начался полонез. Я уже совсем выдохнула. Натянула на себя торжественную улыбку.

Мы начали маршировать. Сердце билось бешено.

Когда пары замкнули круг, оркестр притих. Наивно думала, что мы сейчас поклонимся и на этом все. Как бы не так! Оркестр снова начал играть. Начался вальс.

Едва Роберт обнял мой тонкий, подвижный стан, в голову, будто крепкое вино, ударило в голову. Его горящий взгляд, казалось, проникал в глубь моей души. Я читала в нем вызывающее презрение. Было в этом мужчине что-то приводившее в содрогание.

Многие пары вышли из круга. Однако, в него тронулись и арлекины, и испанки, перламутрово-бледные барышни, правоведы и безвластные, кисейные существа; веера, голые плечи, серебристые спины и шарфы. И все же, остальные, как заворожённые наблюдали лишь за двумя парами. Не понятно, что их увлекало больше — дракон и ведьма, или же его величество с принцессой.

— Почему Вы меня пригласили? Понравились мои ножки? — Я наконец нарушила угнетающее молчание в нашей паре.

— Ты единственное сносное существо здесь.

— Сносное существо? — Я прищурила глаза, но тут же откинула голову назад, как требовал танец.

— Ещё какое.

Я, не зная что отметить, замолкла. Остаток танца мы протанцевали спокойно. После поклона я покинула круг.

Анжелика с императором тоже покинута паркет. Я столкнулась с ней. Заметила в ее глазах восторженность.

— И как он тебе? — Начала она.

— Сносно. — Ответила я его словами.

Началась венгерка. Анжелика предложила подойти к фуршетному столу. Ура, еда! Кто там говорил про то, что много есть девушке на людях запрещено? А много пить тоже запрещено?

На падепатинер меня пытался пригласить странный мужчина, которого я еле как отшила.

— Запоминай, — Начала пояснять Анжелика, — тебе полезно: это был Головин. Любит азартные игры, вспыльчивый и сильно потеющий помещик. — Девушка засмеялась, а я в удивление подняла бровь. — Да про это весь двор судачил, было время! Жена его лишь для вида, ибо все знают, что каждую ночь он проводит в доме терпимости.

— Да уж, вот людям нечего делать — только лишь и сплетничают. — Вздохнула я, съедая уже пятую клубнику.

— Это высшая аристократия, девочка! А ещё они будут судачить про твой танец, про твоё платье и про то, что ты обжора. — Она снова засмеялась. — И про то, что я с тобой подружилась. Если тебе кажется, что на тетя никто не смотрит — это не так. Везде есть глаза и уши.

Я снова устало вздохнула.

— Анжелика, я хочу отойти. Вот это же, — Кивнула на небольшую дверь. — Вход на балкон?

— Да-да. Иди, пострадай, авось судьбу своё встретишь. — Пожелала мне ‘ удачи’ девушка.

На мое счастье, на балконе никого не было.

Я не смогла не восхититься белыми колоннами, выступающими из сумерек и отделанными завитками, похожими на рябь на спокойной глади моря.

Позолота потолка, разделенная полосами тяжелых эбеновых балок, была плохо видна в неясном ночном свете.

Прислонившись к мраморному подоконнику, я вглядывалась в сад, погружающийся в ночную дремоту. Посмотрела вниз — на непринятую траву обширной лужайки, что была гладка, как омытая прибоем отмель. Вдали сквозь туман проступали верхушки аккуратно подрезанных вязов. Их стволы казались башнями прозрачного города.

— О чем вы задумались, маркиза? — прошептал вдруг из-за угла чей-то неведомый голос.

— Поведайте мне о своих мыслях.

Мне показалось, что заговорила мраморная статуя.

— Кто это?

— Это я: Аполлон, бог красоты, с которым вы милостиво согласились провести эти ночные часы.

Я онемела.

— Прохладно, да? Но ведь на вас накидка, а я совсем раздет. Да и откуда взяться теплу у мраморного тела?

Я уставилась на статую. Но ничего не могла разглядеть, кроме кучи темного тряпья, лежащего у пьедестала. Я наклонилась и дотронулась до нее, и тут же из этой кучи кто-то взял меня за руку и потянул на себя.

Я успела лишь пискнуть, когда оказалось прижата к, на удивление тёплому телу.

— Тшшш, — Прошептали мне.

В этом чертовом углу ничего не видно!

Попыталась встать, но мне не дали.

— Вы кто такой? Отпустите!

‘Статуя’ неожиданно засмеялась.

— Подарите мне мазурку?

Ага, ещё чего! Мазурка — прямо показатель того, что между танцующей парой все серьезно, а что ещё хуже — женщина, подарившая этот танец мужчине, должна провести ужин с ним.

— Не подарю! Отпустите же!

Мне дали подняться. А вот далеко убежать не дали!

‘Статуя’ резко поднялась и взяла меня за руку. Я чуть прищурилась, пытаясь разглядеть, кто собирается ‘скрасить’ мой ужин.

Да ну нет! Мне удалось рассмотреть лицо этого наха… то есть, его императорского величества!

— Мой король, позвольте отказать от Вашего предложения, — Прошептала я, надеясь, что за такую наглость из отбора не вылечу.

— Ваш король? — Кажется, это единственное, за что он зацепился.