Последняя песнь Акелы. Книга вторая - Сергей Бузинин

— Заждался меня, сладенький?

— Есть немного, — проворчал Всеслав. — Да погоди ты! — ладонь моряка жестко уперлась в грудь распаленному похотью британцу. — Ты часового отправь поспать. На часок. А то здесь стенки тонкие, он уши развесит, а мне оно надо? Да и тебе — тоже.

Фузилер недовольно хмыкнул, но препираться не стал и постучал в дверь:

— Болтон! Болтон, чтоб тебе черти зад надрали, слышишь меня?!

— Да, сэр, так точно, сэр, слышу, — забренчал замком солдат. — Сейчас открою, сэр!

— Погоди, не отпирай, — буркнул Хорсвилл. — Мне тут по поручению сэра Рочестера с пленником надо пошептаться… кон-фи-ден-ци-аль-но! Во! А так как тебе такие разговоры слушать не положено, сходи, погуляй где-нибудь, а через пару часов вернешься… Мы тут как раз закончим… разговаривать.

— Но, сэр… Как я могу оставить пост, сэр?

— По приказу старшего по званию, болван! Все, пошел отсюда, вернешься через два часа, понял?

— Да, сэр. Уже ухожу сэр.

Хорсвилл приник ухом к двери и через некоторое время, видимо удовлетворившись результатами наблюдения, развернулся к Арсенину:

— Ну что, теперь тебе больше никто не мешает?

— Надеюсь, что нет, — прищурился Арсенин, присаживаясь на корточки. — Иди сюда, милый, я покажу тебе, что значит любить по-русски.

Слащаво улыбаясь, Хорсвилл подошел почти вплотную. Продолжая довольно скалиться, он смотрел сверху вниз, как Арсенин расстегивает его ремень и кладет сбоку. Он улыбался долго, почти несколько секунд, вплоть до тех пор, пока Всеслав не впечатал кулак ему в пах. Коротко ойкнув, сержант схватился руками за ушибленное место и согнулся пополам. Арсенин оттолкнулся от земли и, подпрыгнув вверх, врезался затылком в подбородок сержанта. Закатив глаза, британец рухнул на пол, в то время как моряк накинул ему на шею его же ремень:

— Обычно в таких случаях говорят, мол, ничего личного, приятель, работа такая, — прошипел Арсенин, затягивая импровизированную удавку на шее англичанина. — Вот только в этот раз все немного по-другому. Ну не люблю я содомитов. Не люб-лю!

— Не убива-а-ай, — прохрипел из последних сил Хорсвилл. — Убьешь, и тебе даже капитан не поможет…

— Хочешь жить — отвечай, — чуть ослабил натяжение Арсенин. — Говори: пароль и отзыв на сегодняшнюю ночь, а также куда бы ты мог пойти ночью за пределы лагеря?

— Молния, — часто и сдавленно дыша, прохрипел сержант. — Пароль — молния. Отзыв — Девоншир… А пойти ночью я могу только к маркитантам. Ярдах в пятидесяти от лагеря тетка Черри палатку держит, спотыкаловкой торгует. Если офицеров поблизости нет, часовые пропустят. За долю, конечно.

— Спасибо, — удовлетворенно улыбнулся Арсенин, — ты мне очень помог. — Всеслав отпустил ремень и, поднявшись на ноги, резко ударил Хорсвилла носком ботинка в висок. Противно хрустнув, кость проломилась, и сержант, еле дернувшись, затих.

— Однако, готов, — пробормотал Арсенин, стаскивая одежду с мертвеца. — Вот только теперь еще черт знает сколько времени ждать, пока часовой вернется. Не мог он часом обойтись, не-е-ет, ему, охальнику, два подавай…

Брегет неторопливо отсчитывал минуты, и Всеслав, прислонившись к стене, даже успел задремать, пока осторожный стук в дверь не заставил его очнуться:

— Сэр! Это Болтон, сэр! Я вернулся! Вы уже закончили?

— Открывай скорее, болван, — хриплым спросонья голосом произнес Арсенин. — Давно уже закончили. Открывай да заходи сюда, помощь нужна!

Уже привычно проскрипела дверь, и часовой, подслеповато щурясь, перешагнул через порог:

— Что делать-то нужно, сэр?

— Отвечать! — рванул на себя солдата Арсенин. — Честно и без задержек! — двумя ударами в корпус и челюсть он заставил солдата рухнуть на пол. — Как отсюда до выхода из лагеря пройти? — Моряк выхватил из ножен на поясе солдата штык и приставил его к горлу противника: — Мне долго ждать?!

— Как палатки обогнете, так все время прямо, — испуганно проблеял часовой. — Там недалеко, сэр…

— Пароль — молния, — чуть вдавил штык в горло солдата Арсенин, — а отзыв?

— Девоншир, — прохрипел Болтон, отчаянно косясь на приставленное к горлу лезвие.

— Не соврал, значит, покойник, — заметил Всеслав и тут же резким движением вспорол англичанину сонную артерию. — Вот тут ничего личного, приятель. Был бы тут твой скрипучий товарищ, тогда да. А так — ничего личного…

Прицепив к ремню ножны, он вложил в них штык, и некоторое время раздумывал, брать ли с собой винтовку часового или нет? Придя к выводу, что в ночное время вооруженный солдат, бредущий к маркитантам за водкой, будет выглядеть подозрительно, он с некоторым сожалением закинул оружие в дальний угол и вышел на улицу.

Часовых у лагерных ворот он прошел на удивление просто. Стараясь не попасть под свет факелов, он пробурчал пароль и, лениво махнув рукой в сторону буша, озвучил цель маршрута: «К тетке Черри». Часовые, так же лениво напомнив ему о необходимости поделиться добычей по возвращении, выпустили за пределы лагеря. Пройдя несколько ярдов по дороге, Арсенин оглянулся и, понимая, что со стороны бивуака он уже не виден, свернул в буш, решив сделать маленький привал на какой-нибудь полянке, где можно будет рассчитать курс по звездам. За размышлениями о маршруте бегства он не заметил, как сбоку мелькнула тень, а после было поздно. Удар чем-то тяжелым по затылку отправил его в беспамятство.

Глава пятая

20 февраля 1900 года. Ледисмит

— Однако тут проблемка одна нарисовалась, — Шрейдер оглушительно хлопнул дверью и устало привалился спиной к стенке блиндажа.

— Опять триппер подхватил? — не отрывая взгляда от карт, буркнул Сварт.

— Да хрен с ним, с триппером! — возмутился Шрейдер, отклеиваясь от стенки. — Там…

— Если про твой хрен речь, то он у тебя и так всю дорогу насморочный, — довольно заржал Бенингс, разглядывая пришедшую к нему карту. — Вот сколько я тебя знаю, то, значит, насморк французский, то еще какая напасть…

— Да подавись ты этим триппером, — сплюнул Шрейдер. — Этот ублюдочный генеральчик Фрэнка с мальчишкой-корнетом арестовал!

— Ты думай, что городишь-то, — укоризненно покачал головой Сварт. — Перегрелся, так в бадейку тыковку свою дурную сунь, солдатня аккурат свеженькой принесла. За такие дела, что мы наворотили, он их в задницу целовать должон, а ты «арестовал»…

— Да что б мне в Святую пятницу к причастию не подойти! — истово перекрестился наемник. — Я там покрутился, того-сего поспрашивал. Так караульные говорят, что Фрэнк Уайту морду набил — синячище на полхари, а того капитана-толстяка, что дежурит нонче, вообще пришиб до смерти…

— Да ну, сортирные речи это все, — презрительно фыркнул Бенингс. — Пастор нам пулю льет, а вы уши развесили, — и азартно заелозил на месте. — Давай, открывайся, Сварт!

— Да погоди ты со своей игрой, — старый траппер затушил об стол самокрутку и тут же начал сворачивать новую. — Да и ты, Макс, толком говори, а не воду напрасно баламуть…

— Чё «погоди», чё «погоди»! — взвился Бенингс. — Небось шваль одна на руках, вот ты и вопишь: «Погоди!» А у меня, чтоб ты знал — флеш! Гони монету, говорю!

— Захлопни пасть, Бенингс, — скрипнул зубами Паркер, бросая карты картинкой вверх. — У меня вообще каре, да только при таком раскладе игра меня ни хрена не волнует…

— Не, парни, давайте игру добьем, а потом уж и о делах, — заметно стушевался Бенингс. — За пять-то минут ни черта ведь не изменится…

— Ты, по-моему, плохо понял, — зло прищурился Митчелл. — Я краем уха слышал, что Рой велел тебе заткнуться…

— Да все путем, Майлз, все путем! — испуганно заверещал Бенингс. — Не играем, так не играем, заткнуться, так заткнуться! Ты только на меня не смотри так!

— Как так? — опешил Митчелл. — Чем тебе мой взгляд не нравится?

— А ты вспомни, как на того борова в Кейптауне в кабаке смотрел, прежде чем его пришить? — хватая воздух ртом, испуганно икнул Бенингс. — А в той деревушке, под Дурбаном? На того задавалу из паба так же зырил, а потом шлепнул… Да ты всегда так смотришь, когда кого-то убить собираешься!

— Да-а-а? — Митчелл удивленно почесал затылок. — Вот уж никогда не замечал…

— Да заткнетесь вы или нет?! — хлопнул ладонью по столу Паркер. — Давай, Пастор, рассказывай по порядку, что там с Фрэнком стряслось и почему ты панику развел.

Шредер спихнул Бенингса на пол, устало плюхнулся на табурет и, чуть заикаясь от волнения, начал рассказ.

— Вот оно, значит, как, — скривился Паркер, выслушав наемника. — Этот ублюдок Уайт думает, что он здесь самая большая шишка и ему все с рук сойдет… Хрена! Шрейдер! Ты из нас самый шустрый, слушай и запоминай! Завтра утром тот утюг, что мы у буров отбили, в Питермарнцбург пойдет. Делай что хочешь, но нужно, чтоб ты на нем укатил. В городишке том проволочная связь имеется, вот ты сэру Робертсу телеграмму отошлешь и в ней все как есть обскажешь. Сварт! Ты сейчас…