Злодейство Торжествует - Рон Хаббард

Нет, подняться по этой лестнице и улечься с Крошкой в постель означало бы конец всему, и он это знал. Невозможно! Это исключено. Лучше умереть на рассвете. Гораздо лучше.

Мысли его вернулись к Хеллеру. Победа казалась уже такой близкой, когда все необъяснимым образом вдруг разрушилось. Заголовки газет в материалах о Хеллере звучали так великолепно! Мэдисон с любовью вспомнил газетные материалы о Кукурузелле Трахнер, Пупси Лупцевич и Долорес Пубиано де Копула. Абсолютные шедевры, которые могли бы надолго и неизгладимо запечатлеть имя Уистера в сознании общества. В ходе тех судебных разбирательств Уистер приобрел бы известность как величайший в истории любовник, стоящий вне закона. А какие планы строил Мэдисон, чтобы придать этой незаконности блеск и красоту! Уистер, грабящий банк Федерального резерва, — это самое малое из того, что входило в его проекты как рекламного аса. У него бы все устремлялось все к большим и большим высотам. Он мог бы науськать на Хеллера и заставить идти по его следу любой исполнительный орган в мире — от нацистского Интерпола до самого занюханного городского полицейского управления. Они бы попотели, ловя его. И все окончилось бы самой громкой публичной казнью, о которой когда-либо слыхал человек. Уистер стал бы абсолютно БЕССМЕРТНЫМ!

Затем Мэдисон оживился: ведь то же самое можно, если появится шанс, проделать и здесь. И неважно, что настоящее имя этого человека — Хеллер. У Мэдисона хватило бы энергии, чтобы взять и махнуть рукой на старое и начать все заново. Здесь имелась внутренняя полиция. Здесь имелся армейский дивизион. А если поначалу флотские отнеслись бы к этому с прохладцей, он мог бы их раскочегарить. Коль взяться за дело с умом, то весь Аппарат его поддержит.

Сидя в полутемном пустом зале, Мэдисон предался мечтам. Статьи о Хеллере, грабящем поместья волтарианских лордов и отдающем вырученное беднякам; о Хеллере, совершающем налеты на космические корабли — шрифт на 18 пунктов; о Хеллере, похищающем дочь графа или герцога, и рассказ за рассказом о том, как она жалобно умоляет не насиловать ее — публике это еще как понравится! Заметки о Хеллере, который чистит все банки на всех планетах Конфедерации — каждая с новым поворотом событий, с новой кровью, с новым сногсшибательным количеством награбленного, которое раздается беднякам… о, каким бы он стал героем! Хеллер — самый разыскиваемый беззаконник за 125 000 лет истории Конфедерации! Блеск!

Тут возникла другая идея: можно называть его «Хеллер-Уистер», можно прочесать все предыдущие материалы о нем и распространить их по всей Конфедерации. Нет, прежний труд его не пропал — только приумножился!

Теперь-то у него есть перспектива. И можно спокойно предаться мечте, величайшей из всех, что возникали в его голове. Вот он подходит к Гробсу, этак небрежно, и говорит: "Ну, мистер Гробе, закончил-таки я работенку для вас, закончил. Хеллер-Уистер бессмертен". Гробе берет его за руку (в глазах блестят слезы благодарности) и говорит ему голосом, срывающимся от избытка чувств: "Мэдисон, ты вернул себе мою благосклонность. Прошу тебя, пожалуйста, прими пост президента компаний Г. П. Л. Г. и постарайся простить меня за то, что я в тебе сомневался. Я больше никогда не буду гоняться за тобой на танках!"

Сияние мечты померкло. По залу пронесся холодный ветер. Реальность ситуации заключалась в том, что теперь, даже если бы Гробе увидел его, даже если бы Мэдисону удалось вернуться на Землю, домой, его бы поставили к стенке. В случае неуспеха в деле Хеллера-Уистера ему грозила смерть. Смерть без той крошечной милости, когда тебе завязывают глаза или предлагают сигарету: хорошо еще, что он не курит.

Рок-музыка снизу на мгновение зазвучала громче и настолько в ритме, схожем с земным, что ход мыслей Мэдисона прервался. У него появилось нечто вроде навязчивого ощущения, будто Гробе — какое-то сверхъестественное существо: а вдруг он его разыщет и здесь?!

Когда Мэдисон подумал о возможных связях между Роксентером и Ломбаром, его охватила дрожь. Ох, не миновать ему смерти, если только он как-нибудь не ухитрится снова приняться за работу по Хеллеру-Уистеру!

Охранник пошевелился, и от топора его так и дохнуло озоном. Это вернуло Мэдисона к мысли о Крошке.

До сих пор Мэдисон считал, что если он пойдет наверх и ляжет с ней в постель, то она ему поможет. Он сознавал, что никаких гарантий Крошка ему не давала. Она лишь обещала, что на рассвете его не казнят.

Проблема заключалась в следующем: если он пойдет, то погибнет из-за своей мамочки, а если нет — то из-за Гробса. Так что, если он поднимется наверх, это ему нисколько не поможет.

Очевидно, тут требовалось иное решение!

Обычно с идеями у Мэдисона было все в порядке, и он всегда гордился тем, что вследствие наличия эдипова комплекса он в этом смысле был гением. Но сегодня его мозг оказался банкротом.

Мэдисон глянул на свои наручные часы «Омега». Он сидит здесь уже целых два часа! Так долго сидеть и не придумать ничего конструктивного! Дж. Уолтер взял себя в руки. В конце концов, он же спец по общественным связям, истинный профессионал.

Он приведет в порядок свои мысли. Он переберет все, что ему говорила Крошка, с того момента, когда он обнаружил ее у бассейна. Это не займет много времени. Он попытается снова.

Внезапно Мэдисон замер в кресле.

Его осенило!

Если это не сработает, он и без всего прочего станет не более чем мертвецом.

Если же сработает, он сможет закончить дело по Хеллеру-Уистеру!

Мэдисон поднял глаза на охранника. Спокойно, лишив свой голос всех признаков радостного возбуждения, чтобы страж решил, будто он поступает так, потому что сдал позиции, Дж. Уолтер сказал:

— Отведи меня наверх к своей госпоже.

О Господи, это должно сработать!

Часть СЕМЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ

Глава 1

Охранник резко подал какую-то команду в микрофон, замаскированный под серебристую кнопку. И тут же в зал примчался сержант. Он посмотрел на охранника Мэдисона, который указал большим пальцем на лестницу, и кивнул.

Они сбили с Мэдисона звенящие и лязгающие цепи, и тот встал, потирая запястья и шею.

Стражи затолкали его в душевую, заставили раздеться и помыться. Затем осмотрели его. Его интимные места.

— Кажется, у него нет ни вшей, ни бактерий, — сказал первый, критически оглядывая Мэдисона, — но с «инструментом» у него неважно. Не понимаю, как он может доставить ей приятное.

— Эй, ты, слушай, — обратился сержант к Мэдисону, вдруг выхватив нож из задней части своей серебристой куртки, — если дашь маху и не (…) ее как следует, я лично вот этим отрежу тебе (…). Тебе понятно?

Мэдисон сделал глотательное движение, прикрыл (…) рукой и попятился.

Они набросили ему на плечи шелковый халат с еще видными на нем королевской короной и словами: "Собственность королевы Хоры. Не использовать для похорон. Вернуть во дворец в целости и сохранности".

— Ну, каков же правильный порядок действий? — спросил охранник сержанта. — Никак не могу вспомнить, что говорил мой дед по этому поводу. Как его доставить: в цепях или в золотых веревках?

— Ни в том и ни в другом, — ответил сержант. — В ошейнике и на золотой цепи. Вон на той полке лежит то, что надо. — Он достал все и осмотрел. — Ну и ну. Внутри ошейника шипы. Это, наверное, смастерила моя бабушка. А вот посмотри: электропроводка. А смотри здесь: кнопка для включения. О, не может быть! В источнике питания не осталось энергии. Ни одной искры.

— Это ничего, — сказал охранник, разглядев в звене цепи углубление для батарейки. — Тот же тип, что и у нас в носках сапог. Подожди, сейчас я достану одну из левого сапога. — Сделав это, он проверил работу ошейника: при нажатии кнопки на кончике цепи тот искрил.

Они надели его на Мэдисона.

— Теперь, — сказал сержант, — если я правильно понял, порядок такой: ты введешь его в спальню, поклонишься и, когда королева протянет руку, вложишь в нее рукоятку цепи. Еще ты, кажется, должен сказать: "Ваше величество, вот тот, кто должен исполнить ваше желание. Если он не удовлетворит вас — я за дверью с электрическим хлыстом".

— У нас нет электрохлыста, — сообщил охранник.

— Ну и что, правила этикета менять нельзя. Повторишь все слово в слово. А если этот (…) не сделает все, как велено, ты его — "жалом".

Охранник пошарил за голенищем серебристого сапога, проверяя, на месте ли «жало», и кивнул.

— Да поосторожней с оружием! — предупредил сержант. — И опомниться не успеешь, как слуги прикончат тебя, если случится что-нибудь такое, что вызовет раздражение ее величества. — Он вытащил из сапога охранника «жало» — гибкий прут длиной около четырнадцати дюймов — и крепко стиснул рукоятку. Кончик «жала» вспыхнул. Сержант примерился и хлестнул им Мэдисона по бедру ближе к колену.