Девушка для холостяка - Ярослав Маратович Васильев

в сторону перекатом и тоже вскочил. С присвистом выдохнул ощериваясь. Плохо – кровь у него больше не шла. И нос восстановил нормальный вид. Сколько же он смертей насосался, если у него регенерация уже близка к магической? Мы чуть ли не бегом сделали круг на свободном пространстве, присматриваясь к противнику. Демон снова напал – у него и мысли не возникло действовать как-то непредсказуемо, кинуться, прижать и ударить. Я поймал его на встречной атаке. Выбил колено, ухватил за капюшон и уронил мордой в пол. Оседлал его плечо и взял руку на слом...

Силища у твари оказалась чудовищная. Демон смог какое-то время сопротивляться, хотя я ломал ему руку всем своим весом. Заминки демону хватило выгнуть вторую руку под таким углом, какой у нормального человека не гнётся, и ударить меня в ухо. Аж в голове зазвенело. Я на мгновение потерял сосредоточенность, демон меня скинул, так что уже я торопливо ушёл от удара… которого не последовало. Руку твари я всё-таки сломал, ей понадобилось время на восстановление. Да и физический ресурс тела магией не заменить – понемногу вампирюга начнёт выдыхаться.

Мы опять чуть ли не бегом закружили по свободному пространству комнаты. Демон быстрее и сильнее, но не радикально. Зато я умею драться, а он – вообще нет, это даже не уровень гопоты, привычной стенка на стенку. Ничья пока. И Мансур – прав. Явно двинувшийся на идее справедливости псих: ни разу не попытался взять Алису в заложники. А к мужикам прорваться стол мешает.

И тут Алиса дала о себе знать. Не полезла в драку, а кинула твари стул под ноги. Она тоже сменила форму, сил у неё сейчас – метнуть тяжёлую мебель как пушинку. Демон споткнулся, упал, и почти сразу загрохотали два пистолета. Демон умудрился увернуться почти от всех выстрелов, но четыре пули в него всё-таки попали. Мать его, так вот почему мужики не вмешиваются! Мы для них слишком быстрые! Похоже, от испуга за себя и Алису, я впервые перешёл «рубеж безопасности», тоже вливая магию себе в мышцы и нервы. И плевать, что срочно потом охотиться, зато живы. Но тогда сколько же крови насосался этот гад? Если он не только лечит травмы, но и при этом тоже питает мускулы?

Думал я всё это краем сознания. Едва смолкли выстрелы – кинулся вперёд. Пока демон затягивает раны от пуль, навалиться весом, схватить за волосы, ударить его затылком об торец распахнутой двери. Уже демон ударил меня в лоб, так что пошли круги перед глазами. Враг сбросил меня в сторону, хотя и сам получил в ответ локтем в висок. Это его оглушило, теперь я успевал откатиться и встать… И тут рядом с демоном оказалась Алиса. Глаза у неё с чего-то были не как нам положено насыщенного красного цвета, два живых рубина – а фиолетовые, два оживших аметиста. Лицо как застывшая маска античной статуи. И ещё от рук девушки в грудь демона крови уходили нити. Очень похоже на те, которыми мы связываем жертву, но именно что лишь похоже. Эти нити были сплошняком густого синего цвета, и по ним от демона к Алисе потоком бежали аметистовые искорки. Это было невозможно, но Алиса сейчас пила энергию демона!

Вампир захрипел, издал непонятный тонкий звук, похожий на визг. Оттолкнул Алису и, прихрамывая, выскочил в коридор. Двигался он сейчас куда медленнее, потому вслед ему опять загрохотали пистолеты. Судя по вскрику, раз или два демона опять зацепило до того, как он успел нырнуть по лестнице на первый этаж.

– Что это было?.. – хрипло спросил майор. – Вампир, натуральный же вампир.

– Бисмил-ляяхи ррахмаани ррахиим. Куль хува ллаху ахад. Аллааху ссамад. Лям ялид ва лям юуляд. Ва лям йакуль-ляху куфуван ахад,[1] – вторил ему Мансур Ахматович.

[1] «Скажи: «Он – Аллах – Един, Аллах – Вечен. Не родил и не был рождён, и никто не может быть равным Ему». 112 Сура Корана «Аль-Ихляс»

Не силён в Коране, но даже я распознал суру, которую принято читать, отгоняя зло, порчу и происки всяких злых сил.

– Иго-о-орь, – голос Алисы завибрировал неожиданно мягкими, завораживающими тонами. – Иго-о-орь, – она повторила-почти застонала.

Алиса стояла напротив меня… самая красивая в мире девушка, если не считать того, что глаза теперь снова напоминали два рубина, полыхавших внутренним огнём. И ещё меня обдало чем-то непонятным, неуловимым, будто от Алисы исходил жар.

– Ты меня любишь? У нас будет самый замечательный день в жизни. – Полюби меня…

Я почувствовал, как по коже побежали мурашки. Алиса уже тем, что стояла рядом, возбуждала моё тело, особенно пах. Девушка сделала шаг в мою сторону, наши тела прижались друг к другу, словно оба отчаянно пытались остудить себя, но только наоборот распаляли внутренний жар. Теперь мы оба тяжело дышали. В комнате стало душно, а учащённое сердцебиение заставило нас обоих вспотеть. Мои глаза бегали вверх и вниз, от лица Алисы в прореху на водолазке – если стоять рядом, то виден краешек бюстгальтера. Алиса вздрогнула, её прерывистое дыхание стало таким же быстрым, как и моё собственное.

В этот миг за спиной раздался непонятный полувсхлип-полустон. Я повернул голову… – и меня на мгновение захватила паника, заодно смыв морок. Алиса же сейчас не просто пьяна в хлам от переизбытка энергии. Из неё сейчас во все стороны хлещет приворот. Если даже меня пробило – а ведь я настолько потратил свой резерв, что уже кольнуло предвестником будущей жажды, я сейчас сам кого хочешь соблазнить могу – то ещё несколько секунд, и у обычных людей снесёт крышу. У мужиков же штаны в паху самым натуральным образом бугрятся, и скоро слюна закапает, так они пожирают Алису глазами.

– Бегом. На первый этаж или на улицу, если жить не надоело! – рявкнул я.

Не знаю, что помогло – встреча с вампиром, изрядно выбившая сознание из колеи, или жизненный опыт, когда в смертельно опасной ситуации надо не раздумывая повиноваться самому знающему – но майор и хозяин дома бегом кинулись из комнаты в сторону лестницы. Через несколько секунд гулко бухнула входная дверь, которую захлопнули изо всех сил. Я же посмотрел в глаза, обрамленные светлыми волосами. Два маленьких рубиновых огонька в ночи. Девушка прикусила губу, такие милые губки… Снова морок? Или всё-таки искреннее желание? Забыв на секунду о том, что я обещал быть ей лишь другом, я осторожно