Свобода воли, которой не существует - Сэм Харрис

Физиолог Бенджамин Либет в своем знаменитом эксперименте показал с помощью электроэнцефалограммы, что двигательная область коры головного мозга активизируется примерно за 300 миллисекунд до того, как индивид решает сделать то или иное движение{2}. Другая лаборатория продолжила работу, использовав метод функциональной магнитно-резонансной томографии (фМРТ). Участников эксперимента просили периодически нажимать на одну из двух кнопок, одновременно следя за произвольной последовательностью букв, которые появлялись на экране. Испытуемые сообщали, какая именно буква была видна в тот самый момент, когда они принимали решение нажать на кнопку. Экспериментаторы обнаружили, что в два отдела головного мозга информация о нажатой кнопке попала за целых 7–10 секунд до того, как испытуемый принял соответствующее решение{3}. Недавно в ходе одного исследования регистрация сигналов коры головного мозга показала, что по активности всего-навсего 256 нейронов можно с 80 %-ной долей вероятности предсказать движение за 700 миллисекунд до того момента, когда человек принял такое решение{4}.

Эти данные трудно примирить с убеждением, что мы сознательно управляем своими действиями. Однако факт остается фактом: за доли секунды до того, как вы осознаете, чтó будете делать в следующий момент (казалось бы, вы при этом обладаете полной свободой действий), мозг уже принимает решение, как вам поступить. Это «решение» воздействует на сознание, и вы верите, что принимаете его самостоятельно.

Различие между «высшей нервной деятельностью» головного мозга и «низшей нервной деятельностью» мало что проясняет. Мне как сознательному субъекту повлиять на процессы в префронтальной коре столь же проблематично, как и заставить сердце биться. Всегда будет определенный промежуток между ментальными событиями, обеспечивающими появление осознанной мысли, и самой мыслью. И даже если это не так, даже если все психические состояния полностью синхронизированы с процессами в головном мозге, я все равно не могу предсказать, какая мысль мне придет в голову или какое намерение у меня возникнет, до того, как они появятся в моем сознании. Как изменится в следующий миг мое психическое состояние? Не знаю: все происходит само собой. И где же здесь свобода?

* * *

Представим себе идеальное устройство, позволяющее визуализировать функции и биохимические характеристики мозга, а также отмечать и расшифровывать малейшие изменения в мозговой деятельности. В лаборатории вы целый час думаете о чем угодно и делаете что угодно – исследователи, сканирующие мозг, прочитают все ваши мысли еще до их появления и предскажут все ваши поступки. Например, ровно через 10 минут и 10 секунд после начала эксперимента вы решили взять журнал со столика. Однако сканер регистрирует активность вашего мозга еще раньше, через 10 минут и 6 секунд после начала, – и экспериментаторы даже заранее узнают, какой вы выберете журнал. Некоторое время вы читаете, затем вам становится скучно и вы откладываете журнал в сторону. Экспериментаторы получили сведения о том, что вы перестанете читать, еще за секунду до того, как вы оторвали глаза от страницы, и могут даже назвать последнее прочитанное предложение.

То же самое касается и всего прочего. Вы пытаетесь припомнить, как зовут главного экспериментатора, но его имя выпало у вас из памяти. Затем в голове у вас всплывает имя Брент, хотя на самом деле его зовут Бретт. По завершении эксперимента вы хотите пойти в обувной и купить себе новые ботинки – но, немного подумав, соображаете, что сегодня сын возвращается из школы пораньше и у вас нет времени на магазины. Представьте себе, каково это – видеть хронологию ментальных событий у вас в мозге и видеозапись ваших поступков, доказывающие, что экспериментаторы знали, о чем вы подумаете и что сделаете, раньше вас. Разумеется, вы по-прежнему чувствовали бы себя абсолютно свободным, однако тот факт, что кто-то способен предсказывать ваши мысли и действия, намекает на то, что ваши ощущения иллюзорны. Большинство людей так спокойно увязывает законы природы со свободой воли лишь потому, что мы не понимаем всех причинно-следственных связей и никогда не представляли себе, как трактуется поведение человека в свете новых знаний.

Важно отдавать себе отчет в том, что мои аргументы против свободы воли никак не связаны с материалистической философией (убеждением, что реальность по сути своей вещественна). Несомненно, что все психические процессы (или по крайней мере бóльшая их часть) – производные от физических процессов, происходящих в нервной системе. Мозг – это физическая система, и его деятельность подчиняется законам природы, поэтому у нас есть все основания полагать, что наши мысли и действия продиктованы изменениями в его функциональном состоянии и структуре. Но даже если бы человеческий мозг был вместилищем души, мои доводы остались бы прежними. Неосознанные движения души дарят не больше свободы, чем физиология.

Если вы не знаете, что ваша душа сделает в следующий миг, у вас нет самоконтроля. Это наблюдение абсолютно верно и для тех случаев, когда человек желает подчинить свои чувства и поступки некоей идее. Вспомним о миллионах христиан, чьи души ликуют, переполняются радостью или тоскуют во время богослужений. Свободой воли, однако, здесь пахнет не больше, чем в тех случаях, когда человек делает в точности то, что наметил. В выдержке, позволяющей соблюдать диету, таинственности не меньше, чем в соблазне съесть на завтрак вишневый пирог.

Разумеется, есть различие между преднамеренным и непреднамеренным действием, но это различие никак не подтверждает идею свободы воли (и никоим образом не вытекает из нее). Преднамеренное действие – в отличие от непреднамеренного – вырастает из нашего осознанного желания. Стоит ли говорить о том, что это различие отражается на уровне мозга? Сознательные намерения человека многое рассказывают о его личности. К садисту, которому нравится убивать детей, нельзя подходить с той же меркой, что и к водителю, который нечаянно сбил насмерть ребенка на дороге, поскольку осознанные намерения первого помогают представить, как он, скорее всего, поведет себя в будущем. Но откуда берутся сами намерения и что определяет их характер – тайна за семью печатями. Наше ощущение свободы воли проистекает из неспособности разобраться в самих себе. Мы не знаем, что собираемся делать, до тех пор, пока у нас не сформировалось намерение. Это заключение равносильно признанию того, что мы не управляем нашими мыслями и поступками в том смысле, который люди привыкли вкладывать в эти слова.

Разумеется, данное понимание ничуть не умаляет важности социальных и политических свобод. Свобода поступать согласно задуманному, и никак иначе, имеет непреходящую ценность. Если же вам приставили к виску пистолет, то эту проблему важно устранить при любых обстоятельствах. Однако мысль о том, что мы, сознательные существа, глубоко ответственны за нашу психическую жизнь и, как следствие, за наше поведение, не сообразуется с реальностью.

Давайте подумаем, что это такое – по-настоящему обладать свободой воли. Это значит, что нужно представлять и полностью контролировать все факторы, определяющие наши мысли и поступки. Но в этом-то и состоит парадокс, искажающий само понятие свободы. Какой смысл воздействовать на факторы влияния? Чтобы их стало больше? Ведь психическое состояние переменчиво и не отражает суть нашей личности. Мы не управляем бурей и мы не ее заложники. Мы сами буря.

Перемена темы

Можно с уверенностью сказать, что никто не стал бы ломать копья из-за свободы воли, если бы речь шла всего-навсего о привлекательной абстрактной идее. Сам факт того, что это понятие пережило века, следует приписать в первую очередь нашей природе. Ведь в большинстве своем мы действительно ощущаем, будто управляем мыслями и действиями (как бы ни было трудно это объяснить с точки зрения логики и вообще науки). Так что идея свободы воли восходит к чувственному опыту. Тем не менее этот аспект обычно теряют из виду, как только разговор касается философии.

В философской литературе существуют три основные трактовки проблемы свободы воли: детерминизм, либертарианизм и компатибилизм. Сторонники детерминизма и либертарианизма разделяют мнение, что если наше поведение полностью предопределено жизненным опытом, то свободная воля – фикция. (По этой причине и первым, и вторым приписываются «инкомпатибилистские» взгляды.) Детерминисты считают, что все в нашем мире взаимозависимо, тогда как сторонники либертарианизма (не путать с политической философией – либертарианством) воображают, что совершающий действие человек каким-то волшебным образом должен преодолеть рамки причинной обусловленности. Либертарианисты иногда упоминают такой метафизический объект, как душа, видя в наших волевых актах ее проявление. Компатибилисты находят воззрения сторонников детерминизма и либертарианизма ошибочными, заявляя, что свобода воли сочетается с принципами детерминизма.