Мы одной крови — ты и я! - Ариадна Громова

— Между прочим, моя мама не мещанка и тем более не старая дева, и детей у нее трое, но она нас вот именно в таком духе воспитала, что мы своих друзей, двуногих ли, четвероногих ли, дрянью называть не разрешаем.

Тут Леля вдруг достает платочек, всхлипывает и просит у меня прощения «за невозможное поведение». А потом сажает меня на тахту, обнимает и все косится на Барса. Но Барс — он чуткий, он уже сообразил, что гостья его не одобряет, и ушел: бросился на дверь всем весом тела, открыл ее настежь и вышел из комнаты.

Ну вот, хотите верьте, хотите нет, а только я к Леле сразу как-то остыл. И обнимать мне ее не хочется, и что она говорит, уже неинтересно. Наверное, это преувеличение, но так уж я воспитан: если человек ненавидит ни в чем не повинных животных, я его не могу считать добрым, хорошим и все такое. Я понимаю, что это часто зависит от воспитания, что есть вполне хорошие люди, которых с детства приучили бояться всего живого на свете, но это теория, а, например, жить в одной квартире с такими людьми мне определенно не хотелось бы. А уж тем более жениться на такой!

Словом, Леля и так и сяк меня обхаживает, и про любовь говорит, и как нам хорошо вдвоем, и какие у меня глаза, и какой я вообще благородный и джентльмен, не то что другие. А я мучаюсь и думаю: «Мать честная, ну и дуреха же она, а я-то было уши развесил!» Дождался я, пока она опять на кота свернет, — да и ждать долго не пришлось, — и отвечаю ей:

— Леля, тут вот какое дело: тебе все же есть куда идти, а Барсу некуда. Ну и раз ты так странно ставишь вопрос, то придется мне из вас двоих выбрать Барса. И давай я тебя провожу, ты же говоришь — тут воняет, так зачем мучиться!

Ну, проводил я ее до метро, дальше она не захотела, — и на том конец всей истории. Сначала мне было как-то не по себе, да и ребята долго меня дразнили котолюбителем и трагически орали чуть что: «Или кот, или я!» Конечно, это Леля разболтала всю историю. Она, главное, Славке сказала, а Славку хлебом не корми, только бы всякие хохмы. Он ей немедленно процитировал чье-то изречение: «Любишь меня — люби и мою собаку!», а сам всем раззвонил, что матч «Барс» «Богуш» закончился со счетом 1:0 в пользу Барса.

Богуш — это, понятно, Лелина фамилия. А Славка — это мой двоюродный брат, учится на истфаке. Я вот сейчас скажу о нем и еще о Володе Лескове, потому что о них все равно придется говорить. А потом уж буду по порядку.

Так вот — Славка, Вячеслав Королев, сын маминой сестры, тети Лизы. Ему двадцать один год, способностей у него уйма: он и на сцене играет, и поет, и рисует (в основном шаржи), он и слаломист, и аквалангист, и альпинист. Я не удивлюсь, если окажется, что он вдобавок видит концами пальцев, как Роза Кулешова, или еще что-нибудь в этом роде: от Славки всего можно ожидать, и все это знают. Но меня лично занимает — и донимает — одна из его многочисленных способностей: по каждому поводу что-нибудь цитировать. Он говорит, что это не способность, а хобби и что надо же человеку иметь какое-нибудь хобби. К искусству, он считает, у него способности, спорт — это спорт, а вот цитаты это хобби. Он и меня отчасти заразил этим своим хобби — вот, например, я решил ставить эпиграфы к каждой главе безусловно под влиянием Славки. Где он только не выкапывает всякие изречения! Я нарочно просматривал сборники афоризмов, за последние годы их вышло немало, — но куда им до Славкиных коллекций! В общем-то, хобби толковое, только иногда со Славкой говорить невозможно: он отвечает сплошь афоризмами.

Теперь — Володя Лесков, Владимир Сергеевич, двадцати семи лет, биохимик и, несомненно, будущая знаменитость в своей области. Мы с ним познакомились в плавательном бассейне, а подружились в основном потому, что нашли друг в друге подходящие противоположности: он считает, что дружба обычно на этом и базируется. Это, наверное, правда: Володя — человек положительный, серьезный, а мне всегда попадались именно вот такие друзья. Как подобает человеку солидному, он женат уже два года, и брак этот, дело ясное, относится к числу идеальных. Это я даже не в шутку: Галя действительно превосходная девушка, и живут они очень дружно и хорошо. Но просто я хочу сказать, что у Володи иначе и быть не могло. Ну и конечно, у него опубликовано уже девять работ (а у меня всего одна, да и то в соавторстве).

Кота у него нет, но зато есть собака. Ясно опять же, что у такого положительного человека не может водиться беспородная шушваль. У него шикарный пес, овчарка-колли, по имени Барри, вежливый, умный и до того красивый, что прямо глазам не веришь. Идет с тобой рядом по улице такое рыже-белое пушистое чудо, с лисьим пышным хвостом и умной длинной мордой, и все оборачиваются. Колли в Москве редки, но Володя решил, что ему нужен именно такой пес, — и щенок нашелся. «Судьба человека чаще всего заключена в его характере», сказал о Володе Славка. Уж не помню, чьи это слова: кого-то из древних.

Не подумайте, что Володя Лесков — сухарь и зануда. Нет, он вполне подходящий парень, веселый, живой, юмор хорошо понимает, стихи любит, музыку, кино. Все, как и я, но совсем иначе. Ну вот: он серьезный, а я… не знаю, только я другой, не такой, как он.

На этом вступление кончается. Хватит. Пора говорить по существу. Хотя вот посмотрите: все, что я сказал, потом пригодится. А в подтверждение этого приведу слова В.Л. Дурова: "

Для того, чтобы труд каждого был достаточно усвоен и понят с точки зрения автора, который написал его соответственно своим переживаниям, необходимо, по-моему, ознакомиться с обстоятельствами, вызвавшими эти переживания, то есть читателю должна быть известна возможно большая часть жизни автора».

Думаете, тут влияние Славки? Нет, это же не афоризм, а просто цитата. А Дурова я читал последнее время взахлеб. И чтение это мне очень и очень пригодилось.

Глава вторая

Обычно простейший путь узнать, что делает человек, это спросить его об этом. Однако психологи стали очень неохотно спрашивать людей о том, что они делают, потому что, как они говорят, люди фактически не знают, что они делают, и верить тому, что они вам рассказывают, — пустая трата времени… Но отказываться выслушать человека при любых обстоятельствах кажется нам нелепым. То, что он говорит, не всегда неверно.

Дж. Миллер, Э.Галантер, К. Прибрам. «Планы и структуры поведения»

Разве знает воробей, каково на душе у аиста?!

Гете

Значит, с Барсом дело было так. Он лежал рядом со мной на тахте. Я чесал ему баки, а он блаженно жмурился и мурлыкал и, как всегда, от удовольствия сжимал и разжимал лапы. Я взял его лапу и начал разглядывать когти, которые он ритмически выпускал из розовых подушечек. Когти были шикарные — белые с желтизной, полупрозрачные, хищно изогнутые и острые на концах, как шилья. На одном торчали разлохматившиеся перламутровые чешуйки старой оболочки, и коготь этот был нежнее и чище по цвету. «Вот ведь отличный самозатачивающийся инструмент, — подумал я, трогая коготь. — Действительно, кошка высокоспециализированный хищник». Тут Барс крепко зажал мой палец в когтях и даже будто потряс его слегка. Я засмеялся, было похоже, что Барс пожимает мне руку. Я понимал, что делает это он машинально: продолжает ритмично сжимать и разжимать лапы, а я подставил палец под когти, на центральную розовую подушечку, соответствующую нашей ладони, и кот, сократив мускулы, невольно зажал мой палец. Но мне вдруг захотелось научить Барса вот таким рукопожатиям.

Никогда я раньше не дрессировал животных, хотя с детства их люблю и всю жизнь у нас были коты, собаки, птицы, кролики, ежики, черепахи, — ну чего только не было: и мама, и папа очень любили всяких зверей и птиц.

Папа, бывало, мечтал: «Вот выйдем мы с тобой, Катенька, на пенсию, махнем сразу куда-нибудь в Крым или на Кавказ, поселимся у моря, в домике с садом и разведем всякую живность, как Хемингуэй на Кубе. Ну, может, не пятьдесят два кота и восемнадцать собак, как у него, а поменьше, но зато разных зверюг и птахов». В шутку он уверял, что обязательно заведет себе гепарда, бамбукового медведя, птицу-секретаря и мангусту. Гепард будет охранять все хозяйство, секретарь и мангуста будут истреблять змей, а бамбуковый медведь просто будет жить для красоты и удовольствия. Ну, экзотика — это в порядке шутки, а вот местных зверей мама с папой наверняка развели бы. И как я мечтал, чтобы они вот так замечательно жили, а я бы к ним ездил летом и дружил бы со всем их зверьем…

Ну ладно, опять я отвлекся. Так вот, я довольно смутно помнил основные принципы дрессировки: надо использовать естественные склонности животного и потом поощрять его за выполнение. Допустим, что это у Барса естественная склонность. Но он ведь делает это только от удовольствия, а надо, чтобы делал по просьбе. Я опять положил ему палец под когти, на подушечку и сказал:

— Здравствуй, кот!