Обыкновенные неприятности - Евгений Кукаркин

- Пенсионер Григорий, чтобы не воровали яблоки, зарыл в саду мины, Васе не повезло.

- А Варька, что с Варькой?

- Варя здесь в больнице, только в женском отделении.

- Я бы этого пенсионера убил, - слышен голос подслушивавшего наш разговор, рабочего. - Сволочь такая, загубил детей, гад.

- Сами виноваты, - отвечает другой работяга, - не хрен было красть. Конечно, Гришка виноват тоже. Идиот, лучшего не придумал, как наказать ребятишек за пару яблок, раскидал мины по участку.

- Вот такие дела, Коленька, - прискорбно заканчивает мать.

Мне очень жаль Ваську, я не могу представить, как же я теперь без него. Бедная Варька где то может мучается от боли.

В палату входит доктор и обращается к нам.

- Как, вы здесь? Сообщили? - кивает матери на меня.

- Да.

Доктор садится на кровать и отрывает мои руки от глаз.

- Ничего, сынок, надо вытерпеть эту боль. Самое важное, теперь тебе выкарабкаться...

- Ваську жалко.

- Конечно, жалко. Деда Филиппа тебе тоже жалко?

- Да.

- Вот видишь, какие у нас потери. Так все время в жизни, сынок, одни зарождаются, другие умирают...

В палату врывается Фаина Александровна.

- Доктор, срочно в шестую палату, там пациентке плохо.

- Иду, иду. Он все переживет, - на прощание доктор проводит ладонью по плечу матери.

После ухода матери, я, чтобы отвлечься от мысли о Ваське, включил приемник деда и положил на ухо. Приятный итальянский тенор, по видимому пел о любви.

Через неделю в нашу палату вошло замотанное бинтами существо.

- Коля, это я, - хрипит оно.

- Варька?

- Ага.

Она садится на койку и я не могу оторваться от ее лица, настолько оно страшно в замотанных бинтах.

- Что это у тебя с лицом?

- После взрыва, осколки задели...

- Шрамы будут?

- Наверно... Один по кости головы прошел, второй щеку распорол... Оцарапана была вся. Я ведь что пришла. Меня увозят от сюда.

- Куда?

- В город. Маманя после этого взрыва так испугалась, что решили переехать жить в другое место. Вот и поедем к брату, там буду учиться.

- А я чувствую, что надолго к койке буду привязан.

- Мне тетки в палате говорили о твоей беде. Тебе с дерева швырнуло спиной на тот кол, на котором было предупреждение о минах. А пенсионера Григория судить будут, следователь приезжал, уже дело завели.

- А нас?

- Не будут. Маманя говорила, что нас трогать не будут.

- Когда уедешь?

- Вот как бинты снимут, отсюда выпишут, так и все...

- Мне дед Филипп приемник оставил, хочешь послушать.

Я протягиваю ей коробочку, Варька немного увеличивает звук и мы слышим концерт Моцарта. Девочка из вежливости чуть прослушала несколько пассажей, потом покрутила настройку и не поймав ничего, возвращает приемник мне.

- Ничего больше нет... Дед Филипп тебе родственником приходился?

- Да.

- Маманя говорит, с его смертью, последнее поколение войны ушло. Очень плакала, дед ей в молодости лекарства какие то доставал, спас от инфекции.

- Дед был самым добрым.

В палате показалась сестра Аля.

- Ну ка ты, стрекоза, - зыкнула она на Варьку, - марш к себе. Только не углядишь, уже шашни заводит...

Девочка обижено встает и идет к двери.

- Коля, я еще зайду к тебе...

- Доктор идет, - сообщает мне Аля.

Доктор входит вместе с Фаиной Александровной, у нее в руке костыли.

- Ну как ты себя чувствуешь? - спрашивает доктор.

- Нормально.

- Врешь, - он бесцеремонно откидывает одеяло и, достав из кармана халата иглу водит ей по ногам. - Чувствуешь?

- Нет.

- Значит пора тебе их тренировать. С сегодняшнего дня к тебе будет приходить массажор, а потом вот на этих костылях будешь ковылять до туалета, - доктор кивает на Фаину Александровну. - Неужели тебе приятно лежать в кровати с уткой или горшком?

- Нет.

- Я тоже так думаю.

Он забрасывает одеяло на ноги, Фаина Александровна ставит костыли рядом с тумбочкой.

- Пора уже, парень, в школу ходить, - продолжает доктор, - занятия начались, а ты сачка давишь.

Вечером в палате появилась симпатичная девушка и сразу подсела ко мне.

- Это ты, Коля?

- Я.

- Меня звать Наташа, я буду тебя лечить, делать массаж.

Чего она только со мной не делала и щипала, и крутила мои ноги как хотела, мотая их вверх, вниз, сгибала, разгибала и хлестала ладонями. Лежащий недалеко рабочий взвыл.

- Наташа, ты бы хоть меня помассировала.

- У тебя, бугая, только одно на уме...

- Лишил этот придурок, Федька, меня последней радости спать с бабами, только и остался массаж.

- Это кто придурок, сам такой, - огрызнулся второй рабочий.

- Скоро вылечишься и пойдешь к своим бабам, - ухмыляется Наташа, - без массажа знаешь сколько сил накопишь.

- Тренировка то должна быть.

- Не порти, мальца, дурак.

Рабочие угомонились, а Наташа встала с моей кровати.

- Все в порядке, Коля, завтра с утра приду.

Прошло еще две недели. Ко мне пришла прощаться Варька. Ей сняли часть бинтов с лица и видно, как розовая запятая шрама навечно застыла на щеке. Голова, еще стянута марлей.

- Все, я выписываюсь, - сообщает она.

- А когда уезжаешь?

- Завтра утром.

- Напиши мне письмо...

- Обязательно. Я пойду, а то маманя сердится.

Она наклонилась над кроватью и поцеловала меня в щеку.

- Поправляйся, Коля.

Девочка ушла и тут же один из рабочих прокомментировал.

- Дурак ты, Колька. Надо было ее обнять, поцеловать как следует, встать на ноги и проводить до выхода.

- Надо сначала было проводить до двери, а потом нацеловаться, поправляет другой.

- Если бы ноги шли. Наташа все щиплет, щиплет, а они ни как...

- А ты попробуй сам, сядь и упрись на ноги.

Я послушался этого совета, с трудом сел на кровать и спустил ноги на пол. Все равно ничего не чувствую.

- Давай, давай, смелее, - подначивает рабочий. - Переноси тяжесть на ноги. Если бы я мог подняться, помог бы тебе.

Я осторожно стал перемещать, стараясь медленно оторвать вдруг потяжелевшую попу от кровати. Ноги не подвластны мне, они подломились в коленках и пришлось спиной рухнуть на одеяло. Но тут я почувствовал, что сползаю... тело все же потеряло равновесие и меня медленно тянет с кровати на пол. С отчаянием цепляюсь руками за одеяло, матрац, стараюсь затормозить движение, даже мысленно приказал ногам напрячься и тут укол боли пронзил ноги и я разжал руки. Тело с шумом рухнуло на пол.

- Ты как, цел? - слышу голос одного из рабочих.

- Цел.

- Классно падал, - комментирует другой. - Придется сестру вызывать.

Боль в ногах утихла и медленно спадает напряжение, но я вдруг почувствовал, что могу шевелиться, мои пальчики стали меня слушаться. Я хватаюсь за тумбочку и подтягиваюсь к кровати. Ноги послушно упираются в пол и вскоре я грудью свалился на кровать...

- Они зашевелились...

- Ну во... И слава богу. А то я думал, что ты здорово зашибся, замечает рабочий.

- Вишь, не надо и сестру звать, - поддакивает другой.

Но все же сестру пришлось звать, я так и не смог залезть на кровать.

С этого момента, я стал потихонечку шевелить ногами и когда через два часа пришла Наташа делать массаж, сразу выложил.

- Тетя Наташа, а они уже стали двигаться.

- Молодец... Ну-ка давай посмотрим. что там у тебя... Да ты, герой... пошевели пальцами, ага.... а ногу согни... Вот умница, давай я тебе сделаю массаж и думаю пора тренировать ноги.

С этого дня я стал быстро поправлять, сначала на двух костылях, а потом прихрамывая, только с одним, шатался по больнице и даже, одевшись потеплей, удирал на улицу.

Через три недели за мной пришла мама и стала выписывать из больницы. На прощание доктор, долго щупал меня, а потом сказал.

- Вот что, дорогой, по молодости все спишется, будешь плясать, прыгать, бегать, а вот потом... не знаю что будет потом и когда, но... удар по позвоночнику может сказаться в твоей жизни...

- Это очень опасно, доктор? - спросила мама.

- Никто предсказать не может. Вон, известный спортсмен - врач Дикуль, повредил позвоночник, но до сих пор поднимает на плечах машины. Все теперь зависит от вас, больше занимайтесь спортом, но не перенапрягайтесь.

- В в школу когда, можно идти?

- Да хоть завтра.

- А костыль?

- Что костыль? Голове он не мешает, учатся головой, а не ногами, увидев мое сморщенное лицо, доктор смилостивился. - Ладно, если пообещаешь мне, что будешь хорошо учится, я тебе выпишу бюллетень на неделю, но не больше.

- Конечно, он будет хорошо учится, - заверещала мать. - Правда, Коля?

Я прощаюсь с работягами, моими соседями по палате. Они уже получше себя чувствуют. Один даже сидит на кровати.

- Прощевай, Колька.

- Здесь дед, приемник оставил. Можно я его возьму?

- Конечно, кому нужна ненужная вещь.

- Ты, Колька, только бросай быстрей костыли, - вторит второй рабочий, привыкнешь, хреново будет.

- Ладно, до свидания...

- Прощевай.

В школу пришел без костыля, хотя побаливала нога, но я храбро ввалился в класс и, под рев товарищей, пробрался к своей парте. Вместо Васьки моим соседом... оказалась девчонка, которую я раньше в поселке не видел. Меня долго хлопали ладонями ребята, поздравляли с возвращением, наконец класс успокоился и тут вошла учительница.