Секрет брата Бога - Грег Лумис

Все присутствовавшие были приглашены на самое важное из событий, какими мог похвастаться почтенный музей в не так давно начавшемся столетии. Лэнгу даже показалось, что он узнал парочку звезд телевидения или кино; имена их он, правда, не мог припомнить (да что там — и не знал никогда).

Ничего не поделаешь, такова жизнь бомонда — его представители приходят и уходят так быстро, что просто нет смысла захламлять память их именами. Стремительный взлет в зенит, неприятности с законом или недостаток политкорректности, реабилитация, портрет на обложке журнала «Пипл», потом отступление на первые полосы бульварных газетенок и в конце концов исчезновение с небосклона, который таким образом освобождался для будущих, никому пока еще не известных знаменитостей. Непродолжительный и полностью предсказуемый путь.

Выбравшись из такси, Лэнг посмотрел по сторонам. Классический фасад старейшего в мире публичного музея лишь смутно намекал понимающим на то, какие бесценные сокровища хранятся внутри. Уже много лет Рейлли обещал себе посвятить их осмотру целый день, а не два-три часа, которые ему порой удавалось выкроить из напряженного графика деловых поездок в Лондон.

Тут его деликатно хлопнули по спине:

— Хватит любоваться, а то как бы нам с тобой не пропустить эту чертову презентацию.

Лэнг обернулся и весело ухмыльнулся:

— Не волнуйся, шампанского и икры тут хватит на весь вечер.

За спиной у него стоял лондонский барристер[2] Джейкоб Аннулевиц — старинный друг и, как раньше говорили, наперсник. И, между прочим, бывший оперативник «Моссада».

Случайно уцелевший во время холокоста, унесшего его родителей, Джейкоб эмигрировал в Израиль, прямо со срочной службы попал в разведывательное управление и тогда же случайно познакомился с Лэнгом — здесь, в Лондоне. О причастности Джейкоба к разведке знали многие его коллеги из других стран, но мало кто был осведомлен о его основной специальности — взрывотехнике. Этот человек, знавший все тонкости своего дела и обладавший непоколебимым хладнокровием, мог и обезвредить тикающую часовую бомбу, и соорудить устройство, которое разнесло бы голову намеченной жертве, не повредив галстук.

Джейкоб улыбнулся в ответ, но скорчил недоверчивую мину:

— Ты это точно знаешь?

Лэнг взял Джейкоба под руку, и они влились в поток гостей музея.

— Во всяком случае, так мне сказал Ион.

Ион.

Сэр Ион Уизерсон-Уилби, предприниматель, инвестор и мультимиллиардер, избегавший Англии и ее грабительских налогов, предпочитал делать состояние в более подходящем для этого климате. Он возглавлял несколько благотворительных фондов. Лэнг был практикующим юристом и помимо этого тоже руководил благотворительным фондом, который спонсировала одна из самых богатых в мире и при этом практически никому не известная корпорация. Благотворительных организаций, способных успешно поддерживать свое существование, было совсем немного, и их главы непременно должны были познакомиться. Так и случилось, и они быстро стали если не друзьями, то по крайней мере хорошими приятелями.

Джейкоб высвободил локоть и оправил свой пояс-камербанд[3].

— Ну, этот парень должен знать. Как-никак, нынче вечером его бенефис. И все-таки что он нам собирается показать?

Лэнг обошел коротышку в смокинге и шотландском килте, который держал под руку женщину, закутанную в пышные и, по-видимому, очень дорогие меха. Из-под мехов сверкало бриллиантовое колье в несколько нитей. Стоило взглянуть на даму, как на память сразу приходила наряженная рождественская елка.

— Что-то из пропавшей библиотеки Наг-Хаммади.

Нетрудно было заметить, что у Джейкоба сразу пропал интерес к происходящему:

— Черт побери! Ты хочешь сказать, что я вырядился как клоун, чтобы посмотреть на то, чего не смогу даже прочитать? И ради этого мне придется целый вечер толкаться с такими же несчастными? Кроме того, я уверен, что они будут как две капли воды похожи на те фотографии, которые я уже видел много раз.

Лэнг остановился у входа и протянул охраннику в форме напечатанное на мелованном картоне приглашение.

— Ты о Свитках Мертвого моря?

— Думаешь, они будут чем-то различаться?

Они вошли под купол Большого двора — самое большое помещение Лондона.

— Свитки Мертвого моря — это клочки пергамента, которые находили в пещерах близ Хирбет-Кумрана с 1947 по 1955 год. Насколько мне известно, часть из них сейчас в Еврейском университете, а часть — в Иорданском музее истории Палестины. И пока политики и ученые разных стран несколько десятков лет выясняли отношения, доступ к рукописям был закрыт для всех.

Джейкоб громко фыркнул:

— Ох уж эти мне ученые! Неужели ты надеешься, что они согласятся поделиться друг с другом своими знаниями? Нет, они будут грызться, как поганые псы за обглоданную кость.

Жизненный опыт Лэнга полностью подтверждал это замечание.

— В общем, библиотека Наг-Хаммади состояла из полутора десятков свитков, завернутых в кожу, и хранилась в глиняном кувшине, который откопали в Египте два араба. Записи были сделаны по-коптски — на египетском языке, но греческими буквами. Неизвестно каким образом, но свитки, датируемые эпохой Коптского Египта — четвертым веком, — отлично сохранились. Арабы принес ли находку домой, и там их мать извела часть рукописей на растопку очага. У этих парней вроде бы были нелады с полицией — что-то связанное с местью за убийство отца; они боялись, что власти отберут эту находку, и сбыли то, что осталось, за бесценок торговцу антиквариатом из Каира.

Джейкоб то потирал руки, то засовывал их в карманы, то складывал за спиной, как это частенько бывает с курильщиками, когда обстоятельства вынуждают их временно отказаться от своего пристрастия. Ну а Лэнг втихомолку радовался тому, что повсюду висели таблички, извещавшие о запрете на курение, и его другу волей-неволей приходилось держать свою вонючую трубку в кармане. В конце концов Джейкоб взял с подноса у проходившего мимо официанта бокал с шампанским:

— И много осталось?

— Ты сейчас увидишь все. А сколько этих бесценных рукописей было в горшке, так никто и не знает.

Джейкоб, удовлетворенный качеством шампанского, облизал губы:

— Но хотя бы выяснили, что в них написано?

— Да. Это списки с оригиналов Евангелий, в том числе и не вошедших в Священное Писание. Например, Евангелие от Иуды. И то, что назвали Тайным евангелием от Иакова — потому что в нем содержатся откровения, которые Иисус втайне от всех сообщал Иакову. Ну и сама книга Иакова, или протоевангелие, в котором имеется много параллелей с Евангелиями от Луки и Матфея.

Джейкоб покрутил головой, высматривая следующий поднос с шампанским, но тут к ним протолкался сквозь толпу рослый мужчина с зачесанными назад серебряными волосами, опускавшимися до воротника сорочки.

— Лэнгфорд Рейлли! — воскликнул он, протягивая руку. — Я искренне рад, что вы нашли возможность выбраться на мою маленькую вечеринку!

— Ион! — Лэнг широко улыбнулся и с удовольствием пожал руку виновника торжества. — Ну как же я мог ее пропустить?

Тем более что у него все равно были дела в Лондоне.

Он повернулся к Джейкобу:

— Это мой друг Джейкоб Аннулевиц. Я решил, что присутствие еще одного гостя не создаст вам трудностей.

— Ни в коей мере, — отозвался Ион, встряхнув руку Джейкоба. — Немного больше разбавят шампанское водой, только и всего. Рассказывайте: как дела?

— Все по-старому, — сказал Лэнг. — Управляю фондом и стараюсь не утратить адвокатской квалификации.

— Все занимаетесь… как вы это назвали? Ах да, защитой преступников в белых воротничках. Заботитесь о том, чтобы богатые жулики вечно обеспечивали вас работой.

Джейкоб ловким движением поставил пустой бокал на поднос проходившего мимо официанта и подхватил полный. Ион и Лэнг последовали его примеру.

— Лучше представлять в суде богатых и влиятельных людей, — усмехнувшись, сказал Лэнг, — чем бедных и угнетенных. Они больше платят. Не знал, что вы связаны с антикварным бизнесом.

— Чистая случайность. Наткнулся на рукописи, которые, по-видимому, относятся к той части библиотеки Наг-Хаммади, что не попала в каирский Коптский музей. — Он пожал плечами и добавил с деланой скромностью: — Я решил, что в Британском музее для них будет самое подходящее место.

Более чем подходящее. За два века колониального владения Египтом британцы имели неограниченные возможности прибирать к рукам все лучшее, что находили там во время археологических раскопок. А в последние годы египетские власти все настойчивее требовали вернуть им хотя бы часть древностей — в первую очередь Розеттский камень и гигантское изваяние Рамзеса II.

Послышался звон колокольчика. Ион подвернулся на звук: