Тайны Д’Эрбле - Ричард Фримен

Девушка подняла на меня глаза. Я ожидал рыданий, но она, к моему огромному облегчению, отозвалась довольно спокойно:

– А я не могу оставить его здесь одного. Поэтому идите и… похлопочите о чем следует.

Пришлось скрепя сердце согласиться с ее решением. Возможно, на ее месте я бы поступил точно так же.

Пообещав вернуться как можно скорее, я припустил по лесной дорожке, едва не переходя на бег. Перед тем как скрыться за поворотом, оглянулся. Она сидела ссутулившись, скорбно вглядываясь в мертвое лицо отца, гладя мокрые волосы.

Я собирался идти в полицейский участок, причем вначале надо было узнать, где он находится, но мою задачу облегчил полицейский на велосипеде, встретившийся мне сразу, как только я вышел из леса на улицу. Попросив его остановиться, я коротко объяснил ему ситуацию.

Он деловито меня выслушал, затем сказал:

– Мы постараемся убрать оттуда тело как можно скорее. Я поеду в участок, и примерно через четверть часа мы будем на месте с каталкой. Встречайте нас там.

Я проводил его взглядом и повернул обратно в лес. Девушка сидела в той же позе, в какой я ее оставил. Увидев меня, она подняла глаза и, выслушав объяснения, спросила:

– Папу привезут в наш дом?

– Боюсь, что нет, – ответил я. – Тело останется в морге, пока не будет заключения коронера.

– Что ж, пусть будет так, – проговорила она с тихой покорностью и продолжила вглядываться в восковое лицо у себя на коленях.

Убедившись, что моя новая знакомая ведет себя в высшей степени разумно, я с облегчением направился обратно, намереваясь встретить полицейских у входа в лес. По дороге и потом, прохаживаясь в ожидании и поглядывая на улицу, я размышлял о случившемся.

Этот человек возвращался вечером домой по привычному пути. Стало быть, о том, что он заблудился, не могло быть и речи. Чего ради? Зачем ему было вечером, в полумраке углубляться в лес? И опять же – в таком мелком месте утонуть просто так, без постороннего вмешательства, просто невозможно.

Так как же все это объяснить? Ведь человек мертв, его тело я обнаружил в озере. Тут можно было предложить три версии, две из которых вряд ли стоило принимать во внимание. Версию о том, что он был пьян, я отверг сразу. Во-первых, эта девушка явно была из приличной семьи, отец ее никак не мог быть пьяницей. Но даже если он действительно был очень пьян, то как добрался до берега посреди леса, да еще в темноте?

И если ему вдруг стало плохо, то эти обстоятельства также оставались невыясненными.

Наконец, была последняя версия, тоже не вполне убедительная, но хотя бы объясняющая его появление там. Самоубийство. Место это безлюдное, тем более вечером. Если человек по какой-то причине решил свести счеты с жизнью, он вполне мог выбрать озеро. И не важно, что оно мелкое.

Версию вроде бы подтверждал тот факт, что дочь искала отца в лесу, полагая, что он заблудился. И все-таки меня это не убеждало.

Появились два констебля с каталкой. С ними был третий, в штатском. Видимо, детектив. Как только они приблизились, детектив представился: «Инспектор Фоллетт». И тут же начал задавать вопросы.

Я назвал свою фамилию, адрес, род занятий, а затем кратко изложил известные мне факты.

Инспектор быстро записал ответы в блокнот, затем спросил:

– Вот вы, как доктор, можете хотя бы приблизительно указать время смерти?

Я задумался.

– Судя по состоянию тела, он умер примерно девять-десять часов назад. Дочь говорит, что отец отсутствовал примерно столько времени.

Инспектор кивнул:

– Насколько я понял, ни с девушкой, ни с ее отцом вы знакомы не были и дополнительно ничего сообщить не можете.

– К сожалению, не могу, – подтвердил я.

Он вздохнул:

– Странно это все. Человек, возвращаясь поздно вечером с работы, по своей воле вдруг забрел на берег озера. Очень сомнительно. Впрочем, не стоит гадать. В ходе расследования все обстоятельства будут тщательно изучены.

Мы вышли к поляне.

– Бедняжка, – пробормотал инспектор, увидев девушку.

Она сидела в прежней позе, но теперь, положив голову мертвого отца на траву, тихо плакала. Я заметил, что ее юбка, от талии до самого низа, насквозь промокла.

Приблизившись к девушке, инспектор снял шляпу. Затем грустным, но внимательным взглядом быстро осмотрел мертвеца и мягко и почтительно обратился к дочери:

– Произошла страшная трагедия, мисс. Позвольте выразить вам искреннее сочувствие и заверить, что я разделяю вашу скорбь, но тем не менее вынужден задать несколько вопросов. Только самые необходимые.

Девушка потупилась, затем подняла глаза и тихо заговорила:

– Благодарю вас. Я все понимаю и готова ответить на вопросы.

– Прежде всего мне хотелось бы узнать ваше имя и адрес, а также имя погибшего джентльмена, который, я полагаю, приходился вам отцом.

– Меня зовут Мэрион Д’Эрбле. Отец – Джулиус Д’Эрбле. Он скульптор и изготовитель манекенов. Вдовец. Я его единственный ребенок, жила вместе с ним. – Подрагивающим голосом девушка назвала адрес их дома в Хайгейте и мастерской отца на Эбби-роуд в районе Хорнси.

– Вы можете как-нибудь объяснить причину случившегося? – спросил инспектор, записав ее ответы в блокнот.

– Причину я просто не могу себе представить, – ответила она. – Вчера отец не пришел домой, и утром я пошла в его мастерскую проверить – папа иногда оставался там ночевать, когда работал допоздна. Женщина, которая убирает в мастерской и живет в доме рядом, сказала, что вчера отец задержался на работе позже обычного. Ушел где-то в начале одиннадцатого. Домой он всегда ходил через лес. Этот путь самый короткий и приятный. Поэтому я пошла в лес посмотреть… может быть, он… – Она всхлипнула. – Потом этот джентльмен сказал мне, что видел в озере… – Мисс Д’Эрбле всхлипнула снова и замолкла.

Бормоча извинения, инспектор закрыл блокнот и кивнул констеблям, стоящим с каталкой в нескольких шагах. Они молча приблизились к погибшему. Мы с инспектором подошли им помочь и вместе быстро положили тело на каталку.

Инспектор повернулся к мисс Д’Эрбле:

– Тело вашего отца сейчас доставят в морг. Потом, если вы пожелаете, могут перевезти к вам домой, но только после заключения коронера. Так что позвольте нам отбыть.

Не произнеся ни слова, она подошла к каталке, поцеловала мертвого отца в лоб, выпрямилась и замерла. Констебли накрыли тело покрывалом, почтительно поклонились и покатили каталку по узкой дорожке. Инспектор двинулся следом.

Мы с мисс Д’Эрбле долго смотрели им вслед. Я размышлял, что делать дальше. Конечно, ее надо проводить до дома. Она устала, и ей явно не по себе. Тем более в мокрой юбке. Но мы были практически незнакомы, и я стеснялся навязывать свое общество.

Однако, увидев, что она дрожит, я осмелел. Особенно после того, как напомнил себе о том, что я врач.

– Вам надо поскорее домой, переодеться. Иначе простудитесь. Я вас провожу.

Она подняла голову:

– На вас тоже вся одежда мокрая. Я доставила вам много хлопот…

– И все же позвольте мне вас проводить, – настаивал я. – У меня на душе станет спокойнее.

Она кивнула:

– Спасибо. Вы очень любезны. На самом деле я бы не хотела возвращаться домой в одиночестве.

Мы пошли. Через поляну и дальше по лесной тропинке. Она впереди, я сзади. Затем вышли на главную тропинку, потом на улицу и дальше к ее дому. Шли молча. Я не делал попыток завести разговор. Все, что я мог бы сказать, представлялось мне неуместным и банальным. А она, погруженная в горестные размышления, возможно, вообще забыла о моем присутствии.

– Надеюсь, – произнес я, когда мы приблизились к дому, – у вас есть кто-то, с кем вы сможете разделить горе?

– Есть, – отозвалась она. – Двое. Близкая подруга, моя ровесница, и наша старая служанка, давно ставшая членом семьи. Она нянчила еще маму, а после ее смерти была и остается в нашем доме за хозяйку. Она очень привязана к моему отцу. Известие о его смерти будет для нее тяжелым ударом. Не знаю даже, как ей сказать… – Ее голос дрогнул.

– Говорят, разделенное горе – это полгоря, – произнес я, пробуя хоть как-то ее утешить.

Через пять минут мы были на трехгранной площади перед приятным с виду домом семьи Д’Эрбле. От него веяло стариной. На воротах красной краской изящная надпись: «Коттедж в плюще». Из окна эркера первого этажа за нами встревоженно наблюдала пожилая женщина. Ее, видимо, смутило состояние нашей одежды. Она исчезла и вновь появилась в открытых дверях.

Мисс Д’Эрбле повернулась и протянула руку:

– До свидания. Надеюсь, позднее я смогу отблагодарить вас за доброту.

Она вошла в калитку, направляясь по неширокой мощеной дорожке к двери, где ее ждала старая нянька.

Глава 2

Беседа с доктором Торндайком

Стук закрывшейся калитки как будто обозначил конец одного действия и начало другого. До сих пор мое внимание было полностью приковано к мисс Д’Эрбле и ее горю, но теперь, когда она ушла, я немедленно принялся размышлять над сегодняшними событиями.