Ёлка (СИ) - Берг Ольга

— Идеально, — шумно выдыхает, надеясь избавиться от раздражения. Получается. С трудом.

Взгляд пробегает по комнате. Выискивая изъяны. Нет. Бесполезно. Всё идеально. Черт подери! Идеально бело. Нет, он не против. Ему нравятся светлые оттенки.

Но твою мать. Почему елка белая.

Внутри зарождается дикий крик. Сжал кулаки. Сомкнул челюсть. Устало прикрыл глаза. Не смотреть на белое дизайнерское чудовище. Неестественное. Такое же, как и все в этой идеальной квартире с идеальным гребаным интерьером.

Желание сбежать неожиданно овладевает хозяином. Сгрести подружку в охапку и скрыться от идеала, созданного ими.

А может попробовать что-то изменить. У него появляется план. Она поддержит. Они же вместе. У них могут быть дети.

— Ален, — разворачивается к девушке. Берет за обе руки. — А давай никуда сегодня не пойдем. Ни в какой клуб. Останемся дома. Ты что-нибудь приготовишь. Я куплю настоящую елку. Зеленую такую, пушистую, — его глаза искрятся.

Он ждет ответа.

— Что? — обрамленный красным рот округляется в почти идеальную букву «О».

Брови взлетают так высоко, что глаза становятся, как два огромных блюдца. Эмоции настоящие. Не поддельные. Откровенные.

Андрей пораженно смотрит на блондинку. Наконец-то! Алена естественна. И он готов предложить ещё что-нибудь, но ни одной подходящей идеи в голове.

— Ты хочешь, что бы я строгала салатики, — вырывает руки, делает шаг назад, словно он сию минуту отправит её на кухню заниматься стряпней. — Оливье и все такое? — ещё один шаг от него.

— А что в этом странного, милая, — его шаг к ней, хватает за плечи, притягивает к себе. Она упирается. — Посидим как настоящая семья, — ладошки с длинными пальчиками упираются в грудь обтянутую белой рубашкой. Он не замечает. — Нарядим елку. Настоящую. Посмотрим новогодние передачи по телеку? — стройное тело вырывается из захвата мужских рук.

— Салатики, новогодний огонек, — она оттолкнула его, — елка…

— Да, да, Аленка, это так здорово, так естественно, — он не улавливает в её словах отвращения. Надеется на согласие.

— Естественно потом собирать, чертовы иголки, которые неимоверным способом распространяются по всей квартире, — почти кричит девушка, размахивая руками.

— Обещаю, я буду убирать иголки. Все до одной, — захватывает возмущенное лицо в плен своих больших ладоней, — а потом будем заниматься любовью под этой самой елкой, — последний аргумент.

Глаза Алены расширяются ещё больше. Она хватает ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Её воображение ярко рисует, как зеленые иголки запутываются в волосах, впиваются в попку.

— Ну же соглашайся, милая, — он тормошит подружку, — не хочешь строгать салатики, закажем в ресторане. Но только останемся вдвоём. Ты и я, — его карие радужки заполняются надеждой.

— И елка, — обреченно шепчет красный рот.

— Да, и елка, мерцающая разноцветными огоньками, — Андрей воодушевлен её почти согласием.

— Ты хорошо себя чувствуешь, — женская ручка тянется ко лбу. Она смотрит на него как на умалишенного.

— Отлично, — воодушевление испарятся. Замечает её взгляд.

— Андрюша, ты хорошо спал? — обеспокоенно в его глаза.

Резкая смена настроения настораживает. Она помнит из лекций по психиатрии в институте, что-то подобное происходит с психически неуравновешенными людьми. Но зачет не сдала.

— Как никогда, — бурчит себе под нос отходит от подружки.

Он проиграл. Сил на сражение нет. Да и надо ли оно это сражение. Она не понимает его. Так как же они провели три года рядом друг с другом? Как у них получилось жить под одной крышей? А может они не жили. Просто существовали. Идеально существовали вместе. В идеальной квартире. Окруженные идеальным интерьером. Занимались идеальным сексом.

Взгляд в её сторону. Идеальное тело. Всегда идеально отзывается на его ласки. Раздвигает идеальные ноги. Он идеально входит в увлажненное лоно, после идеальных прикосновений возбужденных сосков на груди идеального размера, заполненную искусственным материалом.

Искусственным! Вот он изъян во всей её идеальности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Черт! И как же он раньше этого не замечал. Не придавал значения. Зачем позволил заполнить женское тело чужеродным материалом.

Или она сделала это до него?

Лицо брезгливо скривилось. Сам виноват. Искал идеально подходящую. Возьми, получи. Она идеально не вмешивается в твои дела. Не докучает лишними вопросами. Идеально смотрится рядом с тобой на любой вечеринке, на любом приеме. Не такой ли идеальности ты хотел сам.

Сам!

Так что изменилось?

— Андрюша, ты снова игнорируешь мой вопрос. Я волнуюсь, — каблучки высоких сапог обеспокоенно постукивали у порога квартиры.

— Не стоит, Алена, — через плечо короткий взгляд на девушку, — я спал хорошо. Чертовски хорошо, — выудил из встроенного шкафа пиджак, натянул на себя.

От прикосновения пальцев дверца по направляющим закрыла чрево наплоенное одеждой. Идеальной, черт возьми, дизайнерской.

Зеркало услужливо подставило отражение красивого мужчины. Безупречный вид. Дорогой костюм, белая рубашка, небрежно уложенные темные волосы. Никаких изъянов. Но вот только в глазах он заметил затухающие искорки. Искорки сна, что так не хотелось покидать.

Память незамедлительно вернула в ночное сновидение. Расцвеченное яркими красками. Мерцающими новогодними гирляндами. Маскарадными масками, кружащими в танце под волшебную мелодию, и он возле елки. Все было настолько реальным. Протяни руку и почувствуй колкость пушистых лап, усыпанных зелеными иголками. И он почувствовал.

Андрей повернул ладонь к себе, уставился на неё неверующим взглядом. Потер подушечки друг об друга.

Господи он ощущает прикосновение острых иголочек.

— Милый, ты в порядке, — голос подружки бесцеремонно выдернул из оцепенения.

— В порядке, — стряхнул руку.

К черту ощущения. Кому они нужны. Реальность чертовски идеальна. Не колется. Не слепит глаза яркостью. И как доказательство. Звонок мобильного. Рвет на части и без того несуществующую сонную реальность.

— Миша, — девушка протягивает наглый гаджет. Кивок ей. Разрешение ответить. Она общается с водителем. Андрей надевает пальто. — Он уже у подъезда, — информирует подружка. Они вместе выходят из квартиры. Ожидая лифт. Молчат. Только Алена исподтишка рассматривает своего мужчину. Волнуется.

От её взгляда неприятно ноет седьмой позвонок.

— Хватит пялиться на меня, как на сумасшедшего, — резко одергивает подружку и первым входит в просторную кабинку лифта.

Она, смутившись, шагает за ним. Занимают разные углы. Он смотри перед собой пустым взглядом. Она, поймав свое отражение в зеркале, поправляет пальто. Молчат.

— Алена, может, подумаешь над моим предложением, — предпринимает ещё одну попытку Андрей, стоя у открытой дверцы её машины. — Останемся дома, — тянется к ней, носом трется о нежную кожу щечки.

— Ты просто устал, любимый, — отпрянув от мужчины. Поправляет лацканы его пальто. — Вечером в клубе отдохнешь, расслабишься.

Подавляет крик. Как? Как можно в клубе отдохнуть и расслабиться? Громыхает музыка. Снуют гости. И черт с ним, что они арендовали клуб для себя. Для друзей. Близких друзей, из которых он сам лично знаком только с парочкой, остальные приглашены по принципу «Друзья моих друзей мои друзья».

— До вечера, Андрюша, — длинные пальчики пробежались по английскому воротнику его пальто, — я к косметологу, стилисту, визажисту. Хочу сегодня блистать, — губки коснулись щеки.

Никаких ощущений.

Девушка впорхнула в салон автомобиля. Белого кроссовера.

Блять.

БЕЛОГО. ИДЕАЛЬНОГО. ЦВЕТА.

— Ненавижу, — хрипло сквозь стиснутые зубы, устраиваясь на заднем сидении своего внедорожника.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Проблемы, Андрей Владимирович, — обеспокоенный взгляд от водителя.

С непониманием смотрит на работника. Он что, сказал это вслух. Ещё не хватало откровенничать с подчинённым.

Захлопнул дверцу.

А почему бы и нет. Мишка рядом с ним больше трех лет. И у них тоже могли бы быть дети. Прыснул от наиглупейшей мысли. Поймал все тоже волнение в глазах Михаила, отразившихся в зеркале на лобовом стекле.