Жены и дочери - Элизабет Гаскелл

И вот впервые в жизни Молли Гибсон вошла в число гостей, приглашенных в Тауэрз. Она была еще слишком юна, чтобы посещать школу с инспекционными проверками, и посему удостоилась приглашения отнюдь не по этой причине; просто так случилось, что лорду Камнору в очередной раз попала вожжа под хвост и он решил наведаться к арендаторам, где и столкнулся с мистером Гибсоном, местным доктором, выходящим из дома, в который собирался войти милорд; поскольку у него вдруг возникла нужда задать доктору какой-то вопрос (лорд Камнор редко расставался со своими знакомыми без того, чтобы не расспросить их о каких-нибудь пустяках, причем ответы интересовали его отнюдь не всегда), он проводил мистера Гибсона до амбара, где в стену было вделано кольцо, к которому была привязана лошадь доктора. Здесь же была и Молли, тихонько сидевшая на своем косматом маленьком пони в ожидании отца. Ее серьезные детские глазенки широко распахнулись, когда она сообразила, что оказалась в непосредственной близости от графа и что он прямиком направляется к ней; ведь в ее незамысловатом представлении этот седовласый, краснолицый и немного неуклюжий человек был чем-то средним между архангелом и королем.

– Ваша дочь, э-э, Гибсон? Славная маленькая девчушка, сколько же ей? А вот пони не мешало бы расчесать и вообще привести в порядок. – С этими словами граф потрепал лошадку по холке. – Как тебя зовут, дорогуша? Он изрядно запаздывает с уплатой ренты, как я уже говорил, но если он действительно болен, то мне придется попридержать Шипшенкса, поскольку тот – принципиальный и жесткий деловой человек. На что он жалуется? Ты ведь придешь на наше школьное сборище в четверг, дитя мое… запамятовал, как тебя зовут? Имейте в виду, Гибсон, вы должны прислать ее к нам или привезти сами. И шепните словечко своему груму, потому как я уверен, что в минувшем году этого пони не опаливали[3], не так ли? Не забудь про четверг, дитя мое… запамятовал, как тебя зовут? Мы договорились, не правда ли? – И с этими словами граф торопливо зашагал прочь, привлеченный видом старшего сына фермера в другом конце двора.

Мистер Гибсон поднялся в седло, и они с Молли отправились восвояси. Некоторое время они ехали молча, но потом робким и встревоженным голоском она поинтересовалась:

– Можно мне поехать?

– Куда, дорогая моя? – вопросом на вопрос ответил он, отвлекаясь от собственных профессиональных размышлений.

– В Тауэрз… в четверг, помнишь? Этот джентльмен, – Молли постеснялась назвать его титулом, – пригласил меня.

– А ты и вправду этого хочешь, милая моя? Подобные развлечения всегда представлялись мне довольно утомительными, как и весь день в целом. Я имею в виду то, что все начинается очень рано, да еще жара и все прочее.

– Ох, папа! – с упреком сказала Молли.

– Значит, ты хотела бы поехать, верно?

– Да, если можно! Ты же видел, он сам пригласил меня. Как ты думаешь, я должна согласиться? Ведь он просил меня целых два раза.

– Вот как! Что ж, посмотрим… Впрочем, да! Думаю, это можно устроить, если ты этого хочешь, Молли.

И они вновь погрузились в молчание. Наконец Молли сказала:

– Пожалуйста, папа, я очень хочу поехать… но вполне смогу обойтись и без этого.

– Как-то загадочно ты изъясняешься, дорогая. Но, полагаю, ты имеешь в виду, что вполне обойдешься и без этого визита, если возникнут неразрешимые трудности с тем, чтобы отвезти тебя в поместье. Не вижу этому никаких препятствий, так что можешь считать, что это дело решенное. Но не забывай, что тебе понадобится белое платье, так что предупреди Бетти, пусть она заранее подготовит для тебя наряд.

Впрочем, мистеру Гибсону нужно было сделать еще пару-тройку вещей перед тем, как благополучно отправить Молли на празднество в Тауэрз, чтобы он мог быть спокоен на сей счет. Итак, ему предстояли некоторые хлопоты, однако он с превеликой охотой готов был сделать Молли приятное; посему на следующий же день он прямиком направился в Тауэрз под предлогом того, что ему якобы нужно было навестить заболевшую горничную. На самом же деле он рассчитывал попасться на глаза миледи и получить у нее подтверждение того, что она одобряет приглашение лорда Камнора, сделанное им Молли. Время для визита он выбрал с присущей ему толикой природной дипломатии, к которой, говоря откровенно, ему приходилось прибегать довольно часто во время общения со столь важным семейством. Он въехал на конный двор около полудня, незадолго до обеда, но уже после того, как почтальон доставил корреспонденцию и все связанные с нею тревоги и обсуждение содержимого были позади. Привязав лошадь, он вошел в дом через черный ход; с этой стороны, кстати, особняк назывался «домом», а спереди – «Тауэрзом». Он повидал свою пациентку, дал необходимые указания экономке, после чего вновь вышел наружу, держа в руках редкий полевой цветок, и застал в саду одну из леди Транмер, а заодно, как надеялся и рассчитывал, и леди Камнор – она как раз обсуждала с дочерью содержание письма, которое держала в руке, одновременно отдавая распоряжения садовнику по поводу высадки в грунт кое-каких цветов.

– Я заезжал повидать Нанни и воспользовался возможностью, чтобы привезти леди Агнессе цветок, который, как я говорил ей, растет на торфяных болотах Камнор-Мосс.

– Благодарю вас, мистер Гибсон. Мама, ты только посмотри! Это же Drosera rotundifolia, заполучить которую я давно мечтала.

– А! Очень миленький цветок, смею заметить, вот только ты же знаешь, что я не ботаник. Надеюсь, Нанни стало лучше? Мы не можем себе позволить иметь больных на следующей неделе, потому что в доме будет полно гостей. Вот, кстати, и Данби предлагают себя в качестве таковых. Стоит только приехать на Троицу, чтобы провести пару недель в тишине и покое, отложив все дела в городе, как люди, тут же узнав о нашем появлении, начинают писать письма, конца которым не видно, говоря, что очень хотели бы подышать свежим деревенским воздухом, или восхищаясь тем, как очаровательно должен выглядеть Тауэрз весной. Я должна признать, что во всем этом есть несомненная доля вины лорда Камнора, поскольку, едва мы появляемся здесь, как он объезжает всех соседей и приглашает их к нам погостить на несколько дней.

– Но уже в пятницу, 18-го числа, мы возвращаемся в город, – в порядке утешения заметила леди Агнесса.

– Ах да! После того как состоится прием школьных попечителей. Но до этого счастливого дня еще целая неделя.

– Вот, кстати! – сказал мистер Гибсон, пользуясь представившейся возможностью. – Давеча я встретил милорда на ферме Кросс-Триз, и он был настолько любезен, что пригласил к вам на прием в четверг мою маленькую дочку, которая как раз была со мной, полагая, что это доставит девочке ни с чем не сравнимое удовольствие. – И он умолк, ожидая, что скажет на это леди Камнор.

– Что ж, полагаю, если милорд пригласил ее, она должна приехать, но я бы хотела, чтобы он не был таким поразительно гостеприимным! Только не подумайте, что мы не будем рады видеть у себя вашу дочь. Но, понимаете ли, только вчера он встретил младшую мисс Браунинг, о чьем существовании я даже не подозревала.

– Она помогает в школе, мама, – заметила леди Агнесса.

– Очень может быть, я никогда не утверждала обратного. Мне известно, что фамилия одной из попечительниц действительно Браунинг, просто я и представить себе не могла, что их две. Но, разумеется, как только лорд Камнор услышал о наличии второй, то почел своим долгом пригласить и ее, и теперь карете придется совершить четыре рейса, чтобы привезти всех. Так что ваша дочь, мистер Гибсон, сможет добраться сюда безо всякого труда, и ради вас я буду рада видеть ее. Она ведь вполне поместится между обеими мисс Браунинг, полагаю? Договоритесь с ними об этом и постарайтесь поставить Нанни на ноги к будущей неделе.

Когда мистер Гибсон уже развернулся, чтобы уйти, леди Камнор окликнула его:

– Кстати, Клэр тоже здесь, вы ведь помните Клэр, не так ли? Когда-то давно она была вашей пациенткой.

– Клэр! – озадаченно повторил он.

– Неужели вы забыли ее? Мисс Клэр, наша старая гувернантка, – пояснила леди Агнесса. – Лет двенадцать или четырнадцать тому, еще до того, как леди Куксхейвен вышла замуж.

– Ах да, – сказал он, – мисс Клэр, которая заболела скарлатиной. Очень приятная деликатная девушка. Но я думал, что она замужем!

– Да! – подтвердила леди Камнор. – Маленькая глупышка, которая не ценила того, что имела. Но мы все равно очень любили ее. Однако она покинула нас и вышла замуж за младшего приходского священника, став какой-то непонятной миссис Киркпатрик. Правда, мы продолжали называть ее Клэр. И вот теперь он скончался, оставив ее вдовой, и она опять остановилась у нас, а мы ломаем голову над тем, как помочь ей обрести средства к существованию, не разлучая ее с ребенком. Она, кстати, гуляет где-то здесь, если вы хотите возобновить с нею знакомство.

– Благодарю вас, миледи. Но, боюсь, сегодня я не могу более задерживаться. Мне еще предстоит долгий обход больных. Я и так задержался у вас непозволительно долго.