Люди и Нелюди - Виктор Костин

Всем троим противникам Сергея дали по ножу, а Сергей был только в «хэбэ» и с солдатским ремнем. Двум чеченцам он просто свернул шеи, зайдя из классического треугольника и переведя его в два угла, когда сначала одному зашел за спину, а потом и другому, ребята оказались здоровые, но слегка неповоротливые, для Сергея, неповоротливые. Повозиться, действительно, пришлось только с биатлонистом, жердь она и есть жердь, как ее ни клади. Да и то, это вылилось только в то, что у него, биатлониста, или у нее, жерди, к концу боя из целых конечностей была только одна, нижняя левая. Тот же майор из пришлых, недолго думая, а может, просто из жалости и пристрелил его потом в подсобке, типа случайно, при попытке побега. Ага, с переломами двух рук и одной ноги…

– Чтоб не мучился, – прокомментировал после свои действия, это, скорее, для Сергея. Что Сергей подумал при этом, майора не интересовало, а сам Сергей предусмотрительно не стал высказываться, пятая точка уже, видимо, начинала действовать, пока даже минуя голову.

Приезжие, очень серьезные ребята, долго ходили вокруг такого вкусного Сергея, изучали его анкеты, медицинскую карту, личное дело и с большим сожалением были вынуждены развести руками. Действительно самородок, действительно талант, но неадекватен и им не пойдет, а жаль, очень жаль.

Реальность войны как-то совершенно не вязалась с тем, что показывали по телевизору и что виделось в своих мечтах.

Не было больших стрельб и атак на пулеметные гнезда из РПГ-7 в едином порыве, это еще спасибо отцу за идейное воспитание. Все было гораздо проще, прозаичнее и паскуднее. Днем сидели в окопах или ходили по домам в патруле, где им мило улыбались и говорили, как они все здесь нужны, как им все рады и какой был беспредел до их прихода.

Ночью же в окна казарм летели гранаты или бутылки с зажигательной смесью. Потом в часть приходила миленькая девушка и просила помочь ей найти брата, мать, отца или еще что-то, что ей подсказывала фантазия и или ее последний учитель Такиюдин, мать их. Когда же собиралась толпа наивных российских мальчиков, происходил мощный взрыв. Наивных мальчиков тогда собирали по кускам и увозили уже грузом-200 к матерям в Россию.

Мальчики наивные, правда, по этой причине довольно быстро закончились, а новые были уже другие. Всех таких вновь прибывающих красивых чеченских девушек уже из бетонного дзота просили раздеться, буквально до «без ничего», и только потом приближаться… медленно. Шахидок, как их стали именовать после, стало намного меньше, но появилась новая напасть, снайперы. Сначала не очень заметно, но как выяснилось потом, очень результативно. Эти сволочи очень грамотно выбили самое результативное и, главное, адекватное командование. Причем это заметил даже Сергей, не самый глазастый по жизни, как мы понимаем.

Вороватый ротный прапор Валерий Григорьев, жаль так и не поймали на горячем, хотя все были в курсе, и днем ходил не особо пригибаясь в траншее, и ему ничего не было. Двух же отличных молодых лейтенантов грохнули буквально через три дня после прибытия их в часть.

Сам Сергей, уже зная свой взрывной характер, все равно неоднократно срывался и пытался уволочь эрпэгэху и посчитать дома, где он точно знал… Только благодаря друзьям и особенно другу Володе Крымаренко, выполняющего обязанности своеобразного «ангела-хранителя» он был еще жив и относительно цел и здоров.

Удача в лице «ангела-хранителя» недолго его спасала, и уже ближе к весне его все-таки ранили в ногу и он загремел в госпиталь, и весьма надолго.

Ранение было не то чтобы серьезное, задели только мягкие ткани голени, в частности ту камбаловидную мышцу, ну это для спецов, если что, кому интересно.

Только вот он долго пролежал в холодном подвале той разбитой в хлам трехэтажки, пока до него добирались санитары, и в госпитале тоже что-то напортачили уже местные эскулапы.

Короче, казалось бы, «повезло с ранением» в кавычках, и не повезло с лечением уже без всяких кавычек.

Все лечение вылилось в полугодовое лежание в госпитале, где на нем тренировались, как на анатомическом пособии, в «реальном режиме» кто только мог, от светил науки чужой державы, до молоденьких ростовских, то есть местных аспиранток. Как ни странно, но вылечили, и даже без последствий… больших.

Ранение и последующая реабилитация вылились в комиссию, которая долго совещалась и уже подводила и готовила его к комиссованию, но тут уперся сам Сергей, видимо, от горизонтального лежания вода из нижней части организма ударила в верхний и там…

Тем более, лежа в госпитале, он получал письма не только дома от матери, но и от друзей со своей бывшей учебки и действующего и порядком уже обновленного полка, его места службы до ранения.

Через месяц после его ранения погиб его друг Володя, вскоре не стало и Юхима.

Юхим Сапаров – закадычный друг, и они неоднократно прикрывали спину друг другу, да и за чачей ходили вдвоем и тоже неоднократно. Казах по национальности и внук какого-то там их местного шамана. Юхим был душа компании, и часто, сидя с ним в окопе, Сергей знакомился с бытом и обычаями казахов. Не то чтобы было так уж ему это интересно, слишком далек он от этого был по жизни своей студенческой, да и зануден бывал Юхим иногда до невозможности. Но что еще делать? Телевизора нет, радио нет, газеты и те раз в неделю, и те не свежие. Пока придешь в казарму, и их уже того, зачитали, потому как туалетной бумаги тоже нет. Это все очень миленько обходится во всех романах и произведениях, и поневоле начинаешь задумываться, вот так сидя в окопе или в том же подвале полуразрушенного дома у Новогрозненского комбината, например. Тряпок нет, бумаги нет, одни кирпичи и пыль, что лезет во все дыры, ну, не будем о грустном, не самая важная все же тема, хм-м.

Комиссию все же удалось уболтать, и то только тем, что в действующую часть его больше не возьмут, а вернут назад в ту учебку инструктором, видимо, были рекомендации кого надо в тему.

Все же время, проведенное в окопе, и потом госпиталь очень сильно меняют характер. Лежа под капельницей с перевязанной ногой не больно-то и попсихуешь, да и кому тут это будет интересно.

Сестрички в военгоспитале всяких видали, и героев, и трусов, и если что, укол со снотворным жахнут прям через штанину пижамы, быстро и не напрягаясь.

Он видел, как его сосед по первости крыл матом весь медперсонал за что-то, а потом неделю спал почти не просыпаясь в собственном извиняюсь дерьме. Пока наконец сообразил, блин, «вонючка», что это в части он капитан, царь и бог подчиненных и герой войны, а здесь – так очередной полутруп и подопытный кролик и не более того для некоторых.

Вернувшись, в учебке встретил своих, и капитана Плинова, и сержантов братьев Гнедых, Колю с Саней, вместе посидели и повспоминали их веселые и мои не совсем дни, под пивко и рыбку, и даже ничего вышло, и понеслась учеба. Уча новеньких, «не нюхавших», понемногу учился, а скорее, восстанавливался и сам. Уже не сильно дрожала раненая нога при отработке очередного ката. Тремор конечности, вследствие скорее какой-то психической травмы, нежели действительно физиологической, медики ничего не выявили, и поначалу явная хромота вскоре сошла на нет, и через где-то полгода Сергей с удивлением убедился: ничего не болит и не дергает.

Дальнейшая судьба делает небольшой кульбит. Втянувшись в такую жизнь и почти не замечая ее течение и что все в мире меняется, Сергей почти безвылазно живет в части. Проходит его первый контракт в пять лет, и он не глядя подписывается на второй.

За время жизни лишь одно событие слегка всколыхнуло его жизнь. Женитьба на лейтенанте Свете Колывановой. Местной разбитной бабенке, что случилась по пьянке и спонтанно, ну, любовь зла, все мы знаем, и даже как-то продолжалась ни шатко ни валко где-то года три после. Только жизнь не ладилась, да и детей не получалось, и сослуживцы достали сверх всякой меры, откровенно указывающие, что его Светик отнюдь не образец целомудрия и в его, Сергея, отсутствие дома гуляет напропалую. Сергей собрался и поговорил с ней. Поговорил, правда, лишь после того, как буквально выкинул курсанта без ничего и чуть не убил в процессе, хорошо, братья Гнедые как раз шли мимо, спасли. Неизвестно даже кого, то ли солдатика, то ли Светку-шалаву, то ли самого Сергея.

Только после, уже как сильно отошел, он и поговорил со Светиком своим. Она откровенно призналась, что и размеры, и темперамент – все ее в нем устраивает (на что Сергей больше всего напирал как раз:

Что ей, дескать, не хватает?

Мужская гордость, видите ли, в нем взыграла, но вот его частые командировки с подшефными ее совсем не устраивают и целибат – это не про нее. Он часто по неделям с новобранцами шастал по окрестным лесам и, возвращаясь, буквально валился с ног, так что не сильно-то и обеспечишь после молодую и сильно, прямо скажем, темпераментную особу Колыванову.

Разошлись тихо-мирно и скандала больше не устраивали. Да и из-за чего – видели глаза, что брали, вот и не хрен выпендриваться после.