Герой империи. Война за Европу - Михайловский Александр

И опальный сербский принц Георгий Карагеоргиевич, треть жизни (с 1925 по 1941 год) проведший в рукотворном аду персональной психиатрической лечебницы, пошел за ним без малейших возражений. Шаг, другой – а там в шаттл и прямо на небеса, то есть на борт «Полярного Лиса». А дальше – каждому свое. Франц Беме, в режиме «с корабля на бал», оказался в опытных руках майора имперской безопасности Ари Махата, и тот тут же отправил этого гнусного военного преступника на принудительное ментоскопирование с целью составления Акта Самообвинения. Ну а слегка обалдевшего принца Георгия доставили в медицинский блок и с рук на руки сдали главному медику «Полярного лиса» военврачу первого ранга (кандидату медицинских наук) товарищу Иртаз Далер. Даже не являясь медиком по образованию и владея только приемами первой помощи, Вуйкозар Пекоц видел, что медицинская помощь – главное, в чем нуждается этот неплохой в общем-то плохой человек. А потом возможны варианты. В отличие от всяких проходимцев, несколько раз предлагавших Георгию ничем не обеспеченную виртуальную сербскую корону, имперское командование и товарищ Сталин смогут сделать ему предложение, которое тот не сможет отвергнуть. Но чтобы это предложение правильно воспринять, Георгию Карагеоргиевичу нужно подправить здоровье – и телесное, и душевное. Душевное – в первую очередь.

21 сентября 1941 года, вечер мск. Околоземная орбита, высота 400 км, разведывательно-ударный крейсер «Полярный Лис».

Бывший сербский наследный принц Георгий Карагеоргиевич. (54 года)

История моей жизни опять сделала крутой поворот…

До шестнадцатилетнего возраста я был никому не интересным внуком черногорского короля Николы, а о моем отце Петре Карагеоргиевиче в те годы вовсе никто не вспоминал. Это были счастливые годы, когда я мог быть самим собой, не лицемерить и не кривить душой.

Потом группа офицеров-заговорщиков из тайной организации «Черная рука» изрубила последнего короля из династии Обреновичей в мелкий шницель и призвала на трон моего папА, который совершенно не был подготовлен к роли сербского короля. Тогда нас, его детей, срочно забрали из Санкт-Петербурга (где я и Александр проходили обучение в Пажеском корпусе, а сестра Елена – в Смольном институте) и отправили в Белград. Как нам сказали, дети правящего монарха должны учиться на родине. Так началось мое существование в роли наследника престола, тем более тягостное, что я с рождения ненавидел ложь и лицемерие, прочно прописавшиеся во дворцах правящих фамилий. Я всегда прямо в глаза называл вора вором (австро-венгерский император Франц-Иосиф), а труса и предателя – трусом и предателем (русский император Николай Второй), какие бы блистательные титулы они ни носили и высокие посты ни занимали. За это меня и убрали.

Заговор, который составил против меня господин Димитриевич, не был таким кровавым, как при свержении предшественника моего отца, но до предела был наполнен подлостью и лицемерием. Не убивал я того лакея, – слышите, не убивал! – и несколько пощечин за доносительство – не в счет. Но истина никого не интересовала… Меня как «неуравновешенного и патологически жестокого типа» отстранили от власти, а несколько лет спустя мой брат расстрелял своих благодетелей из «Черной руки» по поддельному обвинению в покушении на свою жизнь. Тогда я даже не злорадствовал, а, наоборот, пытался хлопотать за несчастных приговоренных… Ведь ужасный господин Димитриевич и иже с ним все свои подлости, жестокости и преступления творили не ради себя, а ради блага нашей матери-Сербии. А вот мой брат Александр подличал, врал и мошенничал только ради себя самого и той власти, которую он планировал получить после смерти нашего отца. Уничтожая своих благодетелей, он просто испугался, что после падения монархии в России карбонарии Димитриевича совершат еще один переворот, на этот раз провозгласив Сербию республикой. Для него этого страха было достаточно.

После всего, что он сделал, этот страх стал его вечным спутником. И больше всего он боялся того, что однажды я решу оспорить у него трон нашего отца – трон, который должен был стать моим по праву рождения. И потому он несколько раз пытался устранить меня чужими руками (хотя заказчик преступления был очевиден), а потом по сфабрикованному диагнозу заточил меня в персональную психиатрическую клинику, где мне предстояло провести всю оставшуюся жизнь. Там я был даже меньше чем просто человек – униженное и оскорбленное существо, молящее о смерти как об избавлении, и в то же время слишком гордое, чтобы покончить жизнь самоубийством. Так начался четвертый, самый тяжелый период моей жизни, и продолжался целых шестнадцать лет. Этот кошмар все длился и длился… но все закончилось, когда на Югославию напал бесноватый вождь Третьего Рейха Адольф Гитлер. Вот кто был настоящий сумасшедший, хотя его в дом скорби никто не сажал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Несмотря на то, что немцы были нашими врагами, они выпустили меня из того ада, на который меня обрек покойный к тому моменту брат Александр, и даже предложили должность марионеточного сербского короля. Но я прямо сообщил им, куда они могут пойти вместе со своими предложениями. Они меня поняли, но не расстреляли за непокорность, и даже не бросили в концлагерь, а позволили жить под охраной немецких солдат жизнью частного лица. Этот период моей жизни был самым коротким, меньше полугода, но за это время случилось наибольшее количество ярких событий. Для начала Адольф Гитлер напал на Советскую Россию, раскрыв для себя шкатулку Пандоры. И посыпались из этой шкатулки различные несчастья для Третьего Рейха…

И главным из этих несчастий был обнаружившийся вдруг на околоземной космической орбите огромный космический корабль, крейсер или даже линкор, украшенный большой красной пятиконечной звездой и надписью на кириллице, означающей «Полярный Лис». Пришельцы из космоса тоже называли себя русскими, и в качестве главного военного ресурса они взяли под контроль храбрую, но плохо управляемую большевистскую армию, совершенно преобразившуюся под их управлением. А так как их стратеги разбирались в военном деле гораздо лучше германских генералов, то с момента их появления в нашем мире вторжение вермахта в Россию кое-как заковыляло к своему закономерному концу на рубеже Днепра, претерпевая «дружественные» пинки, щипки и затрещины. Пропускать германцев дальше, несмотря на все большевистские недоделки, пришельцы не собирались, при этом причиняя им огромные потери бомбардировками глубоких тылов.

Избивая вермахт на фронте, пришельцы ни на минуту не прекращали осыпать Германию самой отборной пропагандой, рекламируя свою силу и свой образ жизни и предлагая всем желающим перейти на сторону их Империи. Именно так – Империя с большой буквы, единственная на нашей грешной Земле; Империя, которой, по их мнению, предстояло объединить разобщенное человечество. И – ни слова о большевизме, марксизме, пролетарской солидарности и колхозах… В сочетании с ужасающими потерями вермахта (русские солдаты под руководством пришельцев сражались яростно – так же, как их предки во времена Суворова и Петра Великого) эта пропаганда действовала на немецкие мозги весьма размягчающе. Даже я, хоть и не был немцем, начинал прикидывать, что тоже, наверное, захотел бы служить такому государству, которое на равных относится и к русским, и к немцам, и к сербам, и ко всем другим народам, не выделяя одни перед другими. А еще для пришельцев, именующих себя «имперцами», честность и верность слову оказались чем-то вроде религии. И это было мне очень импонировало, да только я от своей честности всю жизнь страдал, а Империя черпает в ней силу. Но тогда я даже не догадывался, к чему меня все это приведет в дальнейшем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И вот настал тот час, когда все полетело под откос. Гитлер оказался в плену, Германия даже не капитулировала, а перешла на сторону победителя, немецкие войска в Белграде засобирались к себе в фатерлянд, а ко мне на огонек заглянул самый настоящий представитель имперского командования…