Обстановочка (сборник) - Саша Чёрный

Критику

Когда поэт, описывая даму,Начнет: «Я шла по улице.В бока впился корсет…», —Здесь «я» не понимай, конечно, прямо —Что, мол, под дамою скрывается поэт.Я истину тебе по-дружески открою:Поэт – мужчина. Даже с бородою.

<1909>

Всем нищим духом

Ламентации

Хорошо при свете лампыКнижки милые читать,Пересматривать эстампыИ по клавишам бренчать, —

Щекоча мозги и чувствоОбаяньем красоты,Лить душистый мед искусстваВ бездну русской пустоты…

В книгах жизнь широким пиромТешит всех своих гостей,Окружая их гарниромИз страданья и страстей:

Смех, борьба и перемены,С мясом вырван каждый клок!А у нас… углы да стеныИ над ними потолок.

Но подчас, не веря мифам,Так событий личных ждешь!Заболеть бы, что ли, тифом,Учинить бы, что ль, дебош?

В книгах гений Соловьевых,Гейне, Гёте и Золя,А вокруг от ИвановыхСодрогается земля.

На полотнах Магдалины,Сонм Мадонн, Венер и Фрин,А вокруг – кривые спиныМутноглазых Акулин.

Где событья нашей жизни,Кроме насморка и блох?Мы давно живем, как слизни,В нищете случайных крох.

Спим и хнычем. В виде спорта,Не волнуясь, не любя,Ищем Бога, ищем черта,Потеряв самих себя.

И с утра до поздней ночиВсе, от крошек до старух,Углубив в страницы очи,Небывалым дразнят дух.

В звуках музыки – страданье,Боль любви и шепот грез,А вокруг одно мычанье,Стоны, храп и посвист лоз.

Отчего? Молчи и дохни.Рок – хозяин, ты – лишь раб.Плюнь, ослепни и оглохни,И ворочайся, как краб!

.

Хорошо при свете лампыКнижки милые читать,Перелистывать эстампыИ по клавишам бренчать.

1909

Пробуждение весны

Вчера мой кот взглянул на календарьИ хвост трубою поднял моментально,Потом подрал на лестницу, как встарь,И завопил тепло и вакханально:«Весенний брак! Гражданский брак!Спешите, кошки, на чердак…»

И кактус мой – о, чудо из чудес! —Залитый чаем и кофейной гущей,Как новый Лазарь, взял да и воскресИ с каждым днем прет из земли все пуще.Зеленый шум… Я поражен:«Как много дум наводит он!»

Уже с панелей смерзшуюся грязь,Ругаясь, скалывают дворники лихие,Уже ко мне забрел сегодня «князь»,Взял теплый шарф и лыжи беговые…«Весна, весна! – пою, как бард. —Несите зимний хлам в ломбард».

Сияет солнышко. Ей-богу, ничего!Весенняя лазурь спугнула дым и копоть.Мороз уже не щиплет никого,Но многим нечего, как и зимою, лопать…Деревья ждут… Гниет вода,И пьяных больше, чем всегда.

Создатель мой! Спасибо за весну! —Я думал, что она не возвратится, —Но… дай сбежать в лесную тишинуОт злобы дня, холеры и столицы!Весенний ветер за дверьми…В кого б влюбиться, черт возьми?

<1909>

Песня о поле

«Проклятые» вопросы,Как дым от папиросы,Рассеялись во мгле.Пришла Проблема Пола,Румяная фефёла,И ржет навеселе.

Заерзали старушки,Юнцы и дамы-душкиИ прочий весь народ.Виват, Проблема Пола!Сплетайте вкруг подолаВеселый «Хоровод».

Ни слез, ни жертв, ни муки…Подымем знамя-брюкиВысоко над толпой.Ах, нет доступней темы!На ней сойдемся все мы —И зрячий и слепой.

Научно и приятно,Идейно и занятно —Умей момент учесть:Для слабенькой головкиВ проблеме-мышеловкеВсегда приманка есть.

1908

Анархист

Жил на свете анархист,Красил бороду и щеки,Ездил к немке в ТериокиИ при этом был садист.

Вдоль затылка жались складкиНа багровой полосе.Ел за двух, носил перчатки —Словом, делал то, что все.

Раз на вечере попович,Молодой идеалист,Обратился: «Петр Петрович,Отчего вы анархист?»

Петр Петрович поднял бровиИ, багровый, как бурак,Оборвал на полуслове:«Вы невежа и дурак!»

<1910>

До реакции

Пародия

Дух свободы… К перестройкеВся страна стремится,Полицейский в грязной МойкеХочет утопиться.

Не топись, охранный воин, —Воля улыбнется!Полицейский! Будь покоен —Старый гнет вернется…

<16 февраля 1906>

«Пьяный» вопрос

Мужичок, оставьте водку,Пейте чай и шоколад.Дума сделала находку:Водка – гибель, водка – яд.

Мужичок, оставьте водку,Водка портит Божий лик,И уродует походку,И коверкает язык.

Мужичок, оставьте водку,Хлеба Боженька подастПосле дождичка в субботку…Или «ближний» вам продаст.

Мужичок, оставьте водку,Может быть (хотя навряд),Дума сделает находку,Что и голод тоже яд.

А пройдут еще два года —Дума вспомнит: так и быть,Для спасения народаНадо тьму искоренить…

Засияет мир унылый —Будет хлеб и свет для всех!Мужичок, не смейся, милый,Скептицизм – великий грех.

Сам префект винокуренийВ Думе высказал: «Друзья,Без культурных насажденийС пьянством справиться нельзя…»

Значит… Что ж, однако, значит?Что-то сбились мы слегка, —Кто культуру в погреб прячет?Не народ же… А пока —

Мужичок, глушите водку,Как и все ее глушат,В Думе просто драло глоткуСтадо правых жеребят.

Ах, я сделал сам находку:Вы культурней их во всем —Пусть вы пьете только водку,А они коньяк и ром.

Начало 1908

Слишком много

Слишком много резонерстваИ дешевого фразерства,Что фонтаном бьет в гостиныхВ монологах скучно-длинных, —Слишком много…

Слишком много безразличных,Опустившихся, безличных,С отупевшими сердцами,С деревянными мозгами, —Слишком много…

Слишком много паразитов,Изуверов, иезуитов,Патриотов-волкодавов,Исполнителей-удавов, —Слишком много…

Слишком много терпеливых,Растерявшихся, трусливых,Полувзглядов, полумнений,Бесконечных точек зрений, —Слишком много…

Слишком много слуг лукавых,Крайних правых, жертв кровавых,И растет в душе тревога,Что терпения у БогаСлишком много!

<1908>

Читатели газет

Дороден. Блестящее темя.В чинах. К подчиненным суров.Читает он «Новое время»,Не любит армян и жидов.

Асессор, сгибающий выю,Фантом канцелярских бумаг,Смиренно читает «Россию» —Инако не мыслит. И благ.

Пенсне на носу деловые.На чреве цепочка-массив.Он держит в руках «Биржевые»,А в мыслях – «актив» и «пассив».

Кто между Харибдой и СциллойУмеет свой челн уберечьИ болен крамольной бациллой —Читает коварную «Речь».

Но кто он – простак, обыватель(Его очернить не берусь!),Кто конкурсных премий искатель,Читающий «Новую Русь»?!

Лишенный особой приметыКупец, дворянин иль плебей —В листах «Петербургской газеты»Находит богатство идей.

Приказчик, швейцар, полицейский,Трактир, живорыбный садок,Ремесленник, писарь армейский, —Для них – «Петербургский листок».

Смазные ботфорты, рубахаИ волос, подстриженный в круг.В смятенье понятного страхаВы зрите «союзника» вдруг.

Он дико вращает глазами,Вздуваются жилы на лбу…И, комкая «Русское знамя»,Рычит он: «Жиды!.. Расшибу!..»

<1909>

На Елагином

Не справляясь с желаньем начальства,Лезут почки из сморщенных палок,Под кустами – какое нахальство! —Незаконное скопище галок.Ручейков нелегальные шайкиВозмутительно действуют скопомИ, бурля, заливают лужайкиЛиловатым, веселым потопом.Бесцензурно чирикают птицы,Мчатся стаи беспаспортных рыбок,И Нева контрабандно струитсяВ лоно моря для бешеных сшибок…А вверху, за откосом, моторыЗавели трескотню-перестрелкуИ, воняя бензином в просторы,Бюрократов уносят на Стрелку.Отлетают испуганно птицы,Рог визжит, как зарезанный боров,И брезгливо-обрюзгшие лицаХмуро смотрят в затылки шоферов.

<1912>

«Все в штанах, скроённых одинаково…»

Это не было сходство, допустимое даже в лесу, – это было тождество, это было безумное превращение одного в двоих.