Восьмое правило дворянина - Александр Герда

ехать, я просто понять не могу.

— Портал, карамба? — спросил он.

— Нет, плюшевый, на этот раз отпуск, карамба! Понял?

Судя по реакции их обоих — с первого раза не дошло. Так что пришлось пойти на второй заход.

— Ну, помнишь Японскую империю? Океан, теплый песок…

— Карамба… — блаженно прикрыл глаза Тосик.

— Вижу вспомнил, — улыбнулся я. — Молодец! Вот примерно туда поедем. На несколько дней. Так что собирайте свои… что там у вас есть… апельсины… игрушки… ну еще что-нибудь можете взять…

Плюшевый кивнул и умчал куда-то со скоростью звука. Спустя пару секунд прибежал обратно, схватил за хвост Шушика и снова исчез, но теперь уже вместе с ним. Видимо переживал как бы крокодил чего важного не забыл.

Мы расположились в гостиной, подождали кофе и как только остались вдвоем я начал с отпуска.

— Леонид Александрович, сегодня днем улетаю в Ниццу с особого распоряжения Николая Александровича можно сказать, так что какое-то время придется поработать в усиленном режиме.

— Ваше сиятельство, да у нас здесь каждый день усиленный режим, сами знаете, — усмехнулся он. — Так что нас этим не удивишь.

— Ну, все-таки.

— Надолго едете?

— Дней на пять. На выходных свадьба у графа Владыкина, я приглашен почетным свидетелем, так что к этому времени просто обязан вернуться.

— Понятно, — кивнул он. — Это хорошо, что с распоряжения Императора едете, значит могу быть за вас спокоен.

— В каком смысле?

— О безопасности вашей можно не беспокоиться, думаю присмотрят там за вами в лучшем виде.

— Я тоже так думаю. Во всяком случае, Бестужев мне уже звонил, пока я в машине ехал, — не удержался я от улыбки. — Пожелал хорошего отдыха и сказал, что мы с Василисой отличный отель в Ницце выбрали.

Разумеется, ребята Шувалова также в курсе куда мы едем отдыхать и на сколько, но об этом я Верховцеву говорить не стал. Ни к чему.

— С отпуском моим вроде бы все понятно, теперь давайте к нашему юному наркоману вернемся. Новости в интернете я читал, — сказал я и выпил сразу половину чашки кофе. — Так что пересказ меня не интересует. Есть что-нибудь, о чем там не пишут? Что тайная канцелярия о причинах смерти говорит?

— Яд, — коротко ответил он и посмотрел на меня поверх чашки. — Даже интересно как вам удалось это провернуть? Неужели Пелена?

— Конечно нет, — скривился я от одной мысли о том, чтобы заставить этого ублюдка покончить с собой. — Наоборот, в случае с ним я хотел, чтобы все прошло честно и собирался драться с ним врукопашную, но Морозов выбрал другой путь… Вообще-то я воткнул ему в глотку его собственный молниевый нож.

— Вот как? — Леонид Александрович выглядел удивленным. — Однако эта информация не может быть ложной. Он умер от яда, причем его формула уникальна — действует мгновенно. Мне так сказали в конторе, а там на этот счет обычно не ошибаются.

— Бывает же… — покачал я головой. — Значит у него вообще не было никаких шансов. Я-то думал он дергается от молниевых судорог, а это был яд… Как сильно он хотел прикончить меня, что даже артефакт ядом смазал.

— Владимир Михайлович, должен сказать у него не было другого выбора.

— Впрочем, как и у меня, — кивнул я и допил свой кофе. — В связи со смертью последнего Морозова очень многое меняется. Во всех предприятиях, где акционерами раньше числились три фамилии, теперь остались только двое — я и Болотов. Представляете, какая драка сейчас начнется?

— Угу, — кивнул Верховцев. — Только шерсть полетит в разные стороны.

— Вы совершенно правы, виконт, обязательно полетит, — я взял кофейник и налил себе еще чашку кофе, одной мне показалось явно мало. — Вот только мне очень хочется, чтобы летела не наша шерсть, а Болотова.

— Само собой, Владимир Михайлович.

— Поэтому окажите полную поддержку со своей стороны нашему финансовому гению Давыдову, чтобы его где-нибудь не ухлопали в темном углу ненароком, хорошо? — я отпил немного ароматного терпкого кофе. — Сейчас будет несколько очень горячих дней и в это время нужно будет чуть ли не хвостом за ним ходить. Очень не хочется парня потерять, так что лучше перестраховаться.

— Обязательно о нем позаботимся, ваше сиятельство. Вы только Матвею Всеволодовичу прикажите гонор свой меньше показывать, — нахмурился Леонид Александрович. — А то он любит из себя героя строить и от охраны бегать, а мои парни потом за ним носятся как собачки! Суицидник хренов!

— Хорошо, поговорю обязательно, — пообещал я. — Ну и про остальных не забудьте: за ними тоже глаз да глаз.

— Сделаем, Владимир Михайлович. Отдыхайте спокойно.

— Погодите, есть у меня к вам еще одна просьба.

Я встал, сходил к себе в кабинет и вернулся с тем самым артефактом, который снял с мертвого тела Матвея Морозова.

— Взгляните пожалуйста на эту вещь.

Он взял медальон, положил его себе на ладонь и внимательно осмотрел со всех сторон.

Посмотреть было на что. Я уже успел налюбоваться им, когда вернулся домой после дуэли.

Медальон и в самом деле необычный. Прежде мне таких видеть не доводилось. Даже ничего подобного. Размером чуть больше пятирублевой монеты, он состоял как бы из трех амулетов разных цветов, могучей силой соединенных в единое целое.

Каждая его отдельная часть была покрыта сложной вязью тончайших темных рун, горевших изнутри багровым светом. На ощупь медальон был холодным, будто держишь в руке кусок льда.

— Интересная вещичка… Никогда не видел такого… — сказал он через несколько минут. — Где вы его взяли?

— Это мой боевой трофей. Морозов хотел применить его против меня, но немного не успел… — ответил я.

— Что-то мне подсказывает, вам повезло… Не знаю что это за штука, но не думаю, что она мастерит мороженое, — помрачнел Верховцев.

— Я вот тоже так не думаю, но хотелось бы все-таки знать точно что она делает и именно в этом заключается моя просьба к вам, Леонид Александрович, — он положил медальон на стол, и тот тяжело звякнул. — Я хочу, чтобы вы устроили мне встречу с человеком, который сможет дать мне консультацию насчет этой штуки.

Он нахмурился и задумчиво погладил подбородок, не отрывая взгляда от медальона.

— Даже не знаю, ваше сиятельство, так сразу я не могу дать вам ответ… Понимаете, вещь-то может быть и в самом деле непростая… Может быть даже и вовсе какой-нибудь запрещенный артефакт или еще что-то такое… Сами видите, на нем темные руны, а это уже нехороший знак, так что мне нужно подумать над вашей просьбой.

— Все я понимаю, Леонид Александрович, — сказал я и убрал медальон со стола. — Именно поэтому я хочу, чтобы вы обратили на это особое внимание. Сам понимаю, что артефакт может оказаться запрещенным, поэтому прошу вас хорошенько подумать, прежде чем давать мне ответ.

Я допил кофе и только сейчас почувствовал себя наконец полностью проснувшимся.

— Какой-нибудь парень из тайной канцелярии или Департамента мне не подойдет, — продолжил я. — Дело не в доверии к вам, просто не хочу, чтобы кто-то из официальных лиц знал о том, что я владею такой вещью. Будет лучше, если вы мне скажете, что ничем не можете помочь, чем найдете человека, обращение к которому будет связано с риском, понимаете меня?

— Разумеется, Владимир Михайлович… — кивнул он и усмехнулся. — Интересно… Эта вещь из личной родовой сокровищницы Морозовых или кто-то снабдил его этим амулетом?

— Вы правы, хороший вопрос, — согласился я. — Впрочем, пока это не столь важно.

В этот момент в комнату ворвался Тосик с планшетом в лапах, вскочил мне на руки и протянул мне гаджет:

— Отпуск, карамба!

На планшете была открыта куча меню со всяким хламом типа надувных матрасов, детских бассейнов, очков для подводного плавания и еще какой-то разноцветной ерунды, назначение которой оставалось для меня загадкой.

Отдельной статьей шли наборы для лепки из песка в виде всякого зверья, ведерки и ящик апельсинов. Плюшевый полистал несколько меню, нашел зеленого надувного дракона и показал на Шушика, который глядел на меня из-под стола:

— Крокодил, отпуск карамба!

Так, это он на что намекает? Чтобы ящерице дружбана надувного в Ниццу купили? Ладно, купим. Я пролистал все меню и отдал планшет Тосику.

— Хорошо, меня все устраивает, только один вопрос: ласты тебе на хрена?

— Отпуск, карамба, — просто объяснил он и шмыгнул розовым носом.

Глава 2