Восьмое правило дворянина - Александр Герда

Магнус Христофорович Рейтер уже в который раз за этот вечер строго посмотрел на камин и выругался в свои черные усы. Ничего не изменилось, дрова по-прежнему весело трещали в нем, а парочка мраморных догов со скучающим видом лежали рядом с огнем и равнодушно смотрели на хозяина.

Судя по тому, что он видел, его кабинет уже давно должен был прогреться, но какого черта здесь было так холодно? Кто-нибудь может ему это объяснить? Но не было никого, кто мог бы это сделать. Ни одного человека, и этот факт просто выводил князя из себя.

Почему ему никто не сказал об этом в тот момент, когда он подыскивал себе замок для долгосрочной аренды несколько лет назад? Ладно бы это была одна из спален, которых в этом замке десятки, или еще какая-нибудь ненужная комната, но кабинет, в который он влюбился с первого взгляда…

Да он, можно сказать, вообще арендовал этот замок из-за этого кабинета, а тут такая неожиданность… Что он только не делал, но эта небольшая комнатка просто не прогревалась и все тут. Скотство какое-то.

Логически он понимал, что всему виной башенка, в которой находилось это помещение. Она очень романтично смотрелась снаружи… Одинокая, гордая… В ней так хорошо думать и принимать сложные и важные решения. В тишине и покое…

Вот только изнутри все это выглядело не так эффектно. Все было гораздо прозаичнее.

Решения и в самом деле принимались сложные и важные, вот только думалось не так уж и хорошо. Скорее превозмогая неудобства и дискомфорт.

Но несмотря ни на что, князь все равно упорно работал именно здесь, в своем кабинете. В окружении собак и в удалении от остальных домочадцев. Хотя бы по той простой причине, что здесь он чувствовал себя в безопасности. Как ворона на шесте.

Он посмотрел на часы — без десяти минут девять по среднеевропейскому времени. Через десять минут у них встреча по видеосвязи с Лопухиным и Ахматовым. Самый удобный вариант.

Встречаться лично слишком опасно, занимает очень много времени, да и нет сейчас в этом никакой острой необходимости — все можно обсудить по видеосвязи.

Во всяком случае, такой была для всех троих официальная точка зрения, на самом деле все понимали, что истинная причина совсем в другом и носила липкое, неприятное название — страх. Вот так-то.

Как это не прискорбно и не унизительно для него, но это нужно признать — Рейтер боялся лишний раз выходить из своего замка. Впрочем, не он один. Все остальные были ненамного смелее, так что, чего уж тут…

Конечно, в разговоре между собой они пытались не показывать своих страхов, но каждый раз это им удавалось все сложнее и сложнее. Все чаще они срывались друг на друга, все реже им хотелось слышать голоса друг друга, да и вообще хоть как-то упоминать о некогда грозной силе, заключавшейся в двух таинственных словах «Лига горноцвета»…

Как быстро летит время и как скоро все вокруг меняется. Совсем недавно эти два слова произносили с тем самым шепотом, который означал, что они несут за собой не только опасную тайну, но и грозную силу.

Между прочим, он числился одним из организаторов этой самой «Лиги горноцвета» и в тот момент одна мысль об этом доставляла удовольствие и делала его неким избранным. Не таким как все…

Вот только что-то пошло не так. Надо же, каким удивительным образом иногда складывается жизнь, если достаточно всего лишь незначительной детали, которая вдруг сбивает весь тщательно продуманный план и заставляет все идти наперекосяк.

Даже не верится, что такое вообще может происходить. Жаль только, что именно так обычно и бывает… Самые гениальные человеческие планы, продуманные на сотни шагов вперед, проваливаются из-за фантастических глупостей и идиотских мелочей…

На их горизонте появился всего лишь один фактор, который перевернул все с ног на голову и теперь весь их план пошел к чертовой матери. Он не чувствует себя сильным мира сего, а от слов «Лига горноцвета» хочется съежится как от удара по лицу и запереться в кабинете вместе со своими мраморными догами.

Да и хрен с ним, что он холодный как погреб! Лучше здесь в безопасности, чем на солнышке от агентов Романова бегать!

В этот момент на ноутбуке зазвонил сигнал видеосвязи и от неожиданности Рейтер вздрогнул и больно прикусил язык.

— Тьфу ты, сука долбанная! — выругался он с перепугу.

Спустя несколько секунд пришел в себя и ответил на звонок. На экране появилось лицо Лопухина.

— Ты что бледный какой-то, Магнус Христофорович? Не заболел часом? — спросил он. — Еще и пиджак нацепил… Это дома-то…

— Холодно у меня здесь, — ответил Рейтер. — Никак замок прогреть не могу.

— Это у тебя все от худобы берется, — уверенно сказал ему Петр Алексеевич, который сам был просто огромным человеком. — Тощие они все вредные, бледные и нервные… Вот как ты.

— Причем здесь…

Ноутбук зазвонил еще раз.

— Вот и Ахматов к нам пожаловал, — не дал ему договорить Лопухин.

Рыжие усы у Саввы Андреевича Ахматова были настолько огромными, что казалось будто на экране сначала появились они, а уж потом он сам.

— Вижу все в сборе, господа, — хмуро констатировал он и мрачно улыбнулся. — Что же, тогда наш большой совет можно считать открытым.

После его слов все откашлялись, поерзали в своих креслах приготовившись к беседе, но вот говорить никто ничего не начал. Молчали несколько минут.

— Что вы молчите как воды в рот набрали? — вздохнул Ахматов. — Я понимаю, поводов для веселья особо нет, но… Ну хорошо, давайте с Мордвинова, что ли начнем. Кто-то верит в то, что его доктор грохнул?

— Я нет, — пробасил Лопухин.

— Ну у Рейтера можно не спрашивать, он сам себе не верит, — махнул рукой Савва Андреевич.

— Ты сам что думаешь на этот счет? — спросил у него Магнус Христофорович.

— Да черт его знает, что думать… Информацию с камер видеонаблюдения я видел — в коридоре кроме доктора и ассистентки его больше никого не было, а то, что происходило внутри кабинета удалено, так что… В одном я уверен совершенно точно — Ждан Николаевич Мордвинов нас покинул, так что в нашей «Лиге горноцветов» стало еще на одного участника меньше.

— Чувствую я, что закончится скоро наша «Лига горноцвета», — кисло сообщил Рейтер. — Или Соколов, или Романов наши ряды сокращать начал…

— Ты эти мысли брось, Магнус, что за вздор несешь? Какой к чертям Романов? — грозно спросил у него Лопухин. — Совсем ты себе мозги выстудил в своем кабинете. Грелку купи, если мерзнешь и на голову ее клади три раза в день. Заняться ему больше нечем сейчас, Романову твоему?

— Ну, а что? Или ты считаешь у доктора поводов больше князя Мордвинова прикончить? — прорычал Рейтер. — Зря ты думаешь, что Романов будет сидеть и ждать, пока ты размышляешь, как его удобнее всего прикончить. Да и фамилии наши ему давно известны. Забыл, где Юсупов и Юрьевский находятся? Так я тебе напомню — в гостях у Бестужева, а там умеют правильно вопросы задавать, чтобы на них поскорее ответы давали!

— Бредятина все это, вот что… — погладил себя по толстым щекам Петр Алексеевич. — Соколова приплел сюда… Он здесь каким боком? Или тоже Юсупову лещей надавал?

— Петя, ты из себя дурака-то не строй, — вмешался в разговор Ахматов. — Не забывай кто у парня начальник службы безопасности, да и вообще… Если информация какая-то в кабинетах есть, то в теории он мог ее получить. Так-что увязать несколько фактов и додуматься откуда на его жизненном пути Зумуррад Шариф появился, при его способностях тоже несложно было. Ну а если бы сам не догадался, рядом неглупых людей хватает, так что чисто в теории…

— Ну знаешь, если так рассуждать, то можно вообще никуда из дома не выходить и всего бояться, — фыркнул Лопухин.

— Вот Рейтер так и делает, кстати говоря, — рассмеялся Ахматов.

— Ну-ну, — зыркнул на него Магнус Христофорович. — Я на вас посмотрю, когда в могилах лежать будете. Между прочим, насчет Зумуррад Шарифа этого самого… Вы мне не хотите ничего рассказать? Что там с нашим Вавилонским принцем? Наобещал с три короба, а на деле ничего? Вы мне что рассказывали, господа? Насколько я понял по вашим словам, род Соколовых давно уже должен был прерваться, а нет — этот ублюдок живет и здравствует. Вот недавно на свадьбе гулял