Я (не) согласна (СИ) - Беннетт Ли

— Вы слишком добры, Синди. — улыбаюсь, — Просто у меня есть идеальный пример перед глазами в лице мамы. Я всего лишь хочу быть на неё похожей, — беззастенчиво вру, но знаю, что мои слова дойдут до цели.

Я перевожу взгляд с Синди на маму и вижу, что мои слова её растрогали. Не могу знать точно, но похоже, я хорошо отыграла свою роль. Я бы не хотела тягаться с мамой, но этот раунд явно за мной.

Дальше разговор перетекает в непринужденную беседу. Затем приносят еду, но каждая минута ощущается, словно час. Ожидание разговора тяжелым грузом ложится на плечи и сознание. Невольно хочется скукожится и закрыться от всех на сто замков. Но я слишком хорошо знаю, чем это для меня закончится, а потому моя осанка остается прямой, а губы всегда излучают вежливую улыбку.

Закончив со свои блюдом, Лорейн вновь надевает маску беспристрастной женщины и поднимает глаза на меня.

— Сегодняшнее мероприятие очень важно для меня. Так же, как и для твоего мужа. Нельзя позволить себе совершить ошибку. Совсем. Ты меня поняла?

Можно подумать, что что-то бы изменилось, если бы я ответила отрицательно. Всё равно всё придёт к одному и тому же “ты снова допустила ошибку”, “ты меня выставляешь в не лучшем свете”, “ты недостаточно идеальная” и все подобные выражения мамы, которые раз за разом топчут мою психику и убивают самооценку. От злости сжимаю кулаки под столом, больно впиваясь ногтями в мягкую кожу. Но мимике лица не позволяю дрогнуть, сохраняя доброжелательно-нейтральный вид. Снова беру всю свою волю в руки и уверенно произношу

— Да, мама. Я всё прекрасно понимаю. Этот проект готовился больше полугода, и я знаю, что это последний этап.

— Этот проект готовился годами. Но ты должна понимать, что не важно, какой этап: первый или последний, ты всегда должна быть безупречна и быть на три шага впереди.

— Да, мама, — говорю уверенно, — Я помню твои слова: “Всегда планируй на три шага вперед”, - и про себя добавила “и всегда имей карточку выхода из тюрьмы” в рукаве. В детстве слишком любила “Монополию” и нередко проводила ассоциации из жизни с игрой.

— Раз ты все это знаешь, почему мне приходится постоянно тебе об этом напоминать? Будь внимательней, Мелисса. Нельзя показывать слабость.

Внутри начинаю закипать. Только не начинай свой монолог, мам. Пока отставляю от себя тарелку и промакиваю губы салфеткой, успокаиваю своё едва не начавшееся бешенство. Тебе меня не сломить, мама. Никогда. И свою роль я отыграю идеально.

Поднимаю глаза и смотрю ей прямо в глаза.

— Я твоя дочь. Именно в этом все ещё раз удостоверятся на этом вечере, — говорю твердо, но не жёстко.

Лорейн изрядно удивлена моим ответом, даже не скрывает это. Но потом я вижу, как уголки её губ трогает лёгкая полуулыбка. Что ж, она осталась довольна моим ответом. Хотя я всегда ожидаю от неё колкостей, так что и в этот раз она не осталась в должниках

— Что ж, должна признать, что ты действительно выглядишь, как моя дочь… время от времени. Очень надеюсь, что ты сможешь удержать лицо и вне нашей семьи.

Я слегка киваю головой, решая не продолжать беседу в этом направлении. Дальше разговор с матерью переходит на деловой тон. Лорейн рассказывает, кто будет присутствовать, кто важен, кто не очень, кто может оказаться опасен и с кем лучше лишний раз не пересекаться.

Синди всё это время хранит молчание. Когда Лорейн Стивенс выходит на сцену — это соло-концерт. И вот когда мама решает, что она выдала достаточно информации — ужин заканчивается. Мама поднимается из-за стола и берет сумочку.

— Прошу меня простить, дамы. После столь приятного ужина мне нужно припудрить носик. Боюсь, несколько минут вам придётся провести без меня.

Не дожидаясь какого-либо ответа, она разворачивается и с важным видом, будто идёт на встречу с президентом, отправляется в дамскую комнату.

Едва я перестаю видеть маму в холле, моих холодных пальцев касается тёплая рука Синди. Её пальцы сжимают мои. Я вздрагиваю и перевожу на неё удивленный взгляд и вижу, что её глаза затуманены, а губы поджаты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Твоя мама тебя очень сильно любит, милая, — тихо говорит она, — настолько сильно, что не может перестать переживать за тебя, а её забота иногда выходит за рамки…

С каких пор её прихвостни стали такие приветливые и милые? Очередная проверка Лорейн? Ррр, как же всё достало! А это “я тебя понимаю” — заезженная пластинка! Решила меня выбить из колеи? Что ж, самое время показать, из чего я сделана.

— Мама иногда может быть властной, но это для общего блага. Она всегда защищает интересы компании и семьи. Лорейн-самая чудесная мама в мире, — добавляю радостно, про себя молясь не переиграть, — я и мечтать не могла о лучшем наставнике, чем мама.

О да, моя речь возымела нужный эффект. Лицо Синди перекосила гримаса удивления. Она на секунду потеряла дар речи. Я откровенно наслаждалась ею, но когда её лицо стало бледнеть, я поняла, что нужно заканчивать.

— Не волнуйтесь, — говорю миролюбиво, — я понимаю, что вы имели ввиду.

— Я о-очень уважаю Лорейн, — лепечет растерянно, — я п-просто хотела…

— Я понимаю, — обрываю её на полуслове, — Спасибо вам за это. Но это вовсе необязательно. Мама просто хочет быть уверена, что я потяну наш семейный бизнес.

— Конечно, это понятно, — говорит уверенно и с улыбкой, — но нельзя же вечно только о работе. Как я счастлива, что у тебя есть Тайлер. Ты достойна такого прекрасного мужа.

Я решаю свернуть это разговор. Мягко пожимаю её ладонь в качестве благодарности, отпускаю её руку и улыбаюсь. Мысли о Тайлере снова вихрем проносятся в голове и вызывают ещё более счастливую и тёплую улыбку.

— Тайлер — моя родственная душа. Мы идеально дополняем друг друга.

Спустя пять минут Лорейн возвращается из туалета, но садиться за стол не собирается. Она подает знак официанту, чтобы подогнал машину ко входу. Мама поворачивается ко мне, всё так же с безразличным выражением лица.

— Мне уже пора ехать, милая. И тебе пора готовится к вечеру. Ты выглядишь немного лучше… - она замолчала, а сделав глубокий вдох продолжила, — но у тебя впереди ещё много работы.

Снова она меня рассматривает, каждый сантиметр моего тела. Губы искривляются в недовольстве, но это происходит настолько быстро, что кроме меня этого никто не замечает. Пф. Можно подумать я и сама не знаю о её разочаровании во мне.

— Всё будет идеально, мама. — говорю слегка с нажимом, — Я буду готова.

Мама наклоняется, будто хочет поцеловать на прощание в щёку, но я чувствую её дыхание у уха.

— Тебе придётся очень постараться, — говорит шепотом, — ты должна заставить поверить даже меня. Заставь меня гордиться тобой.

Лорейн никогда не приближалась ко мне ближе, чем на расстоянии вытянутой руки. И откровенных разговоров у нас не было, а потому сейчас я чувствую себя немного растерянно от её поведения. Но решаю не отвечать ей.

Она отстраняется от меня, не теряя маски безразличия, а потому я не знаю, какие эмоции она сейчас испытывает.

Как только машина матери отъезжает от ресторана, я сажусь в свою и направляюсь домой для подготовки.

Поставив машину в гараже, поднимаюсь в свою комнату. Закрываю дверь и устало опираюсь на неё спиной. “Дыши, Мелисса, Дыши” — говорю я себе. Надо перестать нервничать и накручивать себя.

Сегодня действительно очень важный день. На кону очень многое. Мы с Тайлером являемся партнерами Лорейн. Тайлер уверен в этом смелом проекте и настаивает на нём. Если он обернется успехом — обе компании сорвут большой куш.

Лорейн всегда твердила, что нельзя недооценивать внешность. С помощью неё можно управлять миром. Из размышлений меня вырвал сигнал телефона. Это Тайлер.

— Я не успеваю домой. Встретимся на месте. — и, не дождавшись ответа, сбрасывает.

Вот же… Лорейн будет очень недовольна. Тайлер рискует. Ладно, у меня есть одна мысль, как все переиграть. Звоню Элли.

— Да? — немного сонный голос мурчит в трубке

— Привет, Элли, — говорю вроде спокойно, а у самой ладошки вспотели