Белоснежка и семь апостолов - Ольга Кноблох

Все, решено. В Красноярск едем, а если кто чего против имеет, так пошли они лесом. Никто не держит.

Тьфу! Тут я даже испугался. И откуда во мне это? Озлобленность эта нездоровая. Ведь всех же их, дураков, люблю, несмотря на их идиотские идеи. Новый мир, мать вашу! Старый до основания! Даешь магию в массы! Никакого уважения к тем, кто этот старый мир создавал. К собственным, можно сказать, родителям. Так, стоп. Опять заводишься. Дыши глубже. Покури и успокойся. Вон уже и кемпер наш. Надень улыбку и радуйся вместе со всеми. И смотри, чтоб не догадались, что ты недоволен. Не заслужили они этого. Ведь молодцы же, молодцы! Так им и скажешь.

В кемпере резко пахло дешевым табаком. Видимо, Отто опять смолил свою «Приму». Сколько ему говорить, чтоб на улице курил — не хочет слушать. Ну и ладно. Все равно, старого дурака не убедишь.

— Ох-хо-хо! Вы только посмотрите, господа артисты, кто к нам явился. Это же наш бессменный конферансье! Директор труппы! Звезда эстрады! — Артурчик как всегда ерничал. — Машенька, честь имею рекомендовать, величайший зануда всех времен и народов — Артем. Не соблаговолит ли маэстро отведать с нами этого великолепного напитка?

Артурчик демонстративно напрягся, изображая нечеловеческое усилие, и ко мне плавно подлетела початая бутылка шампанского. Я отвесил глубокий шутовской поклон, поправил воображаемую бабочку, поймал бутылку и отпил. Хорошее шампанское. Советское полусухое. Люблю его. Я вообще люблю напитки советской эпохи. Даже портвейн «Анапа» что-то такое во мне поднимает. Хотя объективно я понимаю, что гадость эта «Анапа» еще та. А что делать?

Я прикинул диспозицию. Что тут у нас? Артурчик опять приволок даму, неймется ему. Все пытается втянуть в компанию глупую симпатичную девчонку из свежеинициированных зрителей. Компании это, естественно, что ежику расческа. А он каждый раз после выступления приводит новую, показывает ей чудеса, а через час-другой теряет к ней всякий интерес. Я, помню, бороться с этим пытался, потом плюнул — бесполезно.

Так, прима наша где? Вон она сидит, печенье ест, как всегда. И Отто рядышком. Курит, как паровоз, и пиво пьет из горлышка. Хоть бы форточку открыл, ирод. Дима с Владом, как всегда, песни поют в кабине, вон их слышно. А в углу сидят два Пита, и поди пойми, кто из них настоящий, а кто Чжао, Питом прикинувшийся. Один — высокий кудрявый брюнет с низкими густыми бровями и неприветливым взглядом, и другой — такой же в точности, даже губы кривят в усмешке одинаково.

Начнем, пожалуй, с Венди и Отто. Я плюхнулся на диванчик напротив нашего слепого прорицателя:

— Слушай, Отто, ты не знаешь, который из этих двух Питов Чжао?

Отто, не вынимая сигареты изо рта, буркнул:

— Правый.

— Для тебя или для меня правый?

— Для меня. Ке пасо?

— Томск отменяется.

Тут Венди навострила уши:

— Это еще почему? Решили же! Опять планы поменял и никого не спросил. Эгоист.

Это она еще несерьезно. Если серьезно, то начинается обычно со слов: «Знаешь, ты должен это перетерпеть». Интересно, она сама-то пробовала когда-нибудь что-нибудь перетерпеть? Хотя бы очередное изменение планов нашего стихийного турне. Ведь, по большому-то счету, ей без разницы, где работать: зрители везде одинаковые. У нас ведь как? Теплое время года настало — пора ехать. Куда двинем, решается по ходу дела.

— Артемка, не заводись. — Отто поднял на меня скрытые темными очками глаза. Он хоть и слепой, но некоторые вещи во мне видит лучше, чем я сам. Я еще только начинаю чувствовать надвигающуюся бурю, а он уже меня успокаивает.

— Да я и не завожусь. Так, мандражирую слегка. До Светланки дозвониться никак не могу.

— Светланка — это та администраторша, которая… Он выразительно изобразил жестами приятную женскую фигуру.

— Угу, она самая, — пресек я его рассуждения. — Конечно, в Томск было бы здорово, но… Что-то не тянет туда, знаешь… Не могу объяснить почему. Вот и подумал, почему бы нам в Край не съездить вместо Томска? Всего четыреста километров. Плюс — там по дороге Черногорск, Пригорск, Дивногорск и всякие другие «горски», а про деревни я вообще не говорю. Народу свежего полно. Шансов засветиться меньше. Не надо договариваться с арендодателем за месяц…

— Ой, вот только не надо оправдываться, — Венди не могла не встрять, — Раз до сих пор не засветились, то и сейчас не засветимся. Просто ты, как всегда, все решил за нас. Ненавижу, когда ты так поступаешь.

Она не смогла бы ни дня исполнять мои обязанности сколь-нибудь сносно, даже половины их, даже четверти. Мы оба это знаем. Все это знают. Даже Отто не лезет с советами относительно площадок, сроков и планируемых затрат. Но почему-то для Венди важно продемонстрировать всем, что ее слово имеет особый вес. И меня еще называет эгоистом!.. Я долго деликатничал, намекал, пытался отвлечь ее, напоминая о ее собственной уникальной роли — все без толку, все мимо. Надоело. Теперь я просто шлепаю ее по рукам, когда лезет не в свое дело.

— А тебе, красавица моя, не все равно, куда ехать?

— Не все равно. Я не хочу ехать туда, куда тебе вдруг внезапно захотелось. Раз решили в Томск, значит, в Томск. Не можешь устроить? Давай телефоны, я сама им позвоню.

Вот так всегда с ней. Наорем друг на друга, переругаемся, помиримся и не можем потом понять, из-за чего, собственно, воевали. Только вот сегодня грызться с ней по пустякам совершенно не хочется. Я закурил.

— Ладно, Венди, я был неправ. Но, поскольку я ни с кем пока не договорился насчет выступлений в Красноярске, то скандалить еще, по сути, не из-за чего. Предлагаю тост за мир во всем мире и у нас в труппе в частности. Артурчик, будь ласков, подай стопки.

На диванчик рядом со мной опустилось девять стопок. Я поднял бутылку, врученную мне Артурчиком на входе.

— Коньяк «Московский», господа! Кто за? Единогласно? Отлично. Да, Владик, уберись из моей головы и беги сюда, ты, я уверен, уже в курсе зачем. Итак, за мир во всем мире.

Трансмутировать шампанское в коньяк не проблема. По крайней мере, для меня. Мне вообще удается все, что связано с изменением структуры вещества, но мой коронный номер — трансмутация металлов. У каждого из нас есть свое особенное умение. Артурчик — ас левитации, Пит — пирокинетик, Отто вообще живой рентген, а Чжао Бай способен проходить сквозь стены и менять личины. Самый редкий и полезный дар у Венди: она, помимо прочего, может пробуждать в людях скрытые способности. За это, наверное, я ее и терплю. Без помощи такого проводника, как она, у простого человека чрезвычайно мало шансов стать магом.

Я выпил. Хороший коньяк получился. Пойду, пройдусь. Покурю на свежем воздухе, а то здесь и так дышать невозможно.

— Эй, цирковая братия, окошки откройте!

И вышел, столкнувшись в проходе с Владом и Димкой.

Венди

Подружка Артурчика как всегда оказалась старше его и даже старше меня — ей было двадцать четыре. Тоже блондинка и тоже веснушчатая и с ямочками на пухлых щечках. Звали ее Маша. После выступления Артурчик привел ее в наш прокуренный кемпер, где ей приказано было ничему не удивляться и ни о чем увиденном не рассказывать хотя бы до тех пор, пока наш балаганчик не покинет ее гостеприимный город.

Мы расселись вокруг столика. Отто оказался напротив Маши.

— Явный телекинетик. — Он вполголоса поставил Маше диагноз; а Отто никогда не ошибался. — Эту девочку можно хоть прямо сейчас брать в труппу жонглером.

Маша перестала улыбаться и непонимающе посмотрела сперва на Отто, потом на Артурчика.

— Не обращай внимания, — улыбнулся Артурчик.

И то верно. Никаким жонглером ее, конечно, к нам не возьмут. Это наше негласное правило: телекинетиков не трудоустраивать.

— Welcome to our community[1],— прокомментировал ситуацию полиглот Чжао, все еще притворявшийся Питом. Маша, едва расслабившись, напряглась снова. Артур, не переставая скалить зубы, показал Чжао кулак.

Способности к языкам у Чжао были совершенно немагического свойства, по крайней мере, проявились они у него еще в раннем детстве, задолго до того, как он осознал себя магом. Английским он овладел в школе, немецким и французским — в секциях, урду выучил самостоятельно, а по-русски стал изъясняться в последние три года, после того как перешел границу. Причем, к его чести, говорил он без малейшего акцента и очень грамотно. Прямо-таки высокохудожественно. Никаких тебе сленгизмов и слов-паразитов. Как будто по книге читал.

Тут притащился Артем и всех загрузил своим Красноярском. Как будто мы не знаем, что у него там живет мама. Я со своими родителями тоже давно не виделась — и что? Никого же не уговариваю ехать в Андреевск… Ладно, бог с ним, Красноярск так Красноярск.

Пришел — загрузил — ушел.

— Пройтись решил, — разъяснил Влад, не устоявший перед соблазном напоследок заглянуть в Артемовы мыслишки, — Типа накурено здесь, дышать нечем. Утомляют его наши вечеринки.