Зодиак - Ромина Рассел

Ее блестящие глаза, казалось, впитали синеву неба и морских волн.

– Всегда прислушивайся к своим страхам, Роу. Будешь начеку – убережешься от многих несчастий.

Она смотрела на меня в упор таким немигающим, напряженным взглядом, что мне стало не по себе, и я инстинктивно отодвинулась. Мне подумалось, не связано ли ее предостережение с теми периодами, когда она по двое суток, не спускаясь вниз, медитировала на крыше нашего бунгало, или же она прочла это по звездам.

Чтобы не смотреть на маму, я уставилась на воду и заметила на поверхности крошечные пузырьки воздуха. Я вытянула шею, пытаясь разглядеть на глубине папу или Стэнтона, но никто не появлялся.

– Давай-ка искупаемся, – неожиданно предложила мама уже другим, мягким, тоном.

Она встала на трамплин и плавно скользнула в воду. Недаром папа всегда говорил, что она русалка, просто скрывает это.

Я нацепила навигационные очки отца и принялась наблюдать за ней. Мама плавала вокруг «Страйдера», и ее движения, точно танец, завораживали своей грациозностью.

В тот миг, когда ее голова появилась над водой, показались и Стэнтон с папой. Папа поднял сеть, полную жемчужниц, на трамплин, и я затащила дневной улов в лодку.

Все они еще оставались в море, когда я опять боковым зрением увидела пузырьки воздуха на воде. Папа и Стэнтон стянули с себя маски.

– Ох и тесная эта штука, – пожаловался Стэнтон, торопливо расстегивая костюм и пытаясь высвободить руки.

Мокрую маску он швырнул в лодку и едва не угодил в меня, однако я успела пригнуться, и та упала с глухим шлепком. Мои очки слетели в воду, я прыгнула за ними, как вдруг нечто черное взметнулось над водой. Морской змей. Пять футов длиной, с чешуйчатой кожей и красными глазами. Мама рассказывала, как опасен его ядовитый укус.

– Морской змей! – завопила я, показывая в его сторону.

Стэнтон вскрикнул, змей бросился на него, и, прежде чем родители успели добраться до брата, морское чудовище вонзило зубы ему в плечо.

Стэнтон громко кричал от боли. Мама нырнула и устремилась к нему, рассекая воду. Она схватила его за здоровую руку и толкнула к папе. Я же только смотрела во все глаза, оцепенев от ужаса, не в состоянии даже сообразить, чем же могу им помочь.

Специальные линзы навигационных очков позволяли наблюдать за змеем, который кружил поблизости, ожидая, когда яд подействует и парализует жертву и он сможет ее съесть.

Сверкающие красные глаза этих тварей могут видеть сквозь толщу океана на глубине в сотни метров, с самого дна, где они и обитают, прячась в темных расщелинах. Я и не думала, что они могут всплывать на поверхность.

Папа уложил Стэнтона в лодку.

Я взглянула на маму. Ее глаза вспыхнули ослепительной синевой, губы изогнулись. Прежде я никогда не видела ее такой яростной и беспощадной. Затем она нырнула и скрылась под водой.

– Мама! – В отчаянии я повернулась к отцу, но тот был занят Стэнтоном. Он склонился над братом, пытаясь отсосать яд из раны на плече.

Мама вновь выплыла на поверхность. Она уводила от нас змея, который преследовал ее, собираясь напасть. Я не могла пошевельнуться, не могла издать ни звука. Только стояла и в полном оцепенении смотрела на них. Пальцы судорожно вцепились в борт «Страйдера». Сердце колотилось бешено и гулко, и, казалось, еще немного – и я просто не выдержу.

Затем мама остановилась и резко развернулась лицом к змею.

В ее руке сверкнуло что-то тонкое и серебристое, похожее на нож, которым папа вскрывал раковины моллюсков. Он всегда брал его с собой, когда нырял за жемчужницами. Должно быть, она вытащила нож у него из-за пояса. Когда змей, ощерив пасть, бросился на маму, она взмахнула рукой и рассекла его туловище пополам.

У меня перехватило дыхание.

– Роу! – позвал отец. – Где мама?

– Она жива, – едва дыша, выговорила я. – Она возвращается.

Затем я посмотрела на Стэнтона, тот был бледен и лежал неподвижно. Меня вновь охватила паника.

– Он?..

– Я высосал яд, но ему срочно требуется помощь, – ответил папа, заводя «Страйдер» и подплывая к маме.

Она с легкостью взобралась на трамплин, спрыгнула в лодку. Убедившись, что с ней все в порядке, папа сразу же включил полную скорость.

Мама присела рядом со Стэнтоном, положив ладонь ему на лоб. Я ожидала, что она расскажет папе, как разрезала змея надвое, но мама сидела молча. Мне не верилось, что она оказалась такой храброй. Она спасла нас.

– Как, во имя Гелиоса, морской змей оказался на отмели? – размышлял папа вслух. Он все еще не пришел в себя: остекленевший взгляд, дыхание тяжелое и прерывистое.

Больше он ничего не сказал, папа всегда был немногословен.

Я помогла маме разложить раковины моллюсков по ящичкам, а когда мы закончили, снова уселись возле Стэнтона.

– Мама, прости, – пробормотала я и разрыдалась, – я не знала, что нужно делать…

– Все нормально, Роу. – Мама протянула руку, чтобы поправить мне ожерелье. Теперь жемчужина со знаком Рака была ровно посередине груди. – Ты еще слишком мала. Вполне естественно, что мир пугает тебя.

Затем она пристально посмотрела на меня, точно пытаясь заглянуть в самый дальний уголок моей души. В тот миг я видела лишь ее глаза, все остальное, казалось, утратило цвет и очертания.

– Прислушивайся к своим страхам, – прошептала она. – Они реальны.

Глава 1

Двенадцать голографических символов скользили по коридорам Академии, как призраки. Символы представляли все Дома нашей Солнечной системы и шествовали строем, будто в подтверждение нашего единства. Но люди проходили сквозь мерцающие знаки, не обращая на них ни малейшего внимания. В преддверии праздника Лунного Квадракта всем было не до них. Сегодня вечером все четыре наших спутника окажутся на одной линии в максимальной близости друг от друга. Чрезвычайно редкое астрономическое явление, которое случается один раз в тысячелетие. И по этому поводу в Академии царило небывалое оживление – всех волновало предстоящее событие.

– Ты как, к вечеру готова? – спросила меня Нишико. Она прибыла из Дома Стрельца и училась в Академии по программе обмена студентами. А еще она была моей лучшей подругой.

Ниши щелкнула замком и открыла свой шкафчик.

– Угу… но к чему я не готова, так это к сегодняшнему тесту, – уныло ответила я, искоса поглядывая на двенадцать голографических знаков, плавающих по холлу.

Студентов на торжество не приглашали, поэтому мы решили устроить собственную вечеринку на кампусе. А после того, как Ниши придумала упросить персонал столовой, чтобы те включили нашу новую композицию в трек-лист песен, звучащих во время обеда, нашей группе доверили выступить с концертом во время праздника.

Я сунула руку в карман куртки, убедившись, что барабанные палочки на месте. Ниши захлопнула свой шкафчик.

– Тебе не сказали, почему нужно пересдавать?

– Да, наверняка, все потому же. Я никогда не показываю, как я работаю.

– Не знаю… – Ниши наморщила лоб в своей неподражаемой манере, свойственной жителям Дома Стрельца: мне-хочется-узнать-обо-всем-на-свете. – Возможно, это всего лишь желание знать больше о том, что ты в последнее время видела в звездах.

Я покачала головой:

– Я видела это только потому, что для своих прогнозов не пользовалась астралатором. Считается, что интуиция – это не доказательство.

– То, что у тебя свой метод, не означает, что ты не права. Думаю, от тебя просто хотят услышать подробности о твоих предсказаниях.

Она явно ожидала, что я разоткровенничаюсь, но, не дождавшись, решила спросить в лоб:

– Ты сказала, оно было черным? И… извивалось?

– Да, что-то в этом роде, – пробормотала я.

Ниши знала, что мне не по душе эта тема, но просить Стрельчанина умерить свое любопытство столь же бесполезно, как и предложить Ракианцу бросить друга в беде. Это попросту противоречит нашей натуре.

– А ты видела это еще раз, после теста? – донимала она меня.

Я промолчала. Голографические символы кружили в дальнем углу холла. Я смогла разобрать только знак Рыб, прежде чем они совсем исчезли.

– Мне пора, – наконец сказала я, выдавив улыбку, чтобы Ниши не заметила, как я расстроена. – Увидимся на сцене.

* * *

В коридорах повсюду толпились студенты, так что в сутолоке никто и не заметил, как я тайком пробралась в пустой кабинет преподавателя Тидус. Я не стала включать свет и передвигалась по памяти в полной темноте.

Добравшись до учительского стола, я нащупала на столешнице холодный металлический прибор. Включила эфемерид, хотя делать это без ведома преподавателей строго запрещалось.

Миллионы звезд тотчас вспыхнули, рассеяв темноту.

Бесчисленные точки яркого света мерцали посреди помещения, образуя двенадцать отдельных созвездий – двенадцать Домов Зодиака. Разноцветные шары размером побольше – планеты и спутники – вращались среди звезд. А в самом центре пылал ослепительно яркий шар: Гелиос-Солнце.