Несколько пальмовых листьев в весенних простуженных лужах - Виталий Пажитнов

Да, дела, дела… Да, каждому своё.. Ты вот остаёшься, а мне сегодня ехать в такую даль… Ну да ладно, я оттуда привезу тебе чего-нибудь вкусненькое… – думал Алексей, подходя к повороту, ведущему к его подъезду.

Рейс прошёл как обычно, ему удалось даже часа четыре мирно и безмятежно проспать в своём кресле около иллюминатора, и когда они приземлились, он спросил стюарта когда вылетает самолёт до Мирлабу и узнав что у него в распоряжении практически целый день пошёл, немного радуясь этому переходу от десятиградусного мороза к тридцатиградусной жаре и мягким порывам лёгкого тёплого ветра, покачивающего большие и широкие пальмовые листья по немного уже знакомой ему Индийской столице, совершено не собираясь никуда спешить сначала к одному знакомому и довольно лицеприятному кафе, и посидев там около двух часов, просматривая ещё раз полученные ещё вчера утром инструкции и свежие столичные газеты он поднялся, и не спеша отправился по направлению к большому буддийскому храму, около которого, как он прекрасно помнил продавались довольно неплохие и прохладные коктейли и довольно неплохой выбор всяческих восточных сладостей, которые очень неплохо подходили к этим прохладительным напиткам.

Самолёт до Мирлабу одной из местных авиакомпаний вылетал из Дели в 19 часов, и в полседьмого, уже довольно таки нагулявшись по жаркой, но весьма гостеприимной Индийской столице он вошёл в здание аэропорта, узнал где производится посадка на интересующий его рейс, и через десять минут он уже вытаскивал сигарету около трапа ведущего внутрь большого, немного пузатого жёлтого «Боинга», который примерно через три часа сделает посадку в нужном ему городе, и дозаправив баки полетит дальше, по направлению к большим и высоким Гималайским предгорьям.

Да, а Мирлабу – это довольно-таки старый, и в прошедшие времена весьма важный торговый и военный город, в котором и сейчас прекрасно сохранились остатки двух старинный буддийских монастырей и несколько километров когда-то очень большой, и очень хорошо защищавший этот город от внезапных вооружённых набегов и от всяческих, и весьма иногда очень частых набегов порой мелких, а порою и не очень разбойничьих группировок, которые весьма частенько иногда показывались около этих высоких и надёжных стен.

Да, а сейчас Мирлабу был довольно современным и хорошо отстроенным городом, с несколькими прекрасными гостиницами и населением где-то около трёхсот тысяч жителей, расположенном в большой и широкой долине на берегу довольно полноводной и широкой реки в двухстах километрах от Индийской границы, и примерно в 20 километрах от него располагалась построенная полтора года назад АС, в постройке и сдаче которой участвовал тогда и наш путешественник, а если проехать по довольно извилистой дороге к возвышающемуся ещё в 15 километрах довольно-таки высокому плато, то пройдя часа полтора-два по довольно незаметной и узкой каменной тропе, то тогда можно будет выйти и к остаткам большого старинного буддийского монастыря (построенного чуть более пятнадцати веков назад), в некоторых помещениях и зданиях которого и по сей день жило около семидесяти монахов, и постоянно совершались служения, праздники и прочие религиозные обряды, примерно в таком-же порядке и с такими-же ритуалами, как и тысячу с небольшим лет назад… Да, довольно старая и весьма уважаемая история была у этого сейчас небольшого и вполне фешенебельного городка, куда он держал путь…

Да, и через три часа после вылета из Дели Боинг мягко приземлился на большом лётном поле, расположенном примерно в километре от этого Пакистанского города, и Алексей, пройдя здание аэропорта и выйдя к остановке, довольно-таки заполненной всевозможными и разнообразными машинами, на половине из которых возвышались довольно хорошо заметные шашечки такси он закурил сигарету, и не успел ещё положить зажигалку обратно в карман, как кто-то легонько похлопал его по плечу, и очень хорошо знакомым ему баритоном произнёс: – А вот и ты. Ну что-же, опять добро пожаловать, а то мы минут двадцать как уже стоим и наблюдаем как ты плутаешь по взлётным и посадочным полосам. Да полегче ты, полегче, смотри не отожми мне руку. Да подождите, ребята, дайте-же нормально оклематься нашему гостю. Да, пардон, пардон, точнее нашему новому начальнику. Ну что, пошли, вот этот жёлтый микроавтобус, тебе уже весьма известный, если ты только не забыл. Что? Не забыл? Ну что-же, давайте, полезайте внутрь, и поехали к нашим коттеджам, которые ты тоже вроде бы неплохо должен помнить. Да? И свой номер? Да как-же ты сомневался, мы ещё два дня назад освободили его и попытались воспроизвести ту обстановку, которая была тогда, когда ты его занимал. Ну что, все уселись? Ну давай Олег, заводи этот тарантас и поехали, ведь нам надо ещё и поужинать и торжественно встретить нашего гостя. О, да, пардон, пардон, точнее нашего нового начальника.

Все работники жили в маленьких, но очень удобных и уютных одноэтажных домиках полугостиничного типа, любезно предоставленных всей группе приехавших по экстренному вызову российских специалистов, и надо отдать должное местным властям и жителям, претензий к ним не было практически никаких, и если русским специалистам что-нибудь было надо, это очень просто и быстро доставлялось им или в коттеджи, или в какие-либо другие места, где только бородатая и русскоязычная братия могла-бы оказаться.

Посередине этого маленького гостиничного «посёлка» стояло большое и широкое одноэтажное здание, которое обычно использовалось в качестве и по необходимости залом совещаний, торжественных банкетов и официальных собраний, местом для прослушивания музыки, кинотеатром и местом для особых совещаний и диспутов по различным (и порой не подлежащим для какого-нибудь освещения и посторонних) вопросам.

Да, а по приезду нового начальника из далёкой и заснеженной родины был собран и богато обставлен всевозможными блюдами и южными явствами большой и широкий стол посередине залы, и поместившиеся там почти все обитатели этой колонии (за исключением тех, которые были на объекте) почти два часа здоровались, чествовали, засыпали вопросами и заодно и вводили его в курс дела, а последние пол часа просто засыпали его различными рассказами и анекдотами, которых за это время их пребывания в этой колонии набралось весьма и весьма предостаточно.

И совершенно ничего удивительного в том, что Алексей после этого собрания проснулся не утром, а только в начале второго часа не было, это было просто и весьма и весьма закономерно.

Он поднялся с кровати, помылся, зашёл на кухню и не без удовольствия обнаружив аккуратно поставленный на столе завтрак щёлкнул электрочайником и через пять минут, когда он закипел и автоматически выключился он потушил свою сигарету, налил кофе и отдал нужное должное тому ассортименту, который был представлен на столе. После этого посидев минуты три он вытащил из кармана новую пачку сигарет, распечатал её и после этого ещё раз посмотрев на окно, полностью закрытое лёгкими железными жалюзями он поднялся, подошёл к боковой раме, и нажав на небольшой рычаг впустил в комнату яркий дневной свет и несколько влажноватое дыхание тропической зелени – да, вид из его окна был очень живописен, он выходил на обсаженную растущими с небольшим интервалом высокими королевскими пальмами дорожку, а между ними росли и пестрели яркими разноцветными цветами такие ярко-зелёные, а порой и фиолетово-синие экзотические заросли, которым позавидовал бы далеко не один ухоженный, если даже и не коронованный ботанический сад… Да, картинка была не просто очень живописна, от неё ещё и веяло и распространялось какое-то спокойствие, ощущение удовлетворённости, закономерности… Да, завершённости и закономерности, – подумал Алексей закуривая свою сигарету и задумчиво глядя на открывшуюся ему из окна ярко зелёную, синеват-жёлто-красную картинку, которая была ему так давно уже знакома…

Он просидел так ещё минут десять, потом поднялся, налил ещё кофе и через пятнадцать минут, покончив с кофе и затушив в пепельнице ещё одну сигарету он поднялся, прошёл в свою комнату, накинул на постель покрывало, так-же открыл окно, и только он уселся на большой и широкий кожаный диван как услышал лёгкий, но вполне слышный условный стук в дверь, которым предупреждали о своём приходе все обитатели этой колонии, и сказав что дверь открыта Алексей уселся поудобнее, а в открывшуюся дверь вошёл высокий человек лет 30—35, ответственный по сворачиванию экспедиции, и легко поклонившись подошёл к креслу напротив и совершенно безмятежно уселся, положив ногу на ногу, с минуту помолчал и начал: – Ну что-же, доброе утро. Я так и знал, что ты раньше не проснёшься, но сейчас я вроде-бы вовремя. Ну что-же, с приездом! Да, ну лёгок-же ты на помине оказался, да ведь мы как раз недели полторы назад о тебе вспоминали, хотели даже позвонить, но тут – на те, здрасте, и вот ты уже и снова здесь. Ну что-же, с приездом.