Здравствуй, Вселенная! Тогда всё было в первый раз - Андрей Ивахнов

– Как вы оцениваете свой космический полёт?

– Каждый полёт закладывает новый кирпичик в фундамент знаний о неизведанном. О космосе, о возможностях организма. О том, кто мы есть на Земле, зачем живём. Такой кирпичик принесли и мы. Мы проделали 160 миллионов километров, кому-то предстоит лететь дальше. Мы сделали всё, чтобы им было чуточку легче, чем нам.

Время скоротечно

150 суток продолжалась вахта Владимира Ляхова и Александра Александрова на орбитальной станции «Салют-7». Александр позволил опубликовать выдержки из его личных записей, сделанных во время полёта.

…Володя сказал: «Пошла!». Я и сам почувствовал, как дрогнула ракета. До свиданья, Земля! Шли плавно, потом услышали стук – это сошёл головной обтекатель. Сразу в иллюминаторы хлынул свет. Боковушки закончили работу тоже плавно. Ракета немного повисла, затем пошла вторая ступень. Корабль задрожал, мы почувствовали перегрузку. Довольно звучно отделилась вторая ступень. Сразу ощутили сильный толчок третьей ступени, заброс за спину. Почувствовали невесомость. Я нашел момент посмотреть в иллюминатор. Плывут континенты, океан. Такое впечатление, что летишь вперёд спиной и вниз головой.

…За первые дни полёта неприятной была только головная боль, которая появилась после стыковки, трудового дня, неспокойной ночи в бытовом отсеке. Потом стало легче, но чувствую – что-то не так, как на Земле. Нет резвости и обычного хода мыслей, движения скованны. После занятий физкультурой возникла тяжесть в голове, общее состояние было не совсем приятное.

…Понемногу укладывается наш быт. Нашли курагу, и вроде бы стали ближе к земной жизни. Но что-то есть, что отделяет от привычного, земного. Вспоминается всё так, будто это было очень давно и не с тобой, и неизвестно, когда ещё будет скоро.

…Занимались съёмками, много отсняли интересного. Сменили бельё, я сделал себе головомойку горячей водой. Наливаешь воду на полотенце и протираешь. Получается неплохо.

…Болят пальцы, кисти, вчера много ими работали. На пальцах много заусенцев, ногти слабые и ломаются. Досаждает яркий свет от облаков через иллюминаторы. Глаза болят и слезятся. Очень устаём к концу дня, и нервы уже не такие, как утром. Просыпаемся свежие, но с неохотой.

…Занимался пайкой. Олово паяется так же, как и на Земле, но только приобретает шарообразную форму, если отрывается от паяльника. И может попасть в глаз, что и не замедлило сделаться.

…Все процессы в наших организмах здесь какие-то замедленные – например, рост ногтей на руках и ногах. А вот в «Оазисе» за пять дней стебельки карликовой пшеницы вымахали до пяти – семи сантиметров в длину. Приятно смотреть на зелень, это наши питомцы.

…Приходил на связь корреспондент радио, задал вопрос о впечатлениях за это долгое время. Всем кажется, что мы летаем давным-давно. Мы судим иначе. Время скоротечно, его невозможно повернуть вспять. Надо много сделать, а времени остаётся не так уж много.

…День стыковки с «Прогрессом-17». В отсеках снова очень чётко чувствуется запах калёного металла. Точно, – это запах космоса. И какая-то мелкая пыль. А на стыковочном узле налёт как графитовый, пальцами проведёшь – он чёрный.

…Беседуя с Землёй, коснулись вопроса об отношениях в экипаже. Это дело очень сложное. Иногда здесь надо идти на расстановку точек над «i», а иногда не замечать чего-то. В теории всё это ясно, а в реальности, когда уже навалилась усталость, всё сложнее. Очень серьёзно воспринимаешь вещи, которые на Земле пропустил бы мимо ушей. Это происходит из-за дефицита контактов. Ясно одно: условия жизни и работы на борту очень далеки от земных.

…Обсудили с заместителем руководителя полёта Виктором Благовым вопрос, любопытный для оставшихся на Земле. Пол и потолок у нас здесь, в условиях невесомости, всегда остаются полом и потолком. Человек стремится к ориентации и к порядку при любых обстоятельствах.

…Подумалось: чтобы работа была в радость, надо, чтобы члены экипажа были совершенно единомышленниками. Если идти с хорошим пониманием друг друга, лёгкостью отношений и прочным взаимоуважением, любые сроки полёта – нипочём. У нас с Володей именно так.

…Невесомость приносит только неудобство и вред. Уплыла гайка – чтобы её взять, надо нежно или очень резко сомкнуть вокруг неё пальцы, иначе она улетит в самый тёмный угол, и там её не найдёшь. Если не закрепился хорошо, будешь болтаться и сделать руками ничего не сможешь. Все вещи всплывают из мешков и ящиков. Не говоря уже об организме, который всё-таки не хочет жить в невесомости.

А ещё был случай…

Уже много недель Пётр Климук и Виталий Севастьянов живут в космическом доме. В какой-то момент командир загрустил. Ему захотелось побыть одному: вспомнить свой земной дом, своих близких. Пётр уплыл из станции в транспортный корабль, задумался.

В это время Виталию понадобилось о чём-то у него спросить. Перед тем, как войти в корабль, он деликатно постучал пальцем в крышку люка.

– Кто там? – раздалось в ответ…

«Заря» на связи

Незаменимые есть

Благодаря телевидению, многие люди знают Виктора Благова в лицо. В дни работы советских космических экипажей, во время самых ответственных операций на орбите, он неизменно находился за своим пультом в главном зале Центра управления полётом. Менялись руководители полётов, обычно это кто-то из опытных космонавтов, а заместитель руководителя – постоянно Благов, управленец-профессионал.

Детство Виктора прошло в Туркмении. Как и все мальчишки в классе, он мечтал об авиации. После окончания школы стал студентом Московского авиационного института. Там увлёкся реактивными двигателями, а после окончания института стал ими заниматься всерьёз. Позже учреждение, в котором работал Благов, присоединили к конструкторскому бюро, которым руководил Сергей Королёв.

Виктор вспоминал, как он участвовал в проектировании и компоновке спускаемого аппарата знаменитого «Востока», как долго они выбирали его форму. Наконец, Королёв остановился на шарообразной, так как она самая простая. Но разместить внутри такого аппарата параллелепипеды приборов оказалось непросто. Поначалу на орбиту отправился упрощённый вариант пилотируемого корабля, затем для отработки всех этапов полёта были запущены на орбиту пять беспилотных «Востоков» – с животными и манекенами человека.

Благов никогда не забудет энтузиазма тех дней. Никто не думал о личном времени. По домам расходились лишь поздно вечером. Конструкторы буквально вырывали готовые чертежи из рук проектировщиков. Если возникали новые идеи, поправки вносили прямо в конструкцию. Молодым инженерам полностью доверяли, их престиж в организации был очень высок.

Выпускали весёлые стенные газеты. Проектировщики в заметках напоминали конструкторам, что, дескать, космические аппараты – это не пушки, которые те делали раньше, у них разные весовые категории. Конструкторы в ответ высмеивали передаваемые им проекты, – например, чертёж, а на нём – лишь ось изделия и пояснение: «Остальные данные будут выданы дополнительно».

Однажды Королёв привёл в цех шестерых молодых офицеров. Инженеры стояли полукругом и смотрели, как один из лётчиков снял ботинки и полез в кабину «Востока». В дальнейшем именно он отправился в первый рейс. Когда Юрий Гагарин полетел, Благов и его товарищи компоновали уже новые корабли.

Как-то раз главный конструктор пришёл в комнату проектировщиков, взял первую попавшуюся рабочую тетрадь и начал рисовать. Записал основные параметры нового корабля, требования к нему. Шестеро проектировщиков приступили к работе, каждый разрабатывал свой вариант. Королёв приходил каждый день, один за другим браковал варианты. В конце концов остался единственный – с внешней надувной шлюзовой камерой. На него навалились всем миром, и скоро Алексей Леонов доказал на орбите, что главный конструктор в своём выборе не ошибся.

С большим энтузиазмом было воспринято предложение запустить в космос орбитальную станцию. Всем не терпелось это осуществить. Проектирование, конструирование, изготовление, испытания – всё делалось на одном дыхании. Для экономии времени многие основные системы станции – ориентации, управления бортовым комплексом и другие – были взяты от кораблей «Союз». Сложнейшую машину создали по существу за один год.

Как же Виктор, убеждённый проектировщик, стал заместителем руководителя полётов? А кому же, как не инженерам конструкторского бюро, знающим все достоинства и недостатки космических систем, управлять их полётами?

Когда начала осуществляться советско-американская программа «Союз» – «Аполлон», было принято решение создать Центр управления полётом неподалеку от Москвы. В 1973 году Виктор и его товарищи уже сидели за пультами нового Центра. Постепенно здесь сложился крепкий коллектив энтузиастов, готовых и умеющих найти выход из самых неожиданных ситуаций.