Шрифт:
Интервал:
Закладка:
При этом он и не подозревал, насколько несбыточны эти планы – в тогдашней Палестине еще не было ни одного университета и учиться на врача там было попросту негде.
Лишь в феврале 1922 года Самуил и Вера Шейнерман вместе с еще несколькими десятками новых репатриантов сошли на берег в яффском порту.
Вскоре Самуил, реализуя первую часть своего жизненного плана, продолжил учебу на агронома в сельскохозяйственной школе "Микве Исраэль". В течение года, который потребовался ему для получения диплома, молодая семья едва сводила концы с концами, нередко и попросту голодала. Если Самуила в такие дни одолевала хандра, и он ходил по дому мрачнее тучи, то Вера, напротив, неожиданно стоически переносила все испытания. Она не только ни разу в чем-либо не упрекнула мужа, но и, наоборот, пыталась всячески поддержать его, напоминая Самуилу его собственные слова о том, как здорово они заживут, как только он станет агрономом.
Наконец, пришел день, когда выпускникам школы "Микве Исраэль" 1923 года торжественно вручили дипломы и пожелали успехов на профессиональном поприще. Агрономы действительно были нужны во многих местах тогдашней Палестины, но когда Самуилу Шейнерману предложили работу в кибуце, он наотрез отказался. Он прекрасно сознавал, какую огромную роль играют кибуцы в освоении и закреплении евреев на их исконных землях, но жизнь в сельскохозяйственной коммуне с ее одержимыми коммунистическими идеями обитателями, с общей прачечной, столовой и баней, с равным распределением доходов и прочими прелестями коммунально-коммунистического быта была совсем не для него. Денег же для того, чтобы купить участок земли и построить дом, у Шейнерманов не было. Конечно, можно было бы написать унизительное письмо с просьбой о помощи отцу Веры, но эту мысль супруги отвергли почти сразу же, как только она у них появилась.
В результате у Шейнерманов не осталось никакого иного выхода, кроме как принять предложение руководства ишува и направиться в долину Шарон – в расположенный в 30 километрах от стремительно превращавшегося в большой, современный город Тель-Авива и в 4 километрах от нового поселения Кфар-Саба (что в переводе с иврита означает "деревня дедушки") поселок Кфар-Малал.
– Всего тридцать километров от Тель-Авива – это же ерунда! – убеждал Веру, и – может быть, прежде всего – самого себя Самуил Шейнерман. – Мы с тобой, как минимум, раз в месяц будем ездить в Тель-Авив. Будем регулярно посещать театр, до спектакля прогуляемся по городу, потом посидим в кафе… А там, глядишь, в новом университете в Иерусалиме откроется медицинский факультет и ты сможешь закончить образование!
Но чем дольше тащилась телега по бездорожью вдоль выжженной солнцем пустынной земли, тем больше Вера Шейнерман понимала, что ее муж тешит себя очередными иллюзиями: тридцать километров в этих краях были дистанцией поистине гигантского размера – выехав из Тель-Авива в полдень, Шейнерманы добрались до места только к вечеру.
Кфар-Малал оказался крошечным поселком, в котором жило всего несколько десятков семей, вдобавок ко всему окруженный со всех сторон арабскими деревнями. Назван он был так по инициалам одного из провозвестников сионистского движения Моше-Лейба Лиленблюма.
Рассказ секретаря поселка о том, что его жители однажды уже пережили погром, который устроили соседи арабы и в ходе которого было убито несколько человек, оптимизма не прибавил.
Но по-настоящему у Шейнерманов испортилось настроение, когда тот же секретарь секретарь показал выделенный им участок земли. Расположенный в ложбине между двумя холмами, он представлял собой несколько десятин высохшей, усеянной камнями почвы и вдобавок ко всему был расположен в нескольких километрах от ближайшего колодца. Любой опытный крестьянин, бросив взгляд на эту землю, сказал бы, что на ней не могут расти даже сорняки. Но Самуил Шейнерман был человеком упрямым. К тому же он верил, что Эрец Исраэль – древняя земля Израиля – лишь выглядит бесплодной, отказываясь что-либо рожать для тех, кто пришел на нее как завоеватель. Однако стоит только вернуться ее прежним хозяевам, и она снова превратиться в ту самую землю, текущую молоком и медом, о которой говорится в Библии. И на следующее утро Вера и Самуил Шейнерманы вышли на свой участок убирать лежащие на нем мириады мелких и крупных камней. После того, как земля была очищена от камней и проведены все необходимые ирригационные работы, Шейнерман посадил на своем участке невиданные прежде в Палестине мандарины и авокадо, семена которых он выписал из-за границы. Спустя еще несколько лет на месте каменистой пустыни стараниями Шейнерманов расцвел прекрасный сад, в котором, помимо мандаринов и авокадо, росли еще и апельсины с бананами.
Свой первый дом в Кфар-Малал Шейнерманы тоже построили своими собственными руками из собранных в округе досок. Строители они были, мягко говоря, неважные, и потому на самом деле это был, скорее, не дом, а обыкновенный сарай, разделенный дощатыми перегородками на две комнаты и кухню. Зимой это строение ходило ходуном от сильного ветра, и, подставляя ведра под текущую с потолка дождевую воду, Вера одновременно следила за тем, как качаются потолочные балки – чтобы вовремя выбежать наружу, если они вдруг рухнут…
В этом доме и родилась в 1926 году старшая дочь Шейнерманов Иегудит, которую все звали просто Дита. И именно из него 26 февраля 1928 года Самуил Шейнерман отвез жену в находившийся в Кфар-Сабе роддом.
– Поздравляю, у вас мальчик! – сказала акушерка, вынося к ожидавшему на крыльце роддома отцу новорожденного.
– Очень здоровый, упитанный мальчик! – добавила она. – И слышите, как он ревет?! На всю улицу! Настоящий лев! Так и назовите его: Арье – "лев"!
– Тогда уж не просто Арье, а Ариэль – "божественный лев"! – ответил Самуил принимая у нее ребенка.
Над всем округом ха-Шарон в этот час шел метеоритный дождь.
– Говорят, это хорошая примета, – заметила акушерка. – Таким звездопадом Бог сообщает о рождении царя или пророка…
– Я атеист, в приметы не верю, – несколько резко, с заметным вызовом в голосе ответил Самуил.
…Пройдет менее полувека, и танки с выведенной на них от руки белой краской надписью "Арик- мелех Исраэль!" ("Арик – царь Израиля!") будут рваться к Суэцкому каналу.
"Арик – мелех Исраэль!" – будут скандировать сотни тысяч людей на площадях и рынках Израиля спустя еще несколько лет сторонники партии "Шломцион", а затем и "Ликуда". Но Самуил Шейнерман, жизнь которого оборвется в 1956 году, ничего этого не узнает.
Спустя два дня он привезет жену и новорожденного сына в свою хибару в Кфар-Малале, еще через семь дней отпразднует в узком кругу друзей его обрезание, и жизнь Веры и Самуила Шейнерманов снова войдет в привычную колею, заполнившись с утра до вечера заботой о саде, дрязгами с соседями, постоянным ремонтом то и дело разваливающегося дома, в котором и предстояло вырасти будущему великому израильскому полководцу и политику.
Глава 2. Гадкий утенок
"Хорошо было за городом!"
Но вряд ли во всем Кфар-Малале был еще ребенок, который чувствовал бы себя в этой деревушке так же неуютно и одиноко, как маленький Арик Шейнерман. Еще не начав говорить, он знал, что его и его родителей со всех сторон окружают враги.
Врагами были прежде всего арабы из соседних деревень, то и дело нападавшие на проезжавшие по проходящей неподалеку от поселка дороге машины или на направлявшихся к своим полям и садам еврейских фермеров. Сидя на коленях у матери, Арик не раз слышал от нее рассказ о страшных событиях лета 1929 года, когда после того, как группа еврейских юношей попыталась подойти к Стене Плача и помолиться у нее, арабы начали кровавые погромы по всей стране. За неделю они убили 133 еврея. В Хевроне они отрубали евреям руки и ноги, вспарывали им животы и только затем убивали их. В Иерусалиме они пытались ворваться в Еврейский квартал…
А в пять лет на день рождения Самуил подарил сыну тот самый кубачинский кинжал, который он привез с собой из Тифлиса – чтобы мальчик с детства усвоил, что отстоять свою землю евреи могут только с помощью оружия.
Врагами, хотя, конечно, и не такими беспощадными, как арабы, были и их соседи по поселку. Отношения между Шейнерманами и соседями стали напряженными уже в первые годы их проживания в Кфар-Малале. Начало этому конфликту было положено в тот день, когда Самуил Шейнерман наотрез отказался продавать плоды своего первого урожая через кооператив "Тнува"4, как это делали все остальные семьи в поселке, а заявил, что повезет фрукты и овощи на частный рынок. При этом Самуил весьма недвусмысленно дал понять, что выступает против любых проявлений социализма, в том числе и против кооперативов. Он также попытался объяснить своим односельчанам, что продавать урожай на частном рынке гораздо выгоднее, чем торговать с предлагающей демпинговые цены "Тнувой", но его не захотели слушать: жителям Кфар-Малаля, убежденным сторонникам строительства социализма в Эрец-Исраэль, считающим, что выживать всем евреям на этой земле нужно сообща, отныне стало ясно, что Самуил Шейнерман относится к так называемым "ревизионистам", сторонникам Зеэва Жаботинского5, а, значит, является законченным "капиталистом", "кулаком" и жмотом.
- Царь Соломон - Петр Люкимсон - Биографии и Мемуары
- Царь Давид - Петр Люкимсон - Биографии и Мемуары
- Николай Георгиевич Гавриленко - Лора Сотник - Биографии и Мемуары
- Дискуссии о сталинизме и настроениях населения в период блокады Ленинграда - Николай Ломагин - Биографии и Мемуары
- Наталья Гончарова против Пушкина? Война любви и ревности - Наталья Горбачева - Биографии и Мемуары
- Есенин. Путь и беспутье - Алла Марченко - Биографии и Мемуары
- Нерассказанная история США - Оливер Стоун - Биографии и Мемуары
- Кристина Орбакайте. Триумф и драма - Федор Раззаков - Биографии и Мемуары
- Инна Чурикова. Судьба и тема - Алла Гербер - Биографии и Мемуары
- Жизнь и приключения русского Джеймса Бонда - Сергей Юрьевич Нечаев - Биографии и Мемуары