Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Арик так и не принял взятого правительством Израиля курса на сдержанность, который, по его мнению, лишь стимулировал арабский террор.
– Арабы понимают только язык силы! – убежденно говорил он. – Если мы по-прежнему будем апеллировать к ООН и прочим бесполезным организациям, они будут продолжать нас убивать. Но если на каждый их теракт мы ответим ударом по их селам, если за каждого нашего убитого они будут платить, по меньшей мере, одним своим, то они начнут задумываться о том, стоит ли им посылать к нам террористов! Да можно и не убивать: как известно, для араба нет ничего священнее, чем его дом, нет для араба большей трагедии, чем разрушение его семейного очага! И если мы в ответ на каждый теракт начнем взрывать дома террористов, оставляя их семьи без крова, то это и в самом деле может остановить террор! Причем для того, чтобы отвечать на теракты таким образом, вовсе не нужно задействовать армию – достаточно создать несколько небольших мобильных отрядов, которые будет проникать на территорию противника, наказывать террористов и возвращаться в Израиль…
Арик знал, что он не одинок в этом своем мнении: многие отборные бойцы ПАЛМАХа оставили в последние месяцы армию, недовольные тем, что ей не дают отвечать на вылазки террористов. А значит, не так уж и сложно было найти солдат для таких отрядов…
Но вечер заканчивался, наступало утро, и студент Шейнерман отправлялся на лекции. Учеба, которая поначалу казалась ему невыносимо скучной, неожиданно захватила его, как только начались лекции по истории Ближнего и Среднего Востока – ведь это была, по сути дела, история арабов, и она помогала ему лучше узнать противника.
В июне 1953 года Арик, явившись для оформления каких-то документов на армейскую базу в Иерусалиме, столкнулся с командиром Иерусалимской дивизии полковником Мишаэлем Шахамом. Разговор у них получился невеселый: только что в иерусалимском районе Катамоны террористами был убит израильский полицейский, до этого, в апреле, от рук террористов погибли два израильских солдата и два жителя Иерусалима; в мае террористы убили по одному человеку в Иерусалиме и в расположенном в долине Шарон поселке Азриэль, а также и двух сторожей из прилегающего к Иерусалиму поселка Ктура… Израиль никак не ответил на эти теракты.
– А что мы можем? – пожал плечами Шахам. – Если мы начнем военную операцию, перейдем иорданскую границу, это будет означать новую войну. А к ней мы пока явно не готовы…
– Да не надо начинать войну! – заметил в ответ Шейнерман. – Нужно просто создать специальное подразделение, которое бы на каждый теракт отвечало бы ограниченной военной акцией. Такие наши ответы на теракты будут восприняты как вполне легитимные…
– Ты предлагаешь, чтобы мы уподобились террористам, начали переходить границу и убивать ни в чем неповинных людей? – раздраженно спросил Шахам.
– Ни в коем случае! – ответил Арик. – Перед каждой такой операцией должна быть проведена разведка, в ходе которой следует максимально точно установить, кто именно несет ответственность за теракт, а затем уже можно войти на территорию противника, уничтожить самого террориста и взорвать его дом – тогда и другие поостерегутся убивать евреев. Нужно лишь, чтобы арабы знали: ни один их теракт не останется без ответа, и ни одного их террориста мы не собираемся оставлять в живых.
Этот разговор, видимо, запал в душу Мишаэлю Шахаму, и он начал осторожно прощупывать почву, пытаясь определить, как отнесутся к идее Арика в генштабе ЦАХАЛа.
В начале июля 1953 года, идя на работу, Маргалит встретила в подъезде вестового из штаба Иерусалимской дивизии, который сообщил ей, что у него есть секретный пакет для майора запаса Шейнермана.
– Арик уже ушел на занятия. Оставьте пакет мне, и я передам ему его вечером, – сказала Маргалит.
О, если бы она знала, что за письмо содержится в этом пакете, она непременно разорвала бы секретное послание на мелкие кусочки, потому что означало крушение всех ее планов на жизнь – на то, что у них с Ариком будет нормальная семья, что он защитит докторскую диссертацию и станет преподавать в университете и ничто никогда не помешает их счастью. Между тем все письмо состояло только из двух строчек: "Нам дали зеленый свет. Срочно приезжай. Шахам".
На следующее утро Арик сидел в кабинете Шахама, на столе которого небрежно лежала свежая газета. "Охранник поселка Бейт-Накуфа убит террористами" – горел набранный огромными красными буквами заголовок на первой полосе.
– В общем так… – Шахам явно раздумывал с чего начать разговор. – О том, что происходит, ты знаешь и без меня. Нам удалось выяснить, что и за последним, и за рядом предыдущих терактов стоит Мустафа Самуэли, житель деревни Наби-Самуэль.
– Шмуэль ха-нави – пророк Самуил! – поправил его Арик.
– …Наби-Самуэль! – повторил Шахам. – Я тут поговорил кое с кем в генштабе о твоей идее… Не скажу, чтобы она вызвала там особый восторг, но мне ответили, что стоит попробовать – если одна такая операция окажется эффективной, если она не будет чревата слишком большими осложнениями для страны, то можно будет подумать о создании отряда. Для начала я бы предложил создать небольшую группу, которая вошла бы в Наби-Самуэль и взорвала бы к чертям собачьим дом этого убийцы Мустафы Самуэли. И вот теперь я хочу тебя прямо спросить: ты готов создать и возглавить такую группу или в прошлый раз просто чесал языком?
Арик замер. С одной стороны, ему сейчас предлагали претворить в жизнь его мечту, его план, который он вынашивал вот уже столько месяцев. С другой… Он представил, что скажет Маргалит, а затем вспомнил об учебе в университете.
– Когда бы ты хотел, чтобы мы провели такую операцию? – спросил он вслух.
– Хорошо бы прямо по горячим следам – завтра, в крайнем случае, послезавтра…
– Нет, – покачал головой Арик, – завтра я не могу – завтра у меня экзамен по экономической истории Ближнего Востока.
Но полковник Шахам принадлежал к той породе евреев, которая никогда не лезла за словом в карман.
– Послушай меня внимательно, Арик, – сказал он. – Все люди делятся на две категории. Одни учат историю по учебникам, а другие эту историю делают, чтобы было потом что писать в этих учебниках. Ты должен решить, к какой из этих категорий относишься ты сам. Но решай здесь и сейчас! Если ты скажешь "нет, у меня завтра экзамен", давай просто спокойно разойдемся и забудем об этом разговоре… Так как?
– Да! – сказал Арик.
– Отлично! – спокойно произнес Шахам, словно заранее знал, что иного ответа и не последует. Давай теперь подумаем, что нам нужно для операции…
Выйдя из здания штаба иерусалимской дивизии, Арик сел в выделенный ему Шахамом джип и направился в университет. Правда, в университете вместо того, чтобы явиться на свой исторический факультет и извиниться за опоздание, он свернул в сторону юрфака, заглянул в аудиторию, в которой читалась лекция по классическому римскому праву и попросил разрешить на минутку выйти в коридор студенту Ицхаку Бен-Менахему, прозванному за свой высокий рост Гулливером. О чем Арик Шейнерман говорил с Гулливером, так и осталось покрытым мраком. Известно лишь, что в тот день в аудиторию студент Бен-Менахем так и не вернулся, а вместо этого, как рассказывают очевидцы, через пять минут вместе со студентом истфака Шейнерманом вышел из здания университета, после чего они оба сели в джип и стремительно сорвались с места. Выехав из Иерусалима, Арик и Гулливер направились в сторону деревни Иехизкиэль, где в то время обретались Шломо Баум и Иегуда Даян – два бывших бойца разведроты дивизии "Голани", которой какое-то время командовал Арик.
Баума они застали за дойкой коров, и дальше все произошло по тому же сценарию, что и с Гулливером: короткий разговор, содержания которого никто не слышал, энергичная жестикуляция руками, и через несколько минут Баум снял с себя фартук и сел в джип, оставив своих буренок не доенными. Иегуда Даян против предложения Арика тоже возражать не стал. После этого все четверо вернулись в Иерусалим, на базу дивизии, и Арик сообщил Шахаму, что, по его мнению, группу можно считать сформированной – все трое его товарищей проверены в деле и за каждого он ручается головой. Шахам, однако, считал иначе: одобрив в целом выбор Арика, он присоединил к нему еще трех отборных бойцов своей дивизии – по его мнению, участие в операции семи человек делало ее более безопасной.
Вечером, возвращаясь с работы, Маргалит купила немного колбасы, копченого мяса и овощей, предвкушая, как она будет кормить уставшего от подготовки к экзаменам мужа. Но уже с порога ей в нос ударил резкий запах крепкого кофе, сигарет и мужского пота. Войдя в комнату, она застала весьма живописную картину: учебники по экономической истории Ближнего и Среднего Востока были небрежно брошены на кровать, а вместо них на столе лежали топографические карты, над которыми то переругиваясь, то перешучиваясь друг с другом, склонились семеро раздевшихся до трусов мужчин.
- Царь Соломон - Петр Люкимсон - Биографии и Мемуары
- Царь Давид - Петр Люкимсон - Биографии и Мемуары
- Николай Георгиевич Гавриленко - Лора Сотник - Биографии и Мемуары
- Дискуссии о сталинизме и настроениях населения в период блокады Ленинграда - Николай Ломагин - Биографии и Мемуары
- Наталья Гончарова против Пушкина? Война любви и ревности - Наталья Горбачева - Биографии и Мемуары
- Есенин. Путь и беспутье - Алла Марченко - Биографии и Мемуары
- Нерассказанная история США - Оливер Стоун - Биографии и Мемуары
- Кристина Орбакайте. Триумф и драма - Федор Раззаков - Биографии и Мемуары
- Инна Чурикова. Судьба и тема - Алла Гербер - Биографии и Мемуары
- Жизнь и приключения русского Джеймса Бонда - Сергей Юрьевич Нечаев - Биографии и Мемуары