Цифровой журнал «Компьютерра» № 204 - Коллектив Авторов

И есть ещё внешние формы осознания корней — пустынные дворцы, покинутые путешествующими по свету хозяевами, однако же бережно охраняемые и почитаемые не только ключником-хранителем («Почему мне все дают эти ключи? Наверное, потому что я человек, которому все доверяют!»), но и всей нацией. 

Думаю, читатели уже догадались, что «La grande bellezza» являет собой нескончаемый кладезь ошеломительного видеоряда и гениальных идей. На этом и остановимся. Остальное узнаете сами, посмотрев фильм, который я, не колеблясь, отношу к дюжине величайших шедевров, с коими довелось познакомиться.

К оглавлению

Автобус Google и мерзость политики

Сергей Голубицкий

Опубликовано 20 декабря 2013

Читатели попросили высказаться на тему Майдана. Своё отношение к событиям я выразил в 140 знаках на своём «Твиттере» (лапидарно: мне импонирует то, что происходит в Киеве, и мне не нравится реакция России и поведение российских граждан по отношению к Майдану) и искренне полагаю, что этого достаточно. Потому что Майдан, как и любое иное политическое событие, возможно оценивать исключительно на субъективном уровне. Почти интимном. 

Почему так? Потому что политику иначе воспринимать и оценивать мыслящий человек не может. Любая попытка объективной оценки неизбежно упрётся в такие мерзкие подробности, в факты такой бессовестной манипуляции и такого дьявольского злоупотребления доверием наивных и честных людей, что рано или поздно мыслящий человек содрогнётся и отойдёт в сторону. Чтобы не мараться. 

Я понимаю, что моя глобальная оценка политики слишком радикальна для восприятия на веру, поэтому предлагаю в качестве иллюстрации историю, с одной стороны, более подходящую «Битому Пикселю» по тематике, с другой — намного более камерную, чем Майдан, и оттого более наглядно раскрывающую универсальные механизмы, лежащие в основе всякой политической активности. 

На Майдане действует множество разнонаправленных сил и векторов воли, заслоняющих суть событий; в истории же про автобус Google всё сильно проще и лежит на поверхности. Оттого и выразительнее.

Итак, 9 декабря 2013 года в центре Сан-Франциско на углу 24-й улицы и улицы Валенсии случилось красочное излияние народного гнева: дюжина активистов, камуфлированных в жёлтые фосфоресцирующие куртки работников муниципальной дорожной службы, остановила автобус, принадлежащий Google, в тот момент, когда он собирался отвозить сотрудников компании, проживающих в районе Mission, в кампус Mountain View. Активисты взяли автобус в кольцо, развернули плакаты («Общественные доллары, а доходы частные», «Остановите немедленно выселения», «Штраф 271 доллар, а в итоге 1 миллиард», «Осторожно: двуликая система»), а затем проникли в салон. Постоянно велась видеосъёмка: к мероприятию хорошо подготовились.

Водитель-негр с понимающей улыбкой на лице попытался выпроводить носительницу народного недовольства на улицу, однако она настаивала на том, чтобы сотрудники Google, сидящие в автобусе, выслушали петицию. Сотрудники Google, как и полагается гнилой интеллигенции, жались по углам автобуса, беспристрастно фиксируя события на свои андрофоны и строча твиты («Мой GoogleBus атаковали протестующие на углу Валенсии и 24-й. Эй, ребята: вы разве не знаете, что нехорошо похищать людей по дороге на работу?»). Лишь один очкастый гадёныш, пятясь по ступенькам, сказал, что слушать ничего не хочет, и вообще автобус — это частная территория, поэтому «Пошла вон отсюда!»

Активистка с победной улыбкой из автобуса Google истекла. Ещё пару минут протестующие кричали свои частушки о необходимости остановить выселения, после чего автобус величественно отчалил по направлению к кампусу. Протестующие весело смеялись и приговаривали: «See you later! More to come!»

Протест организовала местная общественно-политическая структура, которая выступает «против несправедливости и двойной системы городского управления, в которой общество платит, а частные корпорации извлекают прибыль». На своём сайте ребята даже с гордостью отчитались о «захвате» и — особенно — о резонансе, произведённом их акцией. 

По какому поводу состоялся кипеш? Претензии были выдвинуты не только Google, но и остальным высокотехнологичным компаниям Кремниевой долины. Претензии, как и полагается грамотно поставленной политической кампании, на разных уровнях. С одной стороны, techies (в данном случае речь о служащих ИТ-компаний), перебравшись на ПМЖ поближе к своей технологической Мекке, взвинтили арендную плату в Сан-Франциско до небес, что привело к выселениям ранее проживавших здесь жителей, чьи доходы не могут состязаться с зарплатами гуглогиков. С другой стороны, компании Кремниевой долины используют без разрешения более 200 муниципальных автобусных остановок, при этом не платят ни копейки в городскую казну. В среднем автобусы Google со товарищи останавливаются 7 100 раз в день на муниципальных автобусных остановках Фриско, если считать, что штраф за остановку в неположенном месте составляет $271, то за два года техиндустрия задолжала городу ни много ни мало $1 млрд.

Ну и так далее. Короче, ситуация яснее некуда. У каждой стороны свой понятный интерес, и только работники Google, которых взяли в окружение перед трудовым буднем, явно не при делах. И тут на сцене появляется загадочный персонаж.

Сотрудник Google пытается тщетно добраться до родного автобуса, но демонстранты ему мешают. Бородатый очкастый гадёныш (ещё один хрестоматийный гик — первый был в самом автобусе) стращает протестующих: «Я вот могу заплатить за свою квартплату, а вы можете? Не можете? Тогда сваливайте в такой город, где вы сможете это делать! Этот город для правильных людей, которые могут себе его позволить. Вы не можете себе позволить? Пора отчаливать отсюда. Не можете платить квартплату? Сожалею. Найдите работу себе получше. Так что сваливайте».

Что тут началось! Буря возмущения. Причём как в народе, так и в интеллектуальной среде. Журналисты, технари, домохозяйки. Лейтмотив: «Вот чувак, воплощающий в себе всё, против чего стоит выходить с протестом на улицу!» 

Первым забил тревогу в своём «Твиттере» Кевин Руз из New York Magazine: «Ставлю 10 баксов, что чувак из Google — это подстава». Читатели Руза начинают приглядываться к деталям и находят все больше доказательств фабрикации: ладно там — общий гиковский облик — с хрестоматийными очёчками и вшивой бородёнкой, но невозможный рюкзак поверх куцего пальтеца — это же карнавал народных представлений о компьютерных нердах!

Так оно и оказалось: молниеносное журналистское расследование — и «сотрудника Google» вывели на чистую воду. Никакой он не гугловец, а такой же политический активист, что и его коллеги в жёлтых жакетах, пикетирующие автобус и разыгрывающие вместе с ним заранее спланированный спектакль. 

Вот так вот делается любая политика. Любая. В любой стране. В любые времена. Потому что в политике есть только одна истина — та самая Finis sanctificat media, которую придумал то ли Лойола, то ли Макиавелли, то ли Гоббс, а скорее всего, Эсхил :-).

Под занавес — чутка парадокса. То, что мы препарировали рядовую политическую сценку и отшатнулись, не желая мараться, ничего не меняет в реальной жизни. Той самой жизни, в которой действительно существуют претензии к Google и его автобусам и где действительно людей выселяют из домов, цены на которые вознеслись до небес из-за сотрудников компаний Силиконовой долины. И как прикажете эти конфликты разруливать? Подставными очкариками? Майданами? Баррикадами? Революциями?

К оглавлению

История падения музыки от Адриана Леверкюна до Дэвида Коупа

Сергей Голубицкий

Опубликовано 19 декабря 2013

Вчера мы в первом приближении рассмотрели экспансию искусственного интеллекта на традиционную площадку творчества — написанное слово. Какими бы впечатляющими ни были достижения компании Narrative Science и её движка Quill, говорить о замене писательского труда в обозримом будущем не приходится. Максимум, на что способен «компьютерный журналист», — это написать удобоваримым языком отчёт с элементами статистического анализа. Даже о намёке на самое примитивное литературное творчество можно не мечтать: AI никогда не заменит не то что Шекспира, но даже Паоло Коэльо (хотя Дэна Брауна лет через десять наверняка скопирует).

Счастье человека (и несчастье Голема) в том, что магия художественного образа обитает по ту сторону информации. Вернее — вообще никакого отношения к информации не имеет. Не случайно даже на заре семиотики (в частности уже в «Открытом произведении» Эко) было понимание того, что в чисто информативном плане художественный образ на несколько порядков превосходит любой научный концепт. Что же говорить о психологических и эмоциональных коннотациях, присутствующих в любом даже самом слабеньком художественном образе и напрочь отсутствующих в самых сложных информационных объектах (то есть научных понятиях)?