Ромашка (СИ) - Сергеева Женя

— Как Ятор? — Девушка решила не поддерживать дальше скользкую тему, ссориться с наирой Соней не хотелось.

В печах уютно трещал магический огонь, с видом гурмана пожирая поленья и прессованный торф с Призрачных болот. Впереди ожидали лекции, распределение и наконец-то спокойный сон в тишине. Зачем портить настроение себе и окружающим разговорами о возможной войне с ушастыми и с их не менее ушастыми, да еще и хвостатыми родичами?

Ятор — внук Сони, которого спасла два года назад Нила, проходившая, по счастливой случайности, мимо кухни. Мальчуган, трехлетний карапуз, стащил в кладовке винные ягоды, на которые у него оказалась сложная аллергия. Пока звали целителя, пока он прибыл… Нила видела, что времени у мальца все меньше и взялась за дело сама. Но столько сил по неопытности и отсутствию определенных знаний вложила, что чуть не выгорела. Еще две недели в целительском корпусе ее саму в качестве пациента принимали.

С тех пор и стала желанным гостем на кухне, в любое время дня и практически любое ночи голодной не оставляли.

— Да что ему будет, — вопреки ворчливым словам, на лице наиры светилась добрая улыбка. — Носится проказник. В школу при городской администрации через год пойдет. Говорят, и дар в нем магический есть, хоть и слабый, да считает ловко.

— Обнимите его за меня обязательно, — за низкими, практически у земли, окнами кухни уже во всю загорался новый день. — Пора мне, а то в одном плаще гулять среди нашей элиты — загрызут, хоть и не оборотни.

— Храни тебя Мать и Отец, — наира Соня нарисовала в воздухе что-то похожее на овал с хвостиком.

Мать и Отец — главные из дюжины орочьих божеств. Те, кто, по преданию, дали жизнь зеленокожему и желтоглазому народу. Нила поежилась, этими двумя именами орки благословляли только в крайних случаях, когда ожидали какой-то подлянки от богини Судьбы. А в интуиции орочьему племени не откажешь.

Глава 2

Прошмыгнув мышкой через задний двор учебного здания к студенческим жилым корпусам, Нила быстро взбежала по ступенькам в холл и поднялась по лестнице на второй этаж. Из-за закрытых дверей доносились утренние звуки просыпающегося общежития: громкие голоса, характерные шуршания снимаемых оберегающих и сторожевых заклятий, шум воды, почему-то проклятия, музыкальное сопровождение магических будильников.

Подходя все ближе к двери комнаты, которую она на протяжении почти четырех лет делила с оборотнем и три года с гномкой, Нила поняла, что Горина вернулась. Такой шум два уставших за ночь любовника точно издавать не смогли бы. Да еще и с характерным окающим говорком подгорного народа.

— Оборзели совсем! — Судя по ярости, гноме уже дали распалиться. — Неужели в другом месте торхаться нельзя! Что ты тут своей тощей задницей виляешь?! А ну оделся и вышел! И чтоб не возвращался! — Послышался хлесткий удар и громкое рычание.

Ой, что сейчас будет! Это тебе не людей по коридору гонять! Оборотень и укусить может, а если в ярости, то одним укусом не обойдется…

Охранка, которую Нила поставила, выходя из комнаты ранним утром, с двери снята. Точно Горина.

Не задерживаясь ни на секунду, девушка влетела в комнату и застала забавную картину. Возле кровати стояла разъяренная Дельфина, растрепанная и в одной ночнушке на обнаженное тело. Полупрозрачная ткань не столько скрывала, сколько подчеркивала идеальную фигурку оборотня.

К ней спиной, как бы прикрывая своим мощным торсом, стоял великолепный образчик мужчины. Хотя не удивительно, оборотни они все такие. Ух! Одним словом — звери.

Задницу и правое бедро мужчины пересекал след от мокрого полотенца, которое сжимала в руках рыжеватая, низкорослая крепышка — гнома. Осуждение развратной жизни оборотницы явно читалось на ее лице. Ничуть не смущаясь мужчины, она резко развернулась, кивнула Ниле, приветствуя, и скрылась в крохотном санузле, что полагался каждой жилой комнате общежития.

— Вот уже дочь Суйха! Бешеная троллиха! Самка степной крысы! — Оборотень ругался хриплым голосом, срывающимся на рычание и поспешно натягивал брюки, даже не заморачиваясь исподним.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Виам, подожди меня, я с тобой, не хочу слышать ее брюзжание еще пол дня. Подожди, пожалуйста, я оденусь. — Дельфина шустро переодевалась в форму, ничуть не стесняясь целительницы и своего голозадого дружка.

— И вам Светлого! Не успела сбежать? — Нила прилегла на кровать и устало закрыла глаза, бессонная ночь давала о себе знать.

Дельфина зашипела рассерженной кошкой, так и не скажешь, что ласка.

— Могла бы и разбудить нас тоже пораньше, пока эта кикимора не пришла, тоже мне подруга.

— Я тебе, подруга, ночью мешать не стала. Цени. — Вяло отбрыкнулась Нила.

— Ты все слышала? — Дельфина немного смутилась. Но только немного, молодая еще. Оборотни обычно вообще не знают, что такое стыд. Во всяком случае за все то, что естественно.

— И слышала, и видела… — Перевернувшись на живот, девушка приоткрыла один глаз и, сощурившись, смотрела на парочку. Как там его… Виам, кажется, стоял уже полностью одетый у стола, скрестив руки на груди, сумрачно наблюдая за сборами своей женщины. Но при последней фразе выгнул бровь и перевел насмешливый взгляд на Нилу.

«И где таких красавчиков Дельфина берет? — мелькнула мысль. — Все, как на подбор: широкоплечие, мощные. Такими кулаками только гвозди забивать. Так были бы все оборотни, а то и среди других рас находит.» Правда, с гномом Нила соседку-оборотня еще ни разу не заставала.

— И как? — Хриплый голос мужчины пробежал мурашками по спине и рукам до самых кончиков пальцев.

— Хорошая задница. Очень хотелось сделать с ней то же самое, на что решилась Горина. Увы, мне смелости не хватило, в процессе как-то… Кхм… — Ответила девушка, опять закрывая глаза. Как же хотелось спать, еще и после сытного завтрака.

Оборотень внезапно расхохотался:

— Это было бы незабываемо.

— Де-е-ельфи-ина-а-а… — Нила уже почти художественно вызевывала имя подруги.

— Да?

— Оставляй этого. У него есть чувство юмора.

Сквозь дрему только и услышала, что пофыркивание обоих зверюк и хлопок закрывающейся двери.

— Нила. Нила. Ниаллина! — Трубным голосом заорало над ухом. Нила вздрогнула и открыла глаза.

— Нила, вставай. — Гномка еще и потрясла за плечо. — Вставай, ты все лекции проспала и скоро у ваших распределение…

— Да чтоб вас, да оборотням для забав! — Нила заметалась по комнате. Туалет, прическа, форма, сумка. — Горина, ты почему раньше не разбудила?

— Извини, сама на лекции вылетела, даже не посмотрела, что ты в кровати. Еще и после этих двух. Фу! Хотя такого я бы и сама… — Вдруг изменила тон на мечтательный Горина.

Не смотря на поджимающее во все места время, Нила потрясенно уставилась на картину «гнома в развратных фантазиях».

— Ты это серьезно?!

— Я что, не живая что ли?! Не люблю, когда личное на показ выставляют, мерзко. — Гнома передернула плечами. — А так… Да ты и сама знаешь, как у нас, чай не девочка уже. — Завершила совсем неожиданно.

Все еще пораженная последними словами Горины, Нила поспешно распрощалась до вечера и понеслась на общее собрание.

Нет, нравы в Соллейе царили весьма свободные, но без перегибов. Любое нарушение закона жестко пресекалось или наказывалось. Кумовство и взяточничество имелось в наличии, но тщательно скрывалось. Потому что не только строго наказывалось, а в случае чего могло использоваться и в качестве шантажа. Свод законов составлялся максимально простым, но, да, со множеством дополнений и приложений. Куда уж без них.

А еще существовала элита, которая всем заправляла и какой многое «спускалось».

Лет двести назад люди и гномы вели весьма пуританский образ жизни, до подписания договора «о свободных землях» с оборотнями. Лет через пятьдесят после его подписания, стали перениматься и некоторые традиции. Оборотни не были склонны к оседлой жизни, всегда энергичные, в движении, с полной свободой в проявлении чувств, они неуловимо захватывали и подчиняли. Нет, они не лезли в высший эшелон власти, там традиционно правили люди и орки. Не лезли в управление и финансовую отрасль — это опять же люди, орки, гномы. Но их беззаботный стиль жизни, любовь ко всему яркому и красивому приживались и среди людей. Теперь, через двести лет после подписания договора, своеобразная поведенческая свобода царила везде, где жили оборотни.