Осажденные камнем (ЛП) - Гудкайнд Терри

— Их выпустили сбежавшие рабы, — сказал Бэннон, — но теперь мы должны сладить со зверями, пока они не навредили кому-то еще.

— Сегодня нам предстоит многое уладить, — сказала Никки. — Веди, Бэннон Фермер.

Высокий юноша поспешил прочь, и Лила бросилась за ним. Вместе они пробежали мимо закрытых ставень магазинов, разгромленных лавок сапожников и бакалейщиков и, наконец, влетели в переулок, где стояли гончарные круги и полки с готовыми изделиями. В конце улицы, возле общей закопченной печи для обжига, столпились взволнованные люди с палками, едва сдерживавшие трех колючих волков. Несколько мужчин уже лежали на земле с разодранной грудью и вспоротым горлом.

Позади загнанных в угол волков Никки услышала плач двух маленьких детей и их матери, запершихся в небольшой гончарной лавке. Дверь из старых досок была слишком хлипкой, чтобы служить надежной защитой. Один волк зарычал на хнычущих детей и ударил по двери большой лапой, расколов часть досок, но тычки копий и лопат отвлекли внимание зверей.

Устремившись в конец улицы, Никки схватила с ближайшей полки глазурованный горшок и швырнула с идеальной точностью, разбив о череп волка. Три зверя зарычали, и невольные защитники в страхе попятились. Никки шагала вперед, положив руки на кинжалы на поясе; Натан, Бэннон и Лила следовали за ней.

Она увидела проблеск рыжеватого меха и услышала знакомое рычание — откуда-то появилась Мрра. Сестра-пума бродила по улицам Ильдакара после своего освобождения из тренировочных ям, но благодаря связи с Никки не нападала на людей в городе.

В отличие от песчаной пумы, трех волков нельзя было поймать и приручить, поэтому Никки не собиралась позволять им пугать или убивать людей. Она кинула взгляд на Бэннона и Натана.

— Мы должны сделать это быстро. Не стоит им страдать. Они стали чудовищами не по своей вине.

— Да, у нас сегодня еще много работы, — кивнула Лила.

Никки могла бы просто потянуться даром и остановить их сердца, быстро и милосердно покончив с угрозой, но защитные руны на шкуре колючих волков делали их неуязвимыми для прямых магических атак. Придется убить более традиционным способом. Никки достала кинжалы, Натан выставил перед собой изысканный клинок, Бэннон поднял Крепыша, а Лила схватилась за короткий меч.

Рычащие звери поняли, кто их настоящий враг. Двигаясь стаей, они ринулись в атаку. Никки рубила и колола кинжалами, а на пытавшихся впиться в нее волчьих клыках блестели серебряные нити слюны. Колдунья кинжалом в левой руке распорола горло одного хищника, а второй кинжал вонзила в его сердце. Мрра накинулась на зверя, повалив его на землю.

Колючий волк был в два раза тяжелее Никки, и сила инерции толкнула ее на землю. Когти бившегося в судорогах зверя оставили длинную рану на ее голой руке, и Никки вогнала ножи глубже. Волк извивался и дергался, но вдруг его голова покатилась в сторону — это Бэннон снес ее ударом меча.

Никки спихнула с себя зловонную волчью тушу, но одежда уже была пропитана кровью твари. Она выдернула кинжалы, и по ее запястьям потекла кровь. Вскочив, Никки посмотрела, не нужна ли Натану помощь, но волшебник победоносно стоял над другим зверем, а его изысканный меч был обагрен кровью. Волшебник вытер лезвие о клочковатый мех волка. Бэннон и Лила убили третьего хищника.

Никки собрала все свое самообладание, хотя пыль и гравий пристали к окровавленному черному платью, а пальцы стали липкими от крови. Она вытерла кинжалы о волчий мех и вложила их в ножны. Мрра подошла и встала рядом, подергивая длинным хвостом.

Две маленькие девочки и их мать толкнули хлипкую дверь лачуги возле гончарной лавки и со всхлипами бросились в объятия широкогрудого мужчины. Толпа ликовала, выкрикивая имя колдуньи:

— Никки! Никки!

В начале этой жестокой ночи те же самые люди кричали имя Зерцалоликого, но Никки оказалась более ответственным лидером.

— Никки, мы продолжаем битву! — послышался чей-то голос. — Ты помогла нам, показав, как.

— Избавимся от ильдакарской знати! — крикнул другой голос.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Она повернулась к двум дюжим рабам в серой одежде рабочих с яксеновых скотобоен. Мужчины гордо несли пропитанные кровью мешки, словно трофеи. Один из них, со шрамом от ожога на лбу, шагнул вперед, глядя на мертвых колючих волков.

— Ты убила этих боевых зверей и помогла обезопасить город. А мы продолжаем борьбу с нашими настоящими врагами.

Никки беспокоили окровавленные мешки.

— А ты знаешь своих настоящих врагов?

Двое дерзких рабов подошли к ней, игнорируя Бэннона и Натана. Остальные люди на Горшечной аллее отступили к магазинчикам. Развязав мешки, мужчины вытряхнули содержимое: четыре головы дворян. На мертвых лицах с открытыми глазами застыли гримасы, а неровные обрубки шей продолжали кровоточить.

— Они были жестокими хозяевами, — сказал грубоватый мужчина со шрамом от ожога. — Избивали и плохо обходились с рабами.

— Может, они и одаренные, но не неуязвимые, — усмехнулся второй мужчина. Несколько человек на Горшечной аллее поддержали его, хотя большинство были потрясены и испытывали тошноту от пережитого этой ночью.

— Зерцалоликий обманул нас, но в его словах была правда, — сказал раб со шрамом. — Мы будем мстить, и ты, Никки, нам поможешь. Мы требуем справедливости и хотим перестроить Ильдакар. Городом должны править рабы.

Прежде чем Никки успела заговорить, Натан выразил свои собственные тревожные мысли:

— Добрые духи! Вам всем придется править вместе, чтобы сделать Ильдакар сильнее. Если убьете всех дворян и станете новым правящим классом, то будете такими же жестокими и развращенными, как они.

— Никогда! — оскорбленно заявил раб со шрамом и пнул отрубленную голову, которая покатилась по улице, словно мяч в игре Джа’Ла.

— Волшебник прав, — сказала Никки. — Я не оправдываю порочную знать — мне известно, что сделали Тора и Максим. Но Ильдакар ваш город, так что не упускайте шанс. Вам предстоит много тяжелой работы, а у меня своя миссия, порученная мне магистром Ралом. — Она покачала головой. — Я и мои спутники провели в Ильдакаре уже слишком много времени.

Двое рослых забрызганных кровью рабов поникли от упреков, но они ничуть не раскаивалась, глядя на отрубленные головы. Никки была уверена, что убийств будет еще немало, пока все окончательно не успокоится. Она знала: весь город не спасти. Никки не собиралась становиться новой властительницей и навязывать свое правление.

— Теперь вы свободны. Поймите, что это значит. Вам нужно установить свои законы и жить с последствиями своих поступков.

— Боюсь, такова цена истинной свободы, — согласился Натан. — Впереди могут быть тяжелые и мучительные времена, но это единственный способ по-настоящему ценить то, что построите.

После долгой и суровой ночи над новым Ильдакаром показалось солнце. Жертвенная пирамида была разрушена, как и устройство ритуала кровопролития, с помощью которых Тора хотела сотворить новый саван вечности. Легендарный город безвозвратно стал частью реального мира.

Лила молча глядела на мертвых волков.

— Эта суматоха скоро утихнет, — со своим обычным оптимизмом сказал ей Бэннон. — Люди прислушаются к голосу разума и захотят обустроить свою жизнь.

— Им просто нужно вспомнить, как это сделать, мой дорогой мальчик, — ободряюще сказал Натан.

Едва забрезжил рассвет, как поднялась тревога. Караульные на высоких городских стенах закричали — сначала один, затем десятки. Громко забил набат.

— Колокола предупреждают о нападении. — Лила, нахмурившись, подняла взгляд. — Столетиями они молчали.

— Что за угроза может исходить оттуда? — спросила Никки, вспомнив широкую пустынную долину в окружении сухих холмов.

Сигнал тревоги стал громче и настойчивее; они поспешили к внешней городской стене. Мрра вприпрыжку бежала следом. У стены их встретил верховный капитан Стюарт, возглавлявший городскую стражу Ильдакара. Лицо его было пепельным.

— Они движутся. Спустя столько времени… они движутся!