Осажденные камнем (ЛП) - Гудкайнд Терри

— Это Орон, могущественный волшебник и глава гильдии скорняков. Его кандидатуру рассматривали на должность члена палаты волшебников, но властительница не допускала никаких перемен из страха, что новые советники могут свергнуть ее.

— Кажется, лорд Орон — отец Брока, — добавил Бэннон. — Я видел его, когда Амос, Джед и Брок взяли меня на прогулку по городу.

— Надеюсь, он достойнее своего сына, — пробормотала Никки. Брок и его двое товарищей плохо обошлись с Бэнноном, обманув его и отправив в тренировочные ямы.

Хотя Никки не считала себя ответственной за Ильдакар, она ступила в центр синего мраморного пола. Кто-то должен был направить разговор в нужное русло.

— Мы должны начать заседание и приняться за работу. — Она жестом велела одаренным, и даже Лани, занять места за столами.

В многочисленной толпе стояли военные командиры и другие высокопоставленные лица вперемешку с обозленными рабами и рабочими. Верховный капитан Стюарт и двое солдат взяли Тору под стражу и отвели в сторону. Она сохраняла вызывающий вид, несмотря на обвинения и арест. Люди, переговариваясь, слушали рассказ Никки, Натана и Эльзы о движении огромной вражеской армии. Встревоженные торговцы и одаренные дворяне спорили и выражали свое недовольство. Кажется, их больше беспокоили беспорядки в городе.

— Что насчет рабов и причиненного ущерба? — требовательно спросил кто-то из гильдии прядильщиков. — Просто забудем об этом? Кто-то из неуправляемых ублюдков убил дворян, отрубив головы!

Представители низших классов тоже высказались. Ренделл, измазанный сажей после тушения пожара на складе шелка, возвысил голос, чтобы перекричать толпу:

— А как мы можем игнорировать ущерб, нанесенный знатью? Они поколениями вредили нам. Что насчет пролитой ими крови?

— Разве несколько отрубленных голов может сравниться с этим? — вопросил Натан. — Искренне сомневаюсь.

— Только глупцы будут продолжать спорить, когда в городские стены стучит вражеское войско, — выходя из себя, сказала Никки. — Сосредоточьтесь на реальной проблеме. Каждый горожанин должен знать, как сражаться с генералом Утросом. Вот, что самое важное.

Темнокожий волшебник Квентин с пепельными волосами прочистил горло. Глубокие морщины на лице лишь подчеркивали его привычную хмурость.

— Когда-то у Ильдакара были более могущественные волшебники, чем сейчас. Повелитель плоти Андре создал трех гигантских воинов Иксакс, которых так и не использовали в бою. Главнокомандующий волшебник Максим разработал и пустил в ход заклинание, обратившее в камень целую армию. Ценой огромного количества жизней волшебники сотворили магию крови, которая укрыла нас саваном вечности.

Деймон встал рядом со своим другом. У Деймона было худое лицо, оливковая кожа и длинные усы, свисавшие по бокам ото рта.

— Если мы и тогда не смогли повергнуть генерала Утроса, какие шансы сейчас?

Когда по залу пронесся ропот, Никки громко произнесла:

— Ильдакар в отчаянном положении, но это не значит, что город слабее, чем раньше. — Она пристально оглядела толпу голубыми глазами. — Я здесь, как и Натан Рал. Мы принесли новые идеи, новую магию и новые способы борьбы.

— И я тоже вернулась, — сказала Лани.

— Но вражеская армия тоже изменилась, — вставил Бэннон. — Это не обычные солдаты. Вспомните пробудившегося Ульриха, который так и остался отчасти каменным. Его было трудно убить. А теперь под стенами тысячи таких. — Он поднял меч, поворачивая из стороны в сторону тусклое лезвие. — Сомневаюсь, что наше оружие будет действенным против них.

— Мы используем в сражении магию, но для этого нужно восстановить численность палаты, — сказал Орон. — Мы уже потеряли слишком много одаренных.

— И Тору в том числе, — жестким тоном сказала Эльза. — Она была изгнана из палаты и лишена должности.

— И неважно, как сильно вы во мне нуждаетесь? — насмешливый тон Торы напоминал замороженный уксус.

— Неважно, как сильно ты на это надеешься, — сказала Лани. — Раз окаменение больше не работает, предлагаю поместить ее в темницу со сдерживающими рунами, чтобы не вырвалась с помощью магии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Квентин кивнул. Ему не терпелось перейти к другому вопросу.

— Пока сгодится. Решим судьбу Торы, когда минует кризис.

— Предлагаю включить в палату волшебников Орона, — сказал Деймон. — Его имя уже упоминалось в этом ключе, и он неоднократно доказывал ценность и способности. — Он пригладил усы. — На длинные церемонии времени у нас нет.

— Согласен, — проговорил Квентин. — Нам нужны волшебники и полный состав совета. Он может быть временным советником.

— Согласна, — отозвалась Лани.

Сияющий Орон перекинул через плечо светлую косу.

— Для меня честь служить совету.

— Этого недостаточно, — заявила Эльза. — Нам нужна новая властительница, и нет никого могущественнее Никки. Давайте провозгласим ее новой властительницей Ильдакара.

Голоса стали громче, но Никки перекричала их:

— Нет! Мы окажем содействие, поскольку тоже заперты здесь, но дальше вам придется справляться самим. Это не мой город, а ваш.

— Это мой город! — сказала Тора. — Неважно, что вы со мной сделаете, я создала Ильдакар. Никто не заботился о городе больше меня, и я не увижу его падения.

— Ты вообще ничего не увидишь. — Лани сделала знак верховному капитану Стюарту и его стражникам, чтобы они увели Тору в темницу под башней. Опозоренная и побежденная бывшая властительница деревянной походкой пошла прочь.

Никки была рада, что Максим сбежал из города. Он исчез, возможно, даже схвачен пробудившейся каменной армией. Главное, что он больше не ее забота.

Глава 5

Когда Адесса думала о главнокомандующем волшебнике, ей хотелось держать в руках его голову. Лидер Морасит стремилась к одной цели, которой мог добиться либо очень терпеливый, либо одержимый человек. Все мысли занимало лицо Максима: узкий нос, темная козлиная бородка и густые каштановые волосы. Она мечтала провести пальцами по этим волосам и крепко схватить, не обращая внимания на сгустки крови. Ей хотелось смотреть в карие глаза Максима, пока они будут стекленеть, а потом оторвать голову от окровавленных плеч и позволить телу рухнуть на землю. Она высоко поднимет трофей, с обрубка шеи будет капать кровь, а она будет улыбаться, глядя на обмякшее лицо, с которого навеки сотрется напыщенная усмешка.

Адесса была полна решимости выследить и убить волшебника за то, что он сотворил с Ильдакаром. Это была ее миссия, и как лидер Морасит она не могла потерпеть неудачу.

Ночью, во время мятежа, она выбежала из своего любимого города, обутая в боевые сандалии с высокой шнуровкой и одетая в ленты черной кожи на бедрах и груди. Ее обнаженная кожа была закалена боями и испещрена защитными магическими рунами. Она прекрасно знала каждый символ и помнила, как наставница прижимала раскаленное докрасна железо к ее рукам, внутренней поверхности бедер, спине. Каждая руна была даром, полученным через боль, была несравненной защитой от магии. Она вызвала в памяти жар, шипение и дым — иногда наставница держала клеймо дольше необходимого, потому что наслаждалась гримасой на лице Адессы и шипением сжигаемой плоти. Получив первые несколько символов, Адесса научилась не выказывать реакции и игнорировать боль. Это было так давно...

Каждая руна делала ее сильнее, если она была достаточно сильна, чтобы получить ее. Недостойные кандидатки в Морасит, которые хныкали или вздрагивали, были отвергнуты. Некоторых сразу казнили, другим позволяли умереть на боевой арене или, что самое худшее, отправляли в рабство, чтобы они жили в публичном унижении. Большинство из этих падших женщин совершали самоубийство в считанные недели.

Когда Тора лично поручила ей убить Максима, Адесса не стала тратить время на сбор провизии и пожитков. Она промчалась через хаос улиц — мимо диких рабов, опьяненных неожиданной свободой, мимо горящих зданий и вырвавшихся с арены зверей — и выбежала из города, чтобы найти Зерцалоликого и не дать сбежать. Если бы властительница попросила, Адесса сражалась бы против рабов ночь напролет и не считала бы число убитых, ведь кровь предателей ничего не стоит. Но ей поручили принести голову Максима и бросить ее, как дыню, перед властительницей. Если понадобится, Адесса потратит остаток жизни на достижение этой цели.