По старой дружбе - Мария Перевязко

нас с ней нет ничего. Такие сборища я ненавижу всем сердцем. Глупые разговоры, притворные улыбки, еще и одноклассники, которых я не перевариваю. Мама специально их приглашает, думает, что иначе мне будет скучно. Не понимает она, что ли, что делает только хуже?..

— Она сегодня даже в школу не пришла, — продолжают шептаться эти недалекие. — Попало, наверно.

— Венере? Попало? Шутишь, что ли? Она всегда выходит сухой из воды. Наверняка, родители еще прощения попросят за то, что случилось.

Отключаю все посторонние звуки и пишу контрольную. Каждый раз, приходя в школу, чувствую себя не в своей тарелке. Эти мажоры только и говорят, что о деньгах, тачках, вечеринках и пластических операциях. Если бы мой отец не был таким богатым, и я бы учился в нормальной школе, все могло бы быть по-другому. Тогда бы нашелся хотя бы один человек, с которым я мог бы просто по-человечески поговорить.

Звонок с урока отвлекает меня от мрачных мыслей. Быстро сдаю контрольную и спешу в раздевалку. Не выношу толпы, поэтому всегда стараюсь свалить из школы одним из первых. Набрасываю на плечи куртку и покидаю школу с зудящим чувством безнадежности. Еще один бессмысленный день.

У ворот школы, черных и решетчатых, стоит та самая девчонка, которую все зовут Венерой исключительно из-за фамилии. Лена Венерина. Обычная девчонка из необычной семьи. Как и все здесь. Отец — бизнесмен, мать — известная актриса в прошлом и домохозяйка в настоящем. Если бы наши матери не были подругами детства, я бы ни за что не запомнил ее имя. Ничем не примечательна, на мой взгляд. Все девчонки в этой школе, будто бы клоны одного человека. Волосы, как правило, прямые и блестящие, как у кукол. Одежда брендовая и обязательно оголяющая те места, которые якобы должны привлекать мужское внимание. У меня это вызывает только тошноту. Не понимаю я этого. Какой смысл встречаться с девчонкой, прелести которой видела вся школа? Явно ничего нового не узнаешь, а мне такое не подходит.

Несмотря на то, что мама знает мое мнение обо всем этом, она не оставляет попыток внушать мне, что в моем возрасте просто необходимо общаться с девочками, встречаться и выполнять эти ежедневные ритуалы по прогулкам, поцелуям и долгим объятиям. Она не может понять, что я уже нашел ту, что мне действительно дорога. Нам хорошо и без показных влюбленных взглядов, объятий и прочей мишуры.

— Даниил! Краснов, да стой же ты!

Поднимаю на Лену задумчивые глаза и поправляю очки в тонкой оправе. Она семенит за мной, буравя меня пылающим взглядом. Останавливаюсь и тихо вздыхаю. Она догоняет меня и останавливается совсем рядом.

— Краснов, — выдыхает она мою фамилию, — дело есть. Иди за мной.

Я не думаю ее слушаться и стою на месте. Она же, похоже, уверена, что, если она поманит пальцем, все должны беспрекословно подчиняться, потому что идет вперед, даже не оглядываясь.

Затем все-таки поворачивается и посылает мне гневный взгляд.

— Краснов, блин! — взрывается она.

Проходящая мимо женщина вздрагивает от Лениного выкрика и смотрит на меня с явным осуждением. Женская солидарность?..

Если она продолжит в таком духе, скоро вокруг нас соберется толпа любопытных. Венерина очень упряма.

Медленно бреду к ней. На этот раз Лена бесцеремонно берет меня за руку и тянет в ближайшее кафе. Там она падает на первый попавшийся стул, за столик, который оказывается занят двумя грозными с виду мужиками. Лену это нисколько не смущает. Она прицеливается в них своим излюбленным высокомерным взглядом и делает выстрел:

— Погуляйте, мальчики.

Лицо одного из мужчин вытягивается в полнейшем недоумении. Губы второго изгибаются в кривоватой ухмылке. Вмешиваться в это я не собираюсь. Сама доигралась. Представляю, что сейчас начнется. Венерина просто не может жить без шоу. Как это все мне чуждо. Один из мужчин, тот, что ухмылялся, встает со своего места. Пошло-поехало…

— Как?! — непроизвольно вырывается у меня.

Мужчины просто поднялись и пересели за другой столик. Без скандалов, да вообще без слов. Как у нее это получилось?!

Вместо ответила Венерина указывает подбородком на освободившиеся места. Я опускаюсь на стул напротив нее и все еще с изумлением смотрю на Лену. Ее лицо не выражает абсолютно ничего. Можно подумать, она проделывает такое каждый день.

— Будешь моим парнем?

С моим лицом происходит что-то невообразимое. У меня что-то со слухом, или она действительно только что это сказала? По ее бесстрастному лицу непонятно.

— Что?

Теперь она смотрит на меня, как на болвана.

— Дважды не повторю, — заявляет она. — Ну, так что?

— Ну… Нет. Это всё?

Лена чему-то улыбается несколько мгновений, затем ее лицо становится предельно серьезным.

— Мне что, тебя уговаривать?

— Понятно, — говорю я, встаю со стула и направляюсь к выходу.

— Да что тебе понятно? — Венерина догоняет меня уже на улице.

— То, что я не собираюсь играть в эти ваши игры, — равнодушно отвечаю я, невольно ускоряясь.

Надоело мне ее слушать. Сплошные глупости. Что еще ожидать от этой самовлюбленной дурочки? И зачем вообще поплелся за ней? Надо было идти домой, как и собирался изначально. Отлипла бы рано или поздно. Наверное.

— Никаких игр, — говорит она, шагая со мной в ногу. — Я абсолютно серьезно.

— Никогда бы не подумал, — раздраженно бросаю я, — что такая, как ты, станет кого-то уговаривать быть ее парнем.

Ее лицо меняется, но она проглатывает подступающие слова и делает второй заход.

— Соглашайся. Поверь мне, это изменит всю твою жизнь. В школе тебя станут уважать. Никто больше не посмеет обозвать тебя «ботаном».

Усмехаюсь и перевожу на нее непоколебимый взгляд.

— Мне плевать, как меня называют.

Венерина начинает злиться. Вижу это по ее сверкающим глазам, но она сдерживает свой гнев. Похвально. Такое самообладание.

— Ты же все равно один, — продолжает она.

Еще не хватало, чтобы она начала меня умолять. Гадость какая.

— У меня есть девушка.

— И у меня есть парень! — радостно говорит она. — В этом-то все и дело!

— Ты сумасшедшая.

Про себя чертыхаюсь, глядя на мигающий сигнал светофора, и перехожу на бег. Она не отстает, бежит рядом со мной под гудки недовольных водителей.

— Да пойми ты, — на бегу выплевывает она, — моя мать… нажаловалась отцу… и… Да стой ты, в конце концов!

Она хватает меня за руку, и мы останавливаемся прямо по среди дороги. Она, похоже, вообще ничего не замечает вокруг. Гудки автомобилей становятся оглушительными.

— Выслушай меня! — требует Венерина, пока я нервно пытаюсь высвободиться из ее цепкого захвата. — Мой отец хочет перевести меня в женский пансион при церкви. Ты вообще понимаешь, что это такое?

Машины начинают